Под счастливой звездой - Хауэлл Ханна - Страница 11

Тот откинулся на спинку кресла.

— Стало быть, не станешь помогать мне в попытке завоевать расположение твоего жеребца?

— Я не стану помогать тебе воровать собственную лошадь. — Девушке показалось, что это она проговорила про себя, но по смеху окружающих и по тому, как иронично изогнулась бровь Парлана, поняла, что слова были произнесены вслух.

— Благодарю вас, миледи.

— Не стоит благодарности, сэр, — скороговоркой пробормотала Эмил, кляня на чем свет стоит собственную несдержанность и неумение контролировать язычок.

— А ты знаешь, что я могу оставить коня себе независимо от того, удастся его приручить или нет?

— Да. Знаю и то, что это ничего тебе не даст. Он убежит ко мне при первой же возможности.

— Ну, существуют способы удержать от побега даже такого зверя.

— Зато не существует способов сделать такого зверя своей верховой лошадкой.

— Наверное. Но его всегда можно поставить в стойло и пустить к нему кобылиц. Уверен, как производитель он покажет себя с самой лучшей стороны.

Она решила было соврать, но быстро поняла, что Парлан устроил ей своеобразную проверку на честность, и пришла к выводу, что лучше сказать правду.

— Да, пока он не пропустил ни одной кобылы и неудач не знал. — Тут девушка почувствовала, что у нее в глазах защипало. — Если бы я разрешала подпускать Элфкинга к кобылицам еще год или два — стала бы богатой женщиной.

— Тебе требуется компенсация? — осведомился Парлан, делая вид, что безмерно удивлен.

— Интересно, а ты бы не потребовал компенсации, если бы уступил Рейвена на племя?

— В любом случае, — Парлан нахмурился, — деньги пошли бы Лахлану — так или нет?

— Нет. Элфкинг мой. Деньги получаю я — или кто-нибудь из сестер или братьев. Кстати, лошадь, на которой ездил Лейт, — дитя Элфкинга.

— А чья кобылица?

— Одна из тех, что принадлежит Маквернам.

Парлан присвистнул как человек, хорошо знавший коннозаводство в округе. Потом ухмыльнулся, подумав, как нелегко пришлось тупоголовому Алистеру Макверну, когда он общался с этой чересчур развитой девицей. Уже то, что он вообще согласился пойти на такое, свидетельствовало о великолепных качествах Элфкинга как производителя.

— Значит, жеребец с таким же успехом может обогатить и меня, — заметил Парлан, улыбкой встретив взгляд девушки.

— Верно. Но жаль использовать такого коня только для этого — он прямо-таки создан для бега.

— А кто тебе сказал, что с течением времени конь не смирится? Хороший долгий уход, отличная кормежка, и глядишь — жеребец изменит отношение ко мне, а потом, чего доброго, и признает во мне хозяина. — Парлан разглядел проблеск страха, мелькнувший в глазах девушки. — Согласись, все-таки стоит попробовать. — Парлан помолчал с минуту, давая возможность пленнице вдуматься в его слова, после чего коварно продолжил:

— Я даже готов заключить с тобой сделку.

Ее желание мгновенно согласиться на что угодно неожиданно угасло — слишком заблестели его глаза.

— Каковы же будут ваши условия?

Нагнувшись вперед через стол, он прошептал:

— Очень простые: ты или твоя лошадь.

Эмил сдвинула брови: она не могла взять в толк, отчего мужчины за столом вдруг замолчали.

— Я тебя не понимаю.

Парлан вытянул указательный палец и медленно с улыбкой провел им по щеке девушки.

— Конечно, куда тебе. Эта сделка — договор самого удивительного свойства. Видишь ли, я хочу заполучить твоего коня — но еще я хочу обладать тобой как женщиной. — Когда она вспыхнула, улыбка Парлана сделалась еще шире. — Если ты ляжешь со мной, я не стану отбирать у тебя жеребца.

Вспышки ярости, которой — она точно это знала — все от нее только и ждали, не последовало.

— Мне необходимо поговорить с Лейтом.

Парлан вытянулся в кресле и утвердительно кивнул, после чего знаком велел Малколму отвести девушку к брату.

— Я очень надеюсь получить ответ сегодня ночью, Эмил.

Она задержалась в дверном проеме и окинула Парлана ледяным взглядом, полным презрения, который скорее подходил герцогине, нежели хрупкой девушке с непричесанными волосами, одетой в наряд пажа.

