Тропинки в загадочный мир [с иллюстрациями] - Ковшарь А. Ф. - Страница 55

Радужное настроение, однако, вскоре омрачили другие следы, и тоже свежие. Я увидел... отпечатки лап медведя. Звери, как и люди, предпочитают ходить по торным путям. И мне как-то не очень захотелось быть попутчиком косолапого. Я невольно сбавил ход.

Но ясная погода, виды крутого, по-весеннему зеленого ущелья, один прекраснее другого, отодвинули ощущение опасности встречи с хозяином здешних гор.

Перед очередным нагромождением камней, которое предстояло преодолеть, я решил сделать привал и заодно спрятать часть уже ненужного снаряжения — тяжелый плащ и теплые вещи. Река шумела, солнце уже начинало пригревать, а тропа манила вдаль. Я осмотрел ближайшие склоны, полюбовался очередным лавинным «мостом», подхватил полегчавший рюкзак, перебрался через завал и быстро зашагал по тропе вниз, глядя себе под ноги. А когда взглянул вперед — о ужас! На меня галопом мчался медведь. В обостренном страхом сознании запомнились открытая пасть, лоснящаяся золотистая шерсть, которая волнами перекатывалась по сытому-округлому телу.

Можно много привести цветистых слов, описывая этот случай. Но слова приходят потом. А тогда меня обуял первоприродный страх перед диким зверем. Реакция была мгновенной: я развернулся на сто восемьдесят градусов и со скоростью, на какую только был способен, рванул по тропе до первого дерева. Благо, оно находилось не так далеко. Добежав, обхватил его и машинально оглянулся... У меня, как говорится, отлегло от сердца.

Медведь за это же время оказался гораздо дальше от меня, хотя мчался вверх по крутому склону. Я успел вдогонку отснять один кадр и схватил бинокль. Вот зверь остановился перед небольшим распадком, встал на задние лапы, посмотрел в мою сторону и скрылся за скалами. Больше я его не видел.

Я знаю, что наш белокоготный медведь — животное в основном травоядное и мирное. Но я не мог знать, какой печальный опыт приобрел он при встрече с другими людьми. А если бы это был стреляный зверь? Тогда что?

Придя в себя, я обследовал место встречи. Измерил расстояние, отделявшее нас друг от друга. Оказалось шестьдесят метров, а чуть дальше на тропе увидел «туалет» медведя и место его лежки. Да, по-видимому, давненько не было здесь людей, и хозяин гор потерял бдительность. В то утро он спешил по своим медвежьим надобностям, и встреча с человеком для него была столь же неожиданной, как и для меня с ним. И, как знать, кто больше из нас перепугался!

Рассудив, что второй медведь мне едва ли попадется, я все же с опаской двинулся дальше, в неизвестность. На высоте 1700 метров выше уровня моря я нашел тритонов, подкрепился легким обедом и уже без приключений вернулся в лагерь.

Рассказал коллегам о неожиданной встрече и о том, с какой опаской после нее подходил по узкой тропе к очередному ее повороту. Они поинтересовались, что бы я стал делать, если бы медведь попытался достать меня на дереве?

– Бросил бы ему кепку, потом рюкзак, сапог, портянку... Может быть, что-нибудь его да привлекло бы?

Подобные случаи описаны. Дикие животные прекращали преследование человека, наткнувшись на его одежду или снаряжение. Конечно, вряд ли можно соревноваться в скорости с медведем или предсказать последствия встречи. Но, как говорится, утопающий хватается за соломинку.

Позже егерь рассказал нам, что в этом ущелье он встречал до восьми мишек на трехкилометровом участке.

Два эпизода из встреч с косолапыми нам поведал пчеловод Игорь из ущелья реки Кора. Однажды вечером в стойло не пришел телок.

Теща Игоря уже в сумерках пошла его искать и увидела мирно пасущимся на опушке пойменного леса. Она с бранью направилась к нему и.., говорит, не помню, как при своем грузном теле перемахнула через изгородь и очутилась дома. Ее подвело зрение: «телок» оказался здоровенным медведем.

