Повелитель Самарканда - Говард Роберт Ирвин - Страница 31

Девушка задумчиво вздохнула, и ее левая грудь вздрогнула. Де Гузман скрипнул зубами.

— Меня продали липанам, а те потом перепродали меня каранкавам — они живут на берегу, далеко к югу отсюда, и занимаются людоедством. Однажды мимо берега проплыло боевое каноэ, и воины-каранкавы, выйдя в море на своих челноках, выпустили в него целый град стрел. Там, на палубе каноэ, были такие люди, как ты. Я это хорошо помню! Они поворачивали в сторону каранкавов огромные пустые железные бревна и разбивали их челноки на мелкие кусочки. Я пришла в ужас, быстро убежала и попала в лагерь тонкевов, которые возвратили меня домой, потому что они наши слуги.

Она посмотрела ему в глаза.

— Как твое имя, железный человек? Теперь я вижу, что ты не весь из железа, и я подумала…

Он назвал себя и услышал, как она с трудом проговаривает его имя.

— А ты кто? — поинтересовался он, не отпуская ее запястья.

Наконец его закованная в сталь рука скользнула к ее изящной талии. Она вздрогнула и попыталась отшатнуться, но без борьбы ей это никак не удавалось.

«Неглупая девочка», — подумал он.

— Мое имя — принцесса Несагуалча, — высокомерно представилась она.

— Да что вы? И что же вы делаете в этом одеянии рабыни? — спросил он с нарочитым удивлением, потянув за ее тунику.

Подняв ее коротенькую юбочку, он сдержал улыбку — и не стал отнимать руку.

Прекрасные темные глаза вдруг наполнились слезами, и она заговорила, словно пытаясь облегчить душу.

— Я забыла. Я рабыня, работаю на полях — у меня на теле следы кнута надсмотрщика!

Она гибко изогнулась, чтобы показать ему эти следы.

— Меня, дочь короля, хлещут кнутом, как обычную рабыню!

Взглянув на ее тело, де Гузман не увидел никаких рубцов. Она знает, чего хочет, подумал он, и готова меня обмануть! Что ж, ладно. Наверное, эта умненькая рабыня-принцесса умеет приспосабливаться не хуже меня.

Девушка повернулась и заговорила быстро и страстно:

— Послушайте, Эрнано д'гусм. Я Несагуалча, потомок династии королей. Нехт Самеркенд правит в Тланскельтеке, а ему подчиняется губернатор — тлакатекатл, Предводитель всех Воинов. Мой возлюбленный Акампихтли был офицером в его войске. Я, естественно, хотела, чтобы Акампихтли стал губернатором.

Де Гузман кивнул.

— Естественно. Поэтому вы строили планы…

— Мы плели интриги. Я обладала властью здесь, в Тланскельтеке. Но Нехт Самеркенд все узнал, и ему это не понравилось. Только он мог решать, кому служить под его властью. Моего возлюбленного предали Каналам с неба. Меня сделали обычной рабыней, такой, как тотонаки, которых мои предки привезли сотни лет назад, когда пришли на север.

Так. Значит, она из племени ацтеков. Они пришли сюда давно — столетия назад!

— Нехт Самеркенд пришел в Теночтитлан много сотен лет назад. Он очень долго правил там, затем собрал множество преданных ему молодых людей, привел их сюда, на север, и основал этот город.

— И это не очень обрадовало тех, кто остался в Теночтитлане!

— Да, ведь там не осталось храбрых воинов. Но в Теночтитлане другой король, Эрнано д'гусм. А Нехт Самеркенд правит здесь, и он — сильный правитель.

— Называйте меня Эрнандо… — протянул он, внезапно вспомнив, где он мог слышать это странное, чуждое испанскому уху имя.

Нехт Самеркенд! Крик из окровавленных уст жреца племени ацтеков, падающего в темноту во время битвы в Ночь Ужасов. Окончательно отчаявшись, он призывал на помощь не Бога, а демона или дьявола. А еще де Гузман смутно вспомнил, как однажды далеко на севере… вот где! Он понял, откуда взялись истории о Сиболо. А он-то думал, что это лишь легенда! Но… имя не характерно для ацтеков.

— Принцесса Несагуалча, а кто такой Нехт Самеркенд? — нарочито почтительно обратился он к девушке, чтобы завоевать ее расположение.

Она сделала неясный жест в направлении востока.

