Серебряный леопард - Мейсон Ф. Ван Вик - Страница 23

– Я сделаю все от меня зависящее, – заверил Эдмунд с застенчивой улыбкой. – Во-первых, потому что вступаю в бой, чтобы поддержать доброе имя чистой и добродетельной девушки. Во-вторых, я хочу наказать Четраро, потому что его манеры не свойственны порядочным людям. В-третьих, я не имею права потерять броню, коня и оружие, которые ваш брат так щедро мне предоставил.

Огромные голубые глаза Аликс широко распахнулись.

– Коня? Но… но я думала, что вы будете биться пешими!

– Так и будет, красавица Аликс. – Он придвинулся ближе, прикрывая Аликс своим плащом от холодного бриза с Аппенин. – Сэр Хью был прав. Он не советовал мне сходиться с таким грозным противником верхом на незнакомом мне чужом боевом коне.

Но хотя мы и будем сражаться пешими, все равно боевой конь останется про запас. И последнее, моя милая леди. У меня нет ни малейшего желания умереть завтра утром… слишком многое мне еще предстоит совершить.

– Совершить? – Аликс еще шире открыла глаза.

– Да. Я не имею представления, где расположены земли неверных, – признался он. – Я не знаю, как там, на краю света, ведутся войны. Но сэр Тустэн утверждает, что все там сильно отличается от наших обычаев. – Огромная фигура англо-норманна, казалось, еще выросла на фоне вечернего неба. – И все же я, дорогая моя леди, обещаю: я найду возможность создать отряд, который и поведу в бой за спасение Гроба Господня. Затем, когда наше победное знамя снова взовьется над Иерусалимом, я отвоюю у неверных богатое плодородное владение для себя и моих будущих наследников.

Дрожащими пальцами Аликс поглаживала его широкую мужественную руку.

– Вы совершите все это! – воскликнула она. – Всем сердцем я верю в это. – Она вздохнула и посмотрела вдаль, на равнину, где уже заплясали огни лагерных костров четрарцев.

А он перебирал в уме обрывки сведений, которые ему удалось узнать о боевых приемах его противника. Он сознавал, что предстоит столкнуться с соперником, намного более опасным, чем те, которые ему встречались раньше. Эдмунд уже не был уверен, что его чрезвычайная сила обеспечит ему победу. К тому же его беспокоила возраставшая озабоченность молодого Герта, который, пообщавшись с оруженосце?." из лагеря барона, услышал рассказы об удивительной выносливости Дикого Вепря и его способности одинаково хорошо биться любой рукой.

Хорошо еще, размышлял Эдмунд де Монтгомери, что завтрашний смертельный бой начнется с мечей. Что же до использования булав, то он твердо знал, что нельзя позволить противоборству продолжаться до тех пор, когда их применение станет неизбежным. Меч всегда был его любимым оружием, хотя не менее хорошо он владел и копьем.

От этих мыслей Эдмунда вернуло к действительности пожатие пальцев Аликс де Берне.

– Я не знаю, о чем вы задумались, дорогой лорд, – тихо сказала она, – но знаю вот что: если завтра, избави Бог, вы будете побеждены, клянусь перед распятием, остаток жизни я проведу в монастыре.

Эдмунд сжал ее руку, жесткое выражение его лица смягчилось.

– Не говорите так. Есть много рыцарей, более достойных, чем я.

– Нет, милорд. Я тверда в своем намерении, – повторила Аликс. Затем, прежде чем Эдмунд догадался о ее намерениях, обвила рукой его шею и страстно прижалась губами к его губам. – Всю ночь я буду молиться, милорд. И не только о том, чтобы вы избавили нас от Дрого, но и о том, чтобы вы остались живы, смогли выступить против неверных и… чтобы вернулись взять меня в жены…

Глава 13 НА РИСТАЛИЩЕ

День обещал быть ясным. Еще за полчаса до восхода солнца в коридоре, ведшем в плохо обставленную комнатушку, где отдыхал бывший граф из Арендела, послышались осторожные шаги. Англо-норманн лежал, растянувшись на соломенном тюфяке, подложив руки под голову. Широко раскрытыми глазами он уставился в потолок, словно разглядывая грубо обтесанные балки перекрытия. Быть может, это был его последний рассвет. А может, сегодня он сделает первый важный шаг к восстановлению богатств семьи де Монтгомери…

В каморку вошел молодой сэр Робер, вооруженный с головы до ног.