Игорь рассказал нам также, как разбойничают медведи на пасеках. В период медосбора эти сладкоежки довольно часто наведываются в гости. Он видел, как в ясную лунную ночь медведь пробрался на пасеку, подошел к улью. Его действия напоминали заправского пчеловода. Встав на задние лапы, передними он снял крышку, утеплительные прокладки, затем еще крышку — все это отбрасывал в сторону. Подцепил когтями рамку и начал пожирать соты. Естественно, пчелы атаковали нахала. Медведь стал нервничать, отбиваться от них, торопиться и больше помял рамок, чем съел меда.

И все-таки отведавших медку мишек, несмотря на пчелиные «уколы», очень трудно отвадить от визитов на пасеку.

И еще случай. Встретив геологов в глухом лесистом ущелье реки Малый Усек, мы, само собой, поинтересовались медведями.

– А как же, водятся здесь! — ответили нам.— Весной один из них разорил нашу избушку-лабаз. Забравшись, выбросил, прежде всего, газовый баллон (видимо, запах не понравился), выспался на консервных банках, а уйдя, прихватил мешок муки!

Я вспомнил аналогичный случай, рассказанный мне таежным охотником. Он наблюдал, как Топтыгин на берегу ручья смешивал похищенную муку с водой, лепил из теста колобки и съедал их. Возможно, и нашему тяньшанскому медведю, как и его таежному собрату, знаком этот «рецепт».

Подошли к концу путешествия по медвежьим местам. Малый Усек — последний рубеж. Наш путь от суровых гор лежал на равнину в знойное лето...

Б. М. ГУБИН

Догадливый медведь

Известно, что многие хищные звери, как, например, лисица, куницы, хорьки и другие, однажды пройдя по следам человека и найдя что-то съедобное, впоследствии начинают искать его регулярно. Немало неприятностей доставляют они орнитологам, изучающим жизнь птиц в период их размножения. Периодически проверяя ранее найденные гнезда или проводя около них наблюдения, мы невольно являемся наводчиками хищников и способствуем гибели как содержимого гнезд, так порой и их обладателей. Но с этим приходится мириться, сокращая лишь до минимума число посещений и соблюдая меры предосторожности около птичьего дома. Работая в заповеднике Аксу-Джабаглы, лежащем в горах Таласского Алатау, я ежедневно проходил по десять-пятнадцать километров то в одном, то в другом направлении, посещая при этом один-два десятка гнезд пернатых. И вот с одного из дней июля я стал все чаще и чаще обнаруживать их разоренными. Долго не мог понять, в чем дело, пока не обнаружил «визитную карточку» медведя. Следуя по моим следам, он начал еженощно заниматься поборами. Запуская под кочку лапу или выворачивая камень, он извлекал из укрытия вместе с корнями содержимое гнезда, оставляя на месте преступления характерные полосы от когтей. Его не останавливали ни металлические предметы, оставляемые мной около гнезд, в том числе стреляные гильзы, ни другие ухищрения, пока не наступил август и вместе с ним не завершились гнездовые дела у птиц. В том же году, к счастью для пернатых и к разочарованию, надо полагать, медведя, закончил работы в заповеднике и я.

Охота из-под колес

Это было на Алтае близ озера Маркаколь. Утром, 16 октября 1981 года, быстро свернув небольшой лагерь, мы двинулись по горной дороге к поселку Берель. Сидя в кабине, я с наслаждением вдыхал врывающийся в нее прохладный воздух и с интересом разглядывал незнакомую местность.

Неожиданно перед самыми колесами машины что-то мелькнуло.

Через минуту тень метнулась с другой стороны и исчезла. Высунувшись из окна кабины и внимательно присмотревшись, я увидел похожего в полете на стрижа сокола-чеглока. В этот момент с обочины дороги взлетела стайка садовых овсянок и тотчас же была атакована им, но неудачно: вовремя заметив угрозу, птички дружно попадали в густую траву. Атаки на выпугиваемых автомашиной мелких птиц следовали одна за другой — их я насчитал около полусотни — но, увы, все они заканчивались безрезультатно. Птицы то круто уходили от погони вверх, то, сложив крылья, камнем падали в спасительную густоту луговой растительности.