— Сэр, до сих пор я не давала повода обращаться ко мне с подобной фамильярностью. — Потом она развернулась на каблуках и вышла, прежде чем кто-либо из присутствовавших успел ей ответить.

Когда после ухода Эмил Парлан отсмеялся, в беседу вступил Лаган:

— Иными словами, ты предлагаешь ей выбрать одного жеребца — или другого!

Парлан нахмурился, не желая в этот момент понимать, почему это сравнение с жеребцом повергло его в такое раздражение.

— Что ж, в каком-то смысле ты прав, — все-таки вынужден был согласиться он.

— Отчего же тебе просто-напросто не соблазнить ее?

— Думаю, что соблазнить ее не так просто, а мне не терпится сжать ее в объятиях.

У Лагана от удивления глаза на лоб вылезли.

— Неужто тебе так хочется переспать с бабой?

— Дело не в этом. Уж если говорить о бабах, то Кэтрин высосала из меня все соки два дня назад. — Тут Парлан ухмыльнулся, а Лаган так просто залился хохотом. — Нет.

Мне хочется обладать Эмил Сьюбхан О'Коннел Менгус, и я добьюсь своего, чего бы мне это ни стоило!

— А если она не придет к тебе в постель сегодня ночью?

— Придется изыскивать другие пути.

— Мне показалось, что, кроме этой девицы, у тебя появилось серьезное намерение заполучить и ее жеребца.

— И что с того? Я обещал, что не стану у нее этого коня красть, но не говорил, что не попытаюсь завладеть им каким-либо иным способом.

— Парлан, тебя ждет ад!

— Не сомневаюсь, но прежде я постараюсь узнать, что такое рай.

Глава 4

— Он это сказал?

Эмил смотрела на своего брата и думала, что хорошая пища, уход и чистая постель немало способствовали тому, чтобы он восстановил свои силы и справился с болезнью.

Хотя до сих пор Лейт был слаб, как младенец, и его продолжала снедать лихорадка, опасаться за жизнь юноши уже не приходилось. Тем не менее Эмил вдруг испугалась, что после рассказа о сделке, которую ей предложил Парлан, брата хватит удар. По крайней мере он уже нес во всеуслышание всю эту мужскую чушь о чести и обязанности человека перед семьей. Тут-то Эмил стало ясно, что ее собственное решение по данному вопросу окажется для него слишком нестандартным.

— Если я приду в постель Черного Парлана, он не станет забирать у меня Элфкинга. Это, так сказать, выкуп за коня.

Лейт заметил, что девушка старалась не встречаться с ним взглядом, и спросил с подозрением;

— И что же? Ты согласилась?

Эмил принялась с отсутствующим видом расчесывать волосы.

— Отвечай мне, Эмил!

— Точно. Я собираюсь заключить с ним сделку.

— Ты хочешь отдать себя этому человеку ради лошади?

— Да, я хочу отдать себя в руки Парлана ради Элфкинга. Для меня это не просто лошадь. Прошу, постарайся меня понять! — В эту минуту девушка подумала, догадается ли ее брат, что она готова на сделку с Парланом не только из-за Элфкинга.

Лейт вздохнул, мысленно обругав себя за злые слова, готовые сорваться с губ.

— Послушай, я понимаю, что Элфкинг для тебя не просто лошадь, но как же семейная честь?

— Честь… — Девушка оставила гребень в покое и обернулась к брату:

— Честь твердит мне, что я должна беречь девственность, чтобы ею мог насладиться мой будущий муж, Рори Фергюсон — человек, которого я терпеть не могу.

Такой конь, как Элфкинг, стоит десятка Рори Фергюсонов.

В чем же состоит понятие чести? Не в том ли, чтобы терять лучшее, а взамен получать худшее?

— Если бы речь шла о моей судьбе, я еще мог бы тебя понять, но лошадь…

— Ради того, чтобы спасти тебя, я отдала бы Элфкинга.

Но спасать то, что потом должен будет уничтожить Рори, я не хочу. И не стану.

Лейт прикрыл глаза, отчасти потому, что ему было нечем крыть. Дав понять, что он никого не собирается убивать, Парлан Макгуин, однако, безошибочно отыскал единственное слабое место в обороне Эмил. Когда Лейт открыл глаза, девушка уже привела себя в порядок и теперь стояла у изголовья кровати, глядя на брата заплаканными глазами.