Блатной фольклор - Шандриков Владимир - Страница 2

2

3. Неумышленное убийство

Прошло немножко времени и мне сказали как-то: «Ты не можешь третью серию написать?» Я написал. Снова чувак страдает. Опять ни за что. Называется: «Неумышленное убийство». Он, как всегда, опять не виноват. Вот сами послушайте:

Когда Иртыш рыдал в лучах заката,Ночь опустилася над нашею судьбой.Прости меня, но я невиноватый,Что ты ушла, как говорится, в мир иной.В тот день аванс мы с другом получилиИ, чтоб немножечко облегчить кошельки,В пивбаре мы, как патриоты Чили,Добыли пиво и гнилые шашлыки.Потом еще чего-то где-то взялиИ осушили это дело натощак,А закусь взяли с Вадькой на вокзалеИ в том же поезде коньяк за четвертак.Нам проводник помог достать и выпить,Сам все какие-то нахваливал края.Потом сказал: «Вообще не поздно выйтить,Через минуту будет город Бития.»Нас в Битие маленечко побили,Но наши денежки осталися при нас.Сознанье наше, так сказать, определили…За что не зря предупреждал товарищ Маркс.Я помню все, хоть, правда, и в тумане —Сперва был порт, потом — автовокзал.Вино и женщины плескались в ресторане,Куда швейцар нас почему-то не впускал.И вот когда Иртыш в лучах заката…Ночь опустилася и я пришел домой,Как плакал я в подол твово халатаСкупой и нежною мужицкою слезой!«А-ну, дыхни!», — сказала ты сердито.Я сделал вдох — как часто обдурял.Тебя ж обдало чем-то ядовитым,Хоть я ту флягу… Я в тот день не потреблял!«Дыхни еще!», — воскликнула Татьяна.А че дыхать? Сама понять должна —Ну был аванс… Ну я маленько пьяный…Дыхнул и — мертвою вдруг рухнулась жена!Мне будет суд, ведь Таня в мире тенейТам за толкучечкою будет почивать.Где прокурор? Я с ваших позволенийПоправлю холм ее, годочков через пять.Судите меня, о, судьи дорогие!Я о пощаде не прошу и не молю!Пусть призадумаются многие другиеЗа жизнь нетрезвую, алкашечью мою.Мне страшен суд, тюремные одежи,А, может, мне еще и сделают расстрел.Одно прошу: учесть, однако, все жеОна: «Дыхни мене!», а я ведь не хотел!

4. Элениум прими и без истерик…

Эмоциональной молодой женщине Тане Чесноковой была написана песня. Когда я прочитал ее текст, я потом пожалел.

Элениум прими и без истерик!Я ухожу, считаться — не спеши.Кому — находка, а кому — потеря —Растраченные клеточки души.Чего таить, душа не ночевалаТам, где я сам недавно ночевал.И нет конца — где не было начала.Я часто это чуял по ночам.А если так, все это — середина,Душевный тюль, дешевый компромис…А где-то ж есть красивая вершина,Из чувств и мыслей сотканная высь.На эту высь, хотя б на половину,Хочу взойти, отнюдь не в облака.Обвал? — Ну что ж, подставлю под лавинуДуховных сделок мыльные бока.Покуда жив, жива моя надежда —Порвать поводья собственных удил,Хоть знаю я, что в будущем, как прежде,От прошлого никто не уходил.Когда на санках чувственных хотенийЛетим вразнос, забыв про «не спеши!»,Без синяков немыслимо паденьеС лихих ухабов собственной души.Запретный плод стал достояньем моды,Вопрос желаний сделался простым.Отсюда — ахи, охи и разводы,Что мы любить и чувствовать спешим.Элениум прими! Я без ухарстваИ без ехидства, но не веришь ты…Досадно. Что ж, однако, нет лекарстваОт перекосов жизни и судьбы.

5. Обобрали ветви яблонь…

Обобрали ветви яблоньШалые ветра.Обворованный сентябрьПлачет по утрам.Осень рыжая крадется,Подбирая лист.Болью в сердце отдаетсяПаровозный свист.Не зови, ведь я не мальчик!Душу не тревожь!Вдруг все это, как и раньше —Голубая ложь.Не шепчите мне, березы,Про ее глаза.Не кричите так нервозноНочью, поезда.Что со мною? Ради Бога,Стихни, шум шагов!К ней немыслима дорогаЧерез сто веков.Все что было — позабыто…Канули деньки,Но зеленые — «открыто» —Дразнят огоньки.Слезы стекол ветер лижет,Мчатся провода.Иль сейчас ее увижуИли никогда…