Полное собрание стихотворений - Соловьев Владимир Сергеевич - Страница 18

18

16 января 1900

Дракон

Зигфриду

Из-за кругов небес незримыхДракон явил свое чело,—И мглою бед неотразимыхГрядущий день заволокло.Ужель не смолкнут ликованьяИ миру вечному хвала,Беспечный смех и восклицанья:«Жизнь хороша, и нет в ней зла!»Наследник меченосной рати!Ты верен знамени креста,Христов огонь в твоем булате,И речь грозящая свята.Полно любовью божье лоно,Оно зовет нас всех равно...Но перед пастию драконаТы понял: крест и меч – одно.

24 июня 1900

Вновь белые колокольчики

В грозные, знойныеЛетние дни —Белые, стройныеТе же они.Призраки вешниеПусть сожжены,—Здесь вы нездешние,Верные сны.Зло пережитоеТонет в крови,—Всходит омытоеСолнце любви.Замыслы смелыеВ сердце больном,—Ангелы белыеВстали кругом.Стройно-воздушныеТе же они —В тяжкие, душные,Грозные дни.

8 июля 1900

Мудрый осенью

Элегия, с персидского

Не говори: зачем цветы увяли?Зачем так в небе серо и темно?Зачем глядит, исполненный печали,Поблекший сад к нам в тусклое окно?Не говори: зачем в долине грязно?Зачем так скользко под крутой горой?Зачем гудит и воет неотвязноХолодный ветер позднею порой?Не говори: зачем под лад природыТвоя подруга злится и ворчит?Слова бесплодны: мудрый в час невзгодыПьет с ромом чай и с важностью молчит.

Июнь 1879

Таинственный гость

Поздно ночью раненыйОн вернулся иСемь кусков бараниныСкушал до зари.На рассвете тяжкуюРану он обмыл,Медленно фуражкоюГолову покрыл,Выйдя осмотрительно,Он в кибитку влезИ затем стремительноВместе с ней исчез.

<Конец 1870-х – начало 1880-х годов>

Читательница и анютины глазки

Она ходила вдоль по садуСреди пионов и лилейУму и сердцу на усладуИль напоказ всего скорей.Она в руках держала книжкуИ перевертывала лист,На шее ж грязную манишкуИмела. Мрачный нигилист,Сидевший тут же на скамейкеИ возмущенный всем, что зрел,Сказал садовнику: «Полей-каАнютин глаз, чтоб он созрел».

<Конец 1870 х – начало 1880-х годов>

Эпиграммы

1

БлагонамеренныйИ грустный анекдот!Какие мериныПасут теперь народ!

2

Протяженно-сложенное словоИ гнусливо-казенный укорЗаменили тюрьму и оковы,Дыбу, сруб и кровавый топор.Но с приятным различьем в манереСила та же и тот же успех,И в сугубой свершается мереНаказанье за двойственный грех.

Январь 1885

Пророк будущего

Угнетаемый насилиемЧерни дикой и тупой,Он питался сухожилиемИ яичной скорлупой.Из кулей рогожных мантиюОн себе соорудилИ всецело в некромантиюУм и сердце погрузил.Со стихиями надзвезднымиОн в сношение вступал,Проводил он дни над безднамиИ в болотах ночевал.А когда порой в селениеОн задумчиво входил,Всех собак в недоумениеОбраз дивный приводил.Но, органами правительстваБыв без вида обретен,Тотчас он на место жительстваПо этапу водворен.[21]

<1886>

Видение

Сочинено в состоянии натурального гипноза

По небу полуночи лодка плывет,А в лодке младенец кричит и зовет.Младенец, младенец, куда ты плывешь?О чем ты тоскуешь? Кого ты зовешь?Напрасно, напрасно! Никто не придет...А лодка, качаясь, всё дальше плывет,И звезды мигают, и месяц большойС улыбкою странной бежит за ладьей...А тучи в лохмотьях томятся кругом...Боюсь я, не кончится это добром!

<1886>

Таинственный пономарь

Баллада

Двенадцать лет граф Адальберт фон КраниВестей не шлет;Быть может, труп его на поле браниУже гниет?..Графиня Юлия тоскует в божьем храме,Как тень бледна;Но вдруг взглянула грустными очами —И смущена.Кругом весь храм в лучах зари пылает,Блестит алтарь;Священник тихо мессу совершает,С ним пономарь.Графини взгляд весьма обеспокоенПономарем:Он так хорош, и стан его так строенПод стихарем...Обедня кончена, и панихида спета;Они – вдвоем,И их уносит графская каретаК графине в дом.Вошли. Он мрачен, не промолвит слова.К нему она:«Скажи, зачем ты так глядишь сурово?Я смущена...Я женщина без разума и воли,А враг силен...Граф Адальберт уж не вернется боле...»– «Верррнулся он!Он беззаконной отомстит супруге!»Долой стихарь!Пред нею рыцарь в шлеме и кольчуге, —Не пономарь.«Узнай, я граф,– граф Адальберт фон Крани;Чтоб испытать,Верна ль ты мне, бежал я с поля брани —Верст тысяч пять...»Она: «Ах, милый, как ты изменилсяВ двенадцать лет!Зачем, зачем ты раньше не открылся?»Он ей в ответ:«Молчи! Служить я обречен без срокаВ пономарях...»Сказал. Исчез. Потрясена глубоко,Она в слезах...Прошли года. Граф в храме честно служитДва раза в день;Графиня Юлия всё по супруге тужит,Бледна как тень,—Но не о том, что сгиб он в поле брани,А лишь о том,Что сделался граф Адальберт фон КраниПономарем.