Киллер из шкафа - Ильин Андрей - Страница 45

С чего взял? С того взял, что рассмотрел. Он вплотную ко мне стоял. Чуть брызги не долетали... Оттого брызги! Оттого, что мочился...

— Ах ты дрянь! Ах весь двор уже обгадил! — орала сверху наполовину высунувшаяся из окна жилая женщина.

— Где он? — туг же высунулась из другого другая женщина.

— Да вон он. Вон. За мусорным баком спрятался. Вытащил, понимаешь, свое хозяйство и дал. А тут, можно сказать, дети. А вон еще один! Да они все тут...

— Ах, бесстыдники! — на всякий случай заорала так ничего и не увидевшая другая женщина. — Вырвать бы им с корнем то, чем они пакостят, и другим неповадно было...

— Тебе, тебе говорю. И тебе тоже! Который, плаще, — свирепела в окне первая пенсионерка. — Здоровые мужики, а туда же! Как будто до дома дотерпеть не можете! Стыдища! Вот я сейчас милицию вызову... — и скрылась в окне.

— Ну все. Сейчас она нам все дело завалит — зло сказал мужчина, стоящий с биноклем возле окна квартиры, выходящей прямо на интересный всем подъезд. — Что им неймется, дурам этим. Что им, больше всех надо...

— Ну все! Счас милиция приедет. Счас она их паразитов...

— Ты смотри, орет и орет. Словно они не в мусорный бак, а ей за шиворот делают.

— Ну-ка набери-ка мне отделение. Дежурные?!

— Дежурный слушает!

— Это ты, что ли, Федорчук?

— Я.

— Лейтенант Елсин говорит. Да, он самый. Тут сейчас женщина позвонит насчет того, что у неё под окнами мужики по малой нужде гадят. Так ты ее успокой, скажи, что наряд послал. Но не посылай...

— Так она уже звонила, товарищ лейтенант.

— Ну и что?

— Обещала министру перезвонить, если мы прореагируем.

— И что?

— Я наряд ПМГ послал. Чтобы разобрались.

— Ну ты даешь! Шустрый, когда не надо. Прямо как понос. Давно послал?

— Минуты две назад.

— Ты вот что, вызови их. И верни.

— Как же так? У меня сигнал гражданки. Я уже и в журнал записал.

— У тебя что, со слухом что-то? Верни, говорю, немедленно! У нас здесь наблюдение. Ну, по тому случаю, который убийство со стачиванием зубов. Мы несколько дней ждем! И дождались. А тут ты со своим нарядом. Всю малину нам... Крути их обратно. Пока я на тебя рапорт начальнику не накатал! Не срывай операцию! Понял? И успокой ее! Не знаю как, а только успокой.

— Так точно. Возвращаю. Но если что, вы, товарищ лейтенант...

— Если что, я тебе все причиндалы с корнем вырву! Чтобы ты идиотов, подобных себе, не плодил. Теперь понял?

— Понял, товарищ лейтенант.

— Слава Богу, что хоть так понял...

— Ну? — напряженно спросил сидящий в засаде и слушающий служебные препирательства второй оперативник.

— Баранки гну! Одна идиотка борется за чистоту дворовых территорий с привлечением сил быстрого реагирования. Другой высылает на факт мочеиспускания в неотведенном месте целый подвижной милицейский гарнизон. Который нам здесь как бревно в глазу. Дурдом!

— Ну так он их вернет?

— Сказал, что вернет. И что успокоит. В квартире пенсионерки Илюхиной раздался телефонный звонок. Пенсионерка не без удивления подняла трубку. Потому что звонить ей было некому.

— Але?

— Гражданка Илюхина?

— Я...

— Вас беспокоит дежурный отделения милиции...

— Ага! Милиции? Ну и где ваши хваленые милиционеры? Я десять минут назад звонила! Они тут все обгадили, а вам хоть бы что...

— Машины не будет. Это не хулиганы.

— А кто же они, если не хулиганы, которые...

— Это наши работники. Они выслеживают квартирных воров. Которые должны в вашем доме совершить ряд краж. Они ловят особо опасных преступников.

— Да вы что! В нашем доме?

— Так точно! В вашем доме. Так что мы надеемся на вашу сознательность и просим оказать посильную помощь в поимке преступников, покушающихся на личную собственность граждан.