– Завидное хладнокровие, – сказал он, глянув на Эдмунда. – Будь я проклят, если бы смог уснуть перед встречей с Диким Вепрем на ристалище.

Эдмунд высвободил ноги, отбросив покрывало из волчьих шкур, и встал. Его нижняя полотняная рубашка отяжелела от испарины.

Вслед за Робером появился Герт Ордуэй. Он принес деревянную чашу с горячим супом и большой ломоть хлеба. Следом прибыл необычно мрачный сэр Хью. За ним шли два эсквайра, сгибавшиеся под тяжестью данного взаймы оснащения.

Сир желает вам победы, – сообщил сэр Хью, и лицо его прояснилось. – А еще он просил меня сказать, что, если вам удастся избавить нашу местность от этой ломбардской свиньи, он дарует вам Лукано. Владение, конечно, небольшое, но оно известно хорошо укрепленной башней и двумя процветающими деревнями.

– Искренне благодарю достойного и щедрого сира, – ответил Эдмунд и проглотил суп в два приема.

Потом он наклонился и позволил Герту надеть на себя подбитую войлоком кожаную куртку, которую обычно носили под кольчугой. Надел краги, достигавшие колен.

Рейнульф принес одну из лучших кольчуг сэра Хью. Он хотел помочь Эдмунду надеть ее, но Герт не допустил этого.

– Никто, кроме меня, не будет готовить моего лорда к бою, – решительно заявил он и взялся за длинную, до колен, кольчугу, имевшую с обеих сторон разрезы до самых бедер.

Англо-норманн почувствовал себя увереннее со знакомыми ему двадцатью фунтами железа на плечах. Когда же на ногах у него появились подкованные железом башмаки с парой блестящих шпор, он довольно рассмеялся.

– Туже, еще потуже, Герт, – приказывал он, когда на нем закрепляли широкий, покрытый железными бляхами пояс для меча.

– Святой Михаил и святой Олаф помогут вам добиться победы, милорд, – твердил Герт. – Вы уложите этого Дикого Вепря, как вы это сделали с великаном-датчанином на острове Уайт.

Затем сэр Робер подозвал к себе своего эсквайра и взял у него плащ из светло-голубого полотна.

– Это посылает моя сестра и просит, чтобы вы надели его из любезности к ней.

Сосредоточенные, с необычайно серьезными лицами знатные люди Сан-Северино собрались вокруг. Они хотели убедиться, что данная взаймы кольчуга пришлась впору и ее складки не мешают движениям.

– Думается, молодой Ордуэй, ты мог бы подрезать покороче волосы своему господину, – предложил сэр Хью. – При такой длине они будут сбиваться и перегреют ему голову.

– Самое лучшее, если вам удастся покончить с ломбардцем своим мечом, – высказался сэр Тустэн.

– Да, – согласился капитан стражи, – говорят, что в употреблении булавы этот Дрого не имеет себе равных… Не забывайте, милорд, что он одинаково хорошо управляется с оружием любой рукой.

Вскоре группа всадников Сан-Северино в полном боевом облачении выехала из ворот замка. Слышались обычные грубые шутки и предсказания, взрывы громкого смеха. За всем этим с надвратной башни наблюдали возбужденные и взволнованные дамы. Все всадники держали в руках копья, украшенные яркими разноцветными флажками. Все были вооружены длинными нормандскими мечами на изготовку, так как противоборства часто превращались в жестокие всеобщие схватки. Многие воины в остроконечных шлемах с носовыми пластинами не любили боевые топоры. Вместо этого они были вооружены булавами, торчавшими из-за туго перетянутых поясов.

Грозная, немало повидавшая компания медленно продвигалась вниз к лугу для ристаний; не было ни ярких султанов из перьев, ни нарядных лошадиных чепраков, ни богато украшенных плащей на всадниках. Это были несгибаемые воины, всегда готовые к смертному бою.

Сэр Тустэн, поблескивая на утреннем солнце своим единственным глазом, ехал слева от Эдмунда, а сэр Хью – справа.

– Пока ваш противник будет сражаться со щитом в руках, – наставлял Эдмунда ветеран, – не ждите от него больших подвохов. Но как только он отбросит в сторону свое прикрытие и освободит обе руки… будьте настороже!