Под счастливой звездой - Хауэлл Ханна - Страница 10

— Не надо, не надо, — вскричала она, хватая Парлана за руку, — ничего такого особенного он не сделал!

— Тебе понравилось, что ли? — осведомился глава клана, которого рассердила ее попытка защитить юнца.

— Не строй из себя идиота, — бросила девушка, и эта дерзость заставила затаить дыхание от страха за нее кое-кого из окружения Парлана. — Я не говорю, что мне понравилось то, что он пытался сделать. Просто хочу сказать, что он всего-навсего успел меня обнять и один раз поцеловать.

— Поцелуй и одно-единственное объятие не оставляют синяков, — резонно заметил мужчина.

— Он не виноват. На мне не было ничего, кроме этой рубашки, которая к тому же была расстегнута. Ну и еще — я распустила волосы, а он-то рассчитывал застать в комнате двух парней — оттого-то, наверное, накинулся на меня слишком уж прытко и крепко сжал в объятиях, прежде чем я начала защищаться. Кстати, синяки у меня на коже образуются очень легко. — Девушка заметила сомнение в глазах Парлана и спросила:

— Скажи, ты так зол, потому что не успел сам наставить мне синяков?

— Нет, — бросил он, цепенея от ярости. — Я терпеть не могу грубо обходиться с женщинами. А ты вела себя поначалу так глупо, что я и в самом деле решил, что ты — дитя.

Эмил подавила усилием воли не слишком приятное воспоминание о том, как еще совсем недавно Парлан прохаживался на счет ее хрупкости и сжимал за спиной ее запястья.

Следы его рук, однако, уже проступили на ее нежной коже.

Заметив его удивление, Эмил улыбнулась.

— Я же говорила, что наставить мне синяков ничего не стоит. Такая кожа. Зато они и рассасываются так же быстро, как появляются, и не болят. По правде сказать, мне кажется, что синяки, которыми я наградила этого парня, куда больше, — тут она смешалась и слегка покраснела.

Взглянув на юнца, которого слова Эмил привели в замешательство, Парлан ухмыльнулся:

— Так и быть, Алекс. На этот раз ограничимся этим, но если я когда-нибудь услышу о подобном… Твои синяки два или три дня будут напоминать тебе о твоем проступке.

Зато слух о том, как ты не смог совладать с женщиной, будет жить куда дольше. И это послужит для тебя еще худшим наказанием, чем мои тумаки.

Парлан взял девушку за руку:

— Пора возвращаться в замок. Малколм проследит за твоим жеребцом. — Увидев, как конь шарахнулся от последнего, Парлан добавил:

— Миледи, не сочтите за труд дать своему коню приказ следовать за моим человеком. — На этот раз в его просьбе прозвучала напускная, на взгляд Эмил, предупредительность.

Она ответила ему той же монетой — вежливостью, которая шла отнюдь не от сердца, а потом стояла, снедаемая яростью, пока он поправлял ей костюм, как беспомощному ребенку. В течение всего обратного пути до замка Макгуинов, который она проделала, сидя на крупе Рейвена, девушка не произнесла ни единого слова, удрученная своей неудачной попыткой к бегству. К тому же она была вынуждена сопротивляться зову собственного тела, который властно требовал от нее прижаться к сидевшему рядом Парлану, прикоснуться к силе и мужественности, исходившим от него. Когда они наконец добрались до замка, Эмил доходчиво объяснила Элфкингу, чтобы тот не волновался, и хотела отправиться навестить Лейта, но вместо этого ее провели в большой зал, усадили и налили эля.

— Поскольку установлено, что ты не Шейн Менгус, — кто ты? — осведомился Парлан, когда все уселись за столом, уставленным яствами.

— Эмил Сьюбхан О'Коннел Менгус, младшая дочь Лахлана Менгуса.

— Ну, значит, ты все-таки стоишь хороших денег. Я-то боялся, что ты всего лишь наложница Лейта и за тебя гроша ломаного не получишь!

