Полное собрание стихотворений - Соловьев Владимир Сергеевич - Страница 19

19

<1886>

Осенняя прогулка рыцаря Ральфа

Полубаллада

Рыцарь Ральф, женой своеюОпозоренный, на шеюНавязал себе, бледнея,Шарф большой,И из жениной уборной,Взяв под мышку зонтик черный,Устремился он проворноВ лес глухой.Ветер дул, уныло воя;Зонт раскрыв над головою,Неизвестною тропоюРыцарь шел.Сучья голые чернели,Листья желтые летели,Рыцарь Ральф шел еле-еле,Рыцарь Ральф в душе и телеОщущал озноб.Ревматические болиПобеждают силу воли,И, пройдя версту иль боле,Рыцарь молвил: «Стоп».Повернул назад и скоро,Выйдя из глухого бора,Очутился у забораЗамка своего.Обессилен, безоружен,Весь промочен и простужен,Рыцарь молча сел за ужин,С ним жена его.«Рыцарь Ральф! – она сказала. —Я Вас нонче не узнала,Я такого не видалаШарфа никогда».«Этот шарф был очень нужен,—Молвил рыцарь Ральф, сконфужен,—Без него б я был простуженРаз и навсегда».

<1886>

Полигам и пчелы

Басня

В одной стране помещик-полигамИмел пятнадцать жен, которые ужасноДруг с другом ссорились и поднимали гам.Все средства он употреблял напрасно,Чтоб в разум их привесть, но наконец прекрасныйВдруг способ изобрел:Взяв пчельника Антипа,Он в сад его привелИ говорит: «Вот липа!И не одна, – здесь много лип;Вон розан там – а тут, гляди, Антип!—Сколь много сладостных жасминов и сиреней,Сбирать свой мед без всяких затрудненийЗдесь пчелы, думаю, могли б...Итак, Антип, скажу я толком:Я буду чрезвычайно рад,Когда внушишь своим ты пчелкам,Чтобы они в прекрасный этот садЗа взятками с цветов летели».Антип от старости ходил уж еле-еле,Но все-таки на пчельник поспешил(Хоть пчельник сам, на пчельнике он жил),И пчелам там не без труда внушилПомещика прекрасную идею;А тот немедленно лакеюВелел весь мед собратьИ, разложив в пятнадцать чаш, податьПятнадцати супругам,Которые в тот день чуть не дрались друг с другом.Наш Полигам мечтал, что мед,Быть может, ссоры их уймет;Но жены хоть не бросили ругаться,Однако же от меду отказатьсяИз них не захотела ни одна._________Мораль сей басни не совсем ясна,Но, может быть, читатель, в час досугаПрочтя ее, постигнет вдруг,Что для него одна супругаПриятней множества супруг.

<1886>

<На Т. И. Филиппова>

Ведь был же ты, о Тертий, в Палестине,И море Мертвое ты зрел, о епитроп,Но над судьбами древней мерзостыни[22]Не размышлял твой многохитрый лоб.И поддержать содомскую идеюСтремишься ты на берегах Невы...Беги, безумец, прочь! Беги, беги скорее,Не обращай преступной головы.Огнем и жупелом внезапно опаленный,Уже к теням в шеол содомский князь летит,Тебя ж, о епитроп, боюсь, что не в соленый,А в пресный столб суд божий превратит.

Октябрь 1886

Своевременное воспоминание

Израиля ведя стезей чудесной,Господь зараз два дива сотворил:Отверз уста ослице бессловеснойИ говорить пророку запретил.Далекое грядущее таилосьВ сих чудесах первоначальных дней,И ныне казнь Моаба совершилась,Увы! над бедной родиной моей.Гонима, Русь, ты беспощадным роком,Хотя за грех иной, чем Билеам,Заграждены уста твоим пророкамИ слово вольное дано твоим ослам.

<1887>

«Каюсь, древняя ослица...»

Каюсь, древняя ослица,Я тебя обидел дерзко,Ведь меж нашими осламиГоворит и князь Мещерский.Говорит такие речи,Что, услышав их, от срамаПокраснела бы в ШеолеТень ослицы Билеама.

<1887>

«Ах, далеко за снежным Гималаем...»

Ах, далеко за снежным Гималаем[23]Живет мой друг,А я один, и лишь собачьим лаем[24](Вариант: горячим чаем, холодным)Свой тешу слух(Вариант: нежу дух),Да сквозь века монахов исступленныхЖестокий спорН житие мошенников священныхСледит мой взор.Но лишь засну – к Тибетским плоскогорьям,Душа, лети!И всем попам, Кириллам и Несторьям,Скажи: прости!Увы! Блаженство кратко в сновиденье!Исчезло вдруг,Н лишь вопрос о предопределеньеТомит мой дух.

Начало января 1887

«Люблю я дам сорокалетних...»

Люблю я дам сорокалетних,Люблю я старое вино,Мне зимний сад дороже летних,И разноцветное окноПолуразрушенной светлицыМне так же много говорит,Как сердцу трепетной девицыБольшого бала первый вид.