Собрание сочинений. Том 3 - Шаламов Варлам Тихонович - Страница 17

17

* * *

С годами все безоговорочнейСуждений прежняя беспечность,Что в собранной по капле горечиИ есть единственная вечность.Затихнут крики тарабарщины,И надоест подобострастье,И мы придем, вернувшись с барщины,Показывать Господни страсти.И, исполнители мистерииВ притихшем, судорожном зале,Мы были то, во что мы верили,И то, что мы изображали.И шепот наш, как усилителемПодхваченный сердечным эхом,Как крик, ударит в уши зрителя,И будет вовсе не до смеха.Ему покажут нашу сторонуПо синей стрелочке компаса,Где нас расклевывали вороны,Добравшись до живого мяса,И где черты ее фантазии,Ее повадок азиатскихНе превзошли ль в разнообразииКакой-нибудь геенны адской.Хранили мы тела нетленные,Как бы застывшие в движенье,Распятые и убиенныеИ воскрешенные к сраженьям.И бледным северным сияниемКачая призрачные скалы,Светили мы на расстоянииКак бы с какого пьедестала.Мы не гнались в тайге за модами,Всю жизнь шагая узкой тропкой,И первородство мы не продалиЗа чечевичную похлебку.И вот, пройдя пути голгофские,Чуть не утратив дара речи,Вернулись в улицы московскиеУченики или предтечи.

КОПЬЕ АХИЛЛА

Когда я остаюсь один,Я вышибаю клином клин,Рисую, словно не нарочно,Черты пугающих картин,Недавно сделавшихся прошлым.Былые боли и тщетыТой молчаливой нищетыПочти насильно заставляюЯвиться вновь из темнотыГлухого призрачного края.И в укрепленье чьих-то вольЗдесь героическую рольВсему дает воспоминанье,Что причиняло раньше боль.Что было горем и страданьем.А мне без боли нет житья,Недаром слышал где-то я,Что лечит раны за могилойУдар целебного копья —Оружья мертвого Ахилла.

ПЕРСТЕНЬ

Смейся, пой, пляши и лги,Только перстень береги.Ласковый подарок мойСветлою слезой омой.Если ты не веришь мне,При ущербной злой лунеПалец с перстнем отруби,В белый снег пролей рубин.И, закутавшись в туман,Помни — это не обман,Не закрыть рассветной мглойНенаглядный перстень мой.Проведи перед лицомОкровавленным кольцомИ закатный перстня цветПомни много, много лет.

УТРО СТРЕЛЕЦКОЙ КАЗНИ[14]

В предсмертных новеньких рубахахВ пасхальном пламени свечейСтрельцы готовы лечь на плахуИ ожидают палачей.Они — мятежники — на дыбеЦарю успели показатьНевозмутимые улыбкиИ безмятежные глаза.Они здесь все — одной породы,Один другому друг и брат,Они здесь все чернобороды,У всех один небесный взгляд.Они затем с лицом нездешнимИ неожиданно тихи,Что на глазах полков потешныхИм отпускаются грехи.Пускай намыливают петли,На камне точат топоры.В лицо им бьет последний ветерЗемной нерадостной поры.Они с Никитой ПустосвятомУвидят райский вертоград.Они бывалые солдатыИ не боятся умирать.Их жены, матери, невестыБесслезно с ними до конца.Их место здесь — на Лобном месте,Как сыновьям, мужьям, отцам.Твердят слова любви и мести,Поют раскольничьи стихи.Они — замес того же теста,Закваска муки и тоски.Они, не мудрствуя лукаво,А защищая честь и дом,Свое отыскивают правоПеред отечества судом.И эта русская телегаПод скрип немазаных осейДоставит в рай еще до снегаГруз этой муки, боли всей.В руках, тяжелых, как оглобли,Что к небу тянут напослед,С таких же мест, таких же лобных,Кровавый разливая свет.Несут к судейскому престолуСвою упрямую мольбу.Ответа требуют простогоИ не винят ни в чем судьбу.И несмываемым позоромОкрасит царское крыльцоВ национальные узорыТемнеющая кровь стрельцов.