— Он пришел из-за голубого океана, давным-давно. Это могущественный маг, более могущественный, чем жрец из племени толтеков. Он пришел один, а вскоре стал правителем Мехико! Но ему хотелось иметь собственный город, и он пришел на север… Слушай же меня, железный человек!

Она продолжила очень взволнованно:

— Нехт Самеркенд не имеет ничего общего с твоей расой! Но даже его чары бессильны против грома ваших боевых дубинок. Помоги мне убить его — правившего поколениями! Я та же, кем и… была, и здесь есть воины, готовые последовать за мной. Я смогу собрать некоторых из них в храме, а ночью открою тебе ворота и проведу тебя к ним. Надсмотрщик, который стережет рабов, молод и влюблен в меня. Он выполнит любую мою просьбу. Вместе мы с тобой…

Он кивнул. Де Гузман всегда узнавал громкий голос удобного случая и знал, когда надо широко открыть ему дверь. Будь у него время — он, может, еще бы подумал…

— Ладно, — согласился он. — Но сначала принесите мне поесть.

Она замигала, слегка напряглась — и кивнула.

— Я оставлю еду в кустах. А теперь мне надо набрать воды и вернуться, пока меня не хватились.

А Несагуалча любит молодого человека, который любит ее? — спросил он, притягивая девушку поближе.

— Дочь королей… и золотые шлемы!

Она ответила ровным голосом, пристально глядя ему в глаза и прижавшись грудью к его доспехам:

— Несагуалча снова станет принцессой… Нет! Королевой Тланскельтека! А рядом с нею будет самый могущественный человек в Тланскельтеке — тот, кто избавит город от Нехта Самеркенда!

Де Гузман сжал запястье девушки.

— Ладно. А теперь принесите мне поесть, будущая королева. И покажите мне ворота.

— Ты войдешь через Ворота Рабов, — сказала она, а когда он вздохнул, улыбнулась. — Да, Эрнандо, ты войдешь в город через Ворота Рабов. И я тоже войду… в последний раз!

Весь день он пролежал, спрятавшись в ивовых кустах, глядя на свое оружие и предаваясь нелегким раздумьям. Он ждал, пока окончательно стемнеет, по двум причинам: во-первых, он не хотел, чтобы его увидели, а во-вторых, должна же она хоть чуть-чуть поволноваться, придет он или нет. Он нужен Несагуалче так же, как она ему, потому что, как только с магом будет покончено, она станет здесь символом власти… власти, которую он удержит!

Он наблюдал за облаком, наплывающим на луну. Наконец луна скрылась, и одинокий человек, как призрак, прошел по тихим садам к Воротам Рабов. Маленькие, немногим более обычной двери в стене, они открылись сразу же, как он постучал. Он улыбнулся про себя и тут же заметил, что девушка встречает его. Освещенная слабым светом крошечного факела, в последний раз одетая в нищенское одеяние, она даже не упомянула о том, как долго ей пришлось ждать. Рядом с нею был молодой человек, почти мальчик, и де Гузман узнал парадную одежду старшего надсмотрщика.

— Входите! Мои воины ждут!

Она коротко представила Гузмана Чакулкуну.

«Наши воины ждут», — подумал де Гузман, но ничего не сказал. Она провела его по узеньким улочкам и темным дворам к боковой двери огромного храма, стены которого блестели в лунном свете. Они шли по мрачному коридору, пока не оказались в тускло освещенной комнате. Там, в полной тишине, их ждали десять человек.

Вдруг тишину нарушил пронзительный крик Несагуалчи. Присмотревшись повнимательнее, Эрнандо понял, в чем дело: десять воинов Тланскельтека неподвижно сидели в своих креслах и смотрели в никуда… невидящими глазами.

Внезапно от легкого ветерка, подувшего неизвестно откуда, погас свет. Комната и так была освещена довольно скудно, а теперь и вовсе погрузилась в кромешную тьму. Прежде чем закричала Несагуалча, де Гузман услышал тяжелый вздох Чакулкуна. Уже в темноте испанец добрался до нее, но в этот момент кто-то стремительно вырвал у него из руки запальный фитиль. Из уст перепуганного Эрнандо вырвалось проклятие, но он ловко, по-кошачьи отпрыгнул в сторону и, выхватив из ножен стальной меч, стал рассекать им темноту. Стоя в напряжении, в полной тишине и темени, он ждал.

«Эти десять человек мертвы, — думал Эрнандо, стараясь утроить свою бдительность. — Я видел достаточно мертвецов, чтобы это понять. Но… ведь нигде нет никаких следов…»