Парлан вовсе не собирался давать кому-либо понять, что за всем этим скрывается нечто большее, нежели его, Парлана, материальный интерес. Он был уверен, что терзавшей его в последнее время неудовлетворенности скоро придет конец. Он с самого начала отказывался верить, что эта маленькая женщина — всего лишь потаскушка, подружка Лейта Менгуса. Теперь же, когда он узнал правду о происхождении девушки, она еще больше заинтриговала его. Его привлекали в ней и юность, и отсутствие обручального кольца на пальце, что должно было свидетельствовать о ее девственности, и то высокое положение, которое она занимала в клане Менгусов. Черный Парлан не просто хотел быть ее первым мужчиной — он прямо-таки жаждал этого.

В то же время сознавал, насколько трудным делом будет залучить эту строптивицу к себе в постель. Силы и мужества ей было не занимать, а на обольщение по всем правилам требовалась уйма времени. Пожалуй, девушка бы и не поверила в его надуманные терпение и покорность. Взять ее силой он тоже не мог — это противоречило правилам, существовавшим в его замке, а кроме того, он вообще испытывал ненависть к насилию над женщиной. Чтобы завлечь ее в постель, требовался некий предлог, нечто чрезвычайно для нее важное, что позволило бы ему открыть своеобразные торги и одержать победу если и не в полном согласии с ее чувствами, то хотя бы без сопротивления с ее стороны.

Исподтишка изучая девушку, он пытался определить, что именно могло служить причиной его сильнейшей тяги к ней. В ее фигуре были привлекательные округлости, в особенности полные груди, которые Парлан так ценил в женщинах. С другой стороны, на его вкус она была слишком тоненькой. Ее лицо было красивым, что и говорить, но он знал великое множество других красивых лиц, которые — на первый взгляд — были ничуть не хуже лица Эмил. Разве что глаза… Эти глаза цвета аквамарина с длинными ресницами… Они и в самом деле были несравненными.

И тут Парлана осенило: он искал в ней то, что можно было увидеть, так сказать, физическим взором, то, что было открыто любому смертному. Хотя Парлана никто не назвал бы романтиком, он догадывался о том, что ни лицо, ни фигура не заставляют мужчину забыть обо всех прочих женщинах и следовать за одной-единственной избранницей. Дело было куда сложнее и касалось других качеств, которые, вероятно, кто-нибудь, только не Парлан, назвал бы душевными. За то время, пока он мог наблюдать за пленницей, глава клана успел отметить человеческие качества в Эмил, коих, по его глубочайшему убеждению, в других женщинах больше не осталось.

Он восхитился ее поведением истинного рыцаря, конного воина, прежде всего заботившегося о своем скакуне и лишь потом — о себе. Эта девушка знала цену настоящему боевому коню. У малышки хватило смелости и даже доблести до последнего противостоять ему, главе могущественного клана, и даже решиться на попытку побега, на какую отважился бы далеко не всякий мужчина. Когда Эмил вмешалась в его потасовку с Алексом, он оценил в ней развитое чувство справедливости. Но не меньше ему хотелось открыть для себя и другие черты ее характера.

— Скажите, вы отошлете условия нашего с братом выкупа моему отцу, сэр Макгуин? — спросила девушка, нарушая ход его мыслей. — Уверена, что он безумно о нас волнуется.

— Да уж, вышло так, будто вас поглотила сама земля.

Мой братец обязан был послать вашему отцу хотя бы весточку о вашем с братом пленении. Тем не менее мне необходимо установить сумму выкупа, — добавил он. Потом, глядя на нее в упор, произнес:

— Надеюсь, до того момента, как будет отправлено послание вашему отцу и деньги придут, пройдет достаточно времени, чтобы ты сумела научить меня трюкам своего жеребца да и вообще передать мне его, что называется, с рук на руки.

— Нет, этого никогда не произойдет.

— Я собираюсь стать хозяином этой лошади.

— Можешь попытаться — да, но моего содействия не дождешься. Элфкинг принадлежит мне. Он родился вторым, и с самого начала казалось, что он не жилец.

Слабого жеребенка оставили бы умирать, если бы не я. Я сама поила его молоком из рожка и выходила. Он мой, и нет никого и ничего, что могло бы это изменить. Даже великий Черный Парлан ничего не сможет здесь поделать, — закончила Эмил.

— Ты испытываешь терпение мужчины, девушка.

— Что сказано, то сказано, и я не откажусь ни от единого своего слова. — Но, положив в рот кусочек предложенной ей закуски, она выжидательно посмотрела на Парлана.