Петербург. Стихотворения (Сборник) - Белый Андрей - Страница 164

164

Праздник

В.В. Гофману

Слепнут взоры: а джиорноОсвещен двухсветный зал.Гость придворный непритворноШепчет даме мадригал, —Контредансом, контредансомЗавиваясь в «chinoise».Искры прыщут по фаянсам,По краям хрустальных ваз.Там – вдали – проходит полныйСедовласый кавалер.У окна вскипают волныРазлетевшихся портьер.Обернулся: из-за пальмыМаска черная глядит.Плещут струи красной тальмыВ ясный блеск паркетных плит.«Кто вы, кто вы, гость суровый —Что вам нужно, домино?»Но, закрывшись в плащ багровый,Удаляется оно.Прислонился к гобелэнам,Он белее полотна…А в дверях шуршит уж трэномГри-де-перлевым жена.Искры прыщут по фаянсам,По краям хрустальных ваз.Контредансом, контредансомВьются гости в «chinoise»Июль 1908Серебряный Колодезь

Пир

С.А. Полякову

Проходят толпы с фабрик прочь.Отхлынули в пустые дали.Над толпами знамена в ночьКровавою волной взлетали.Мы ехали. Юна, свежа,Плеснула перьями красотка.А пуля плакала, визжа,Над одинокою пролеткой.Нас обжигал златистый хмельОтравленной своей усладой.И сыпалась – вон там – шрапнельНад рухнувшею баррикадой.В «Aquarium’e» с ней шутилЯ легкомысленно и метко.Свой профиль теневой склонилНад сумасшедшею рулеткой,Меж пальцев задрожавших взявБлагоуханную сигару,Взволнованно к груди прижавВдруг зарыдавшую гитару.Вокруг широкого стола,Где бражничали в тесной куче,Венгерка юная плыла,Отдавшись огненной качуче.Из-под атласных, темных веждОчей метался пламень жгучий,Плыла: – и легкий шелк одеждЗа ней летел багряной тучей.Не дрогнул юный офицер,Сердито в пол палаш ударив,Как из раздернутых портьерЛизнул нас сноп кровавых зарев.К столу припав, заплакал я,Провидя перст судьбы железной.«Ликуйте, пьяные друзья,Над распахнувшеюся бездной.Луч солнечный ужо взойдет;Со знаменем пройдет рабочий:Безумие нас заметет —В тяжелой, в безысходной ночи.Заутра брызнет пулеметТам в сотни возмущенных грудей;Чугунный грохот изольет,Рыдая, злая пасть орудий.Метелицы же рев глухойНас мертвенною пляской свяжет, —Заутра саван ледяной,Виясь, над мертвецами ляжет,Друзья мои…»И банк металВ разгаре пьяного азарта;И сторублевики бросал;И сыпалась за картой карта.И, проигравшийся игрок,Я встал: неуязвимо строгий,Плясал безумный кэк-уок,Под потолок кидая ноги.Суровым отблеском покрыв,Печалью мертвенной и блеклойНа лицах гаснущих застыв,Влилось сквозь матовые стекла —Рассвета мертвое пятно.День мертвенно глядел и робко.И гуще пенилось вино,И щелкало взлетевшей пробкой.1905Москва

Укор

Кротко крадешься креповым трэном,Растянувшись, как дым, вдоль паркета;Снеговым, неживым манекеном,Вся в муар серебристый одета.Там народ мой – без крова; суровыйМой народ в униженье и плене.Тяжелит тебя взор мой свинцовый.Тонешь ты в дорогом валансьене.Я в полях надышался свинцами.Ты – кисейным, заоблачным мифом.Пропылишь мне на грудь кружевами,Изгибаясь стеклярусным лифом.Или душу убил этот грохот?Ты молчишь, легкий локон свивая.Как фонтан, прорыдает твой хохот,Жемчуговую грудь изрывая.Ручек матовый мрамор муаромЗадымишь, запылишь. Ты не слышишь?Мне в лицо ароматным угаромВетер бледнопуховый всколышешь.1909Серебряный Колодезь