— Конечно! Я всегда готова. Я же понимаю. Пусть они, если хотят, ко мне в туалет приходят. Все. Зачем им во дворе мучиться... Или, может, им пирожков вынести? Я могу им пирожков вынести.

— Ничего выносить не надо. Просто, если увидите что-нибудь подозрительное, позвоните мне.

— Конечно, конечно. Обязательно позвоню. Непременно позвоню.

Бабушка положила трубку, выглянула в окно и влюбленными глазами посмотрела на сшивающихся возле мусорных баков мужиков. Бабушка была приобщена к большому, государственному делу.

«Слава Богу, замолчала!» — подумали все пребывавшие во дворе телохранители, шпики и оперативники.

— Сколько их всего? — спросил один сидящий в засаде милиционер другого.

— До хрена!

— Может, вызовем группу захвата? И всех их...

— Рано группу захвата. Они еще ничего не сделали, чтобы их захватывать. Нам вначале знать надо, зачем они пришли. И на месте преступления их схватить.

— А если они уйдут?

— Не уйдут. Мы, если что, за ними «наружку» пустим...

Иван Иванович вздыхал, вставал со скамейки к шел к подъезду. Чтобы в очередной раз пройти мимо...

— Объект покинул беседку и направляется...

— Пошел. Опять куда-то пошел...

— "Коробочка" с «огурцами» движется в сторону...

— Что прикажете предпринять?

— Ну и что делать будем?

— Продолжаем сопровождение. Ждем дальнейших указаний...

— Объект принял. Начинаю наблюдение. Жду распоряжений...

Знал бы гражданин Иванов, праздно шатающийся туда-сюда по уже хорошо знакомому ему двору, сколько пар глаз и объективов биноклей сопровождают каждый его шаг. Знал бы — очень сам себя зауважал. Потому что никогда не был интересен такому количеству людей одновременно...

Глава сорок первая

— Я устал слушать общие фразы. Мне нужна конкретика, а не пространные объяснения о трудностях вашей жизни, — тихо и очень спокойно говорил пожилой человек в хорошем, индивидуального покроя костюме. И от того, что он говорил спокойно, а не кричал, по спине Петра Семеновича густо пробегали мурашки. Не повышая голоса, без срыва в истерику говорят только люди, которые располагают рычагами более действенными, чем просто крик и просто угрозы. — Мы ссужали вас деньгами не для того, чтобы выслушивать бесконечные оправдания. Нам нужны конкретные действия. Ваши конкретные действия...

«Еще немного, и вести эту порядком надоевшую двойную игру будет невозможно», — размышлял про себя Петр Семенович, изображая на лице соответствующее моменту внимание и должное почтение. Еще немного, и они его просчитают. Например, пошлют на места, где, согласно представленным им отчетам, ведется активная заговорщическая деятельность, ревизию. И выяснят, что вместо массированной агитации местного населения с использованием соответствующей типографской продукции, наглядной агитации и купленных с потрохами средств массовой информации были выпущены и засунуты в почтовые ящики нанятым за две бутылки водки бомжем несколько десятков листовок очень абстрактного содержания.

И что положительный результат от этих акций был только один — обеспечение малоимущих семей дополнительными, для прямого использования, бумажно-гигиеническими средствами.

— Что у вас происходит на местах? Ну вот и дождался...

— Вы утверждали, что в ряде областей Сибири и Урала вы получили широкую поддержку социально угнетенных слоев населения. Что в случае возможного изменения политической ситуации имеете возможность опираться на мнение подавляющего большинства проживающих там. В то время как опросы, проведенные рядом социальных институтов, показали, что более чем две трети жителей данных областей поддерживают либо относятся нейтрально к существующему положению дел и ныне правящим руководителям государства...

Монотонно произносимые фразы человека в хорошем костюме звучали как стук молотка по шляпкам гвоздей, вбиваемых в гроб. В его, Петра Семеновича, гроб.

— Но вы ведь знаете, кем заказываются и как организуются подобного рода опросы.

— Тем не менее... Мы не вправе сбрасывать со счетов существующую статистику...

Ну хорошо, пусть даже они убедятся в том, что на местах дело обстоит не вполне так, как он им обрисовывает. Что за этим последует? Сразу санкции? Вряд ли. Потому что информацию по положению дел в округах они так просто проверить не смогут.