Киллер из шкафа - Ильин Андрей - Страница 71

— Что, война, что ли?

— Для тебя всегда война. Понял?

— Понял. От кого исходит приказ?

— От генерала Трофимова.

— Состав полный?

— Полный.

— Какое брать вооружение?

— По второму номеру.

По второму номеру означало брать все, кроме пулеметов, гранатометов и пластиковой взрывчатки.

— Есть, товарищ майор! Взвод, в ружье!

Двадцать мающихся от безделья бойцов разом бросили костяшки домино, газеты, журналы, невыключенный телевизор, недопитый кофе и короткой пробежкой добрались до оружейки. Без толкотни, препирательств и прочей сопровождающей всякое гражданское дело суеты, в считанные секунды разобрали оружейную пирамиду, подхватили с вешалок бронежилеты, каски, снаряженные запасными обоймами пистолеты и гранатами «жилетки» и выскочили на плац, к которому подошли два крытых брезентом бортовых грузовика.

— По машинам!

Ухватились за поручни, перебросили тела в кузов, расселись по скамьям, уставив автоматы дулами вверх. Хоть и разряженные, но все равно на всякий случай вверх.

— Готовы!

Брезент упал, скрывая от взоров случайных прохожих вооруженных автоматами, в касках и бронежилетах бойцов. Группы захвата в отличие от военнослужащих общевойсковых частей не ездят с открытыми пологами, чтобы иметь возможность глазеть по сторонам, скрашивая созерцанием окружающей гражданской жизни свой нелегкий ратный быт. И не ездят с мигалками и с поясняющими надписями на бортах, как это предписано милицейскому, заранее всех запугивающему своим приближением ОМОНу. Группы захвата ездят без дополнительной рекламы, потому что заинтересованы прибыть на место «работы» незамеченными и в полной мере использовать обеспечивающий половину успеха эффект неожиданности. Такой эффект, когда потери десять к одному. А лучше к ста...

— Группа захвата на маршруте, — доложил майор Проскурин. — Через двадцать пять — тридцать минут прибудут на место. Какие будут дальнейшие приказания?

— Какие приказания? Будут приказания... Группе захвата отбой!

Глава шестьдесят четвертая

Когда Иванов с мертвенным стуком ударился головой об пол, помощник Папы слегка протрезвел. Потому что должен был держать ответ перед Папой. Который разрешил припугнуть. Но не разрешал убивать. Папа строго придерживался правила зуб за зуб, око за око. В прямом смысле придерживался. А здесь базар шел не за зуб. И не за око. Здесь базар шел за жизнь.

— Ну ты чего? — озабоченно спросил Шустрый, слегка ударив лежащего без сознания Иванова по Щеке. И ударил еще раз, но уже сильнее.

Иванов застонал и слегка шевельнулся.

Живой... Слава Богу, живой!

Приведите его в себя. И приведите в порядок, — распорядился он, быстро собирая в пакет разбросанные по столу пистолеты, баксы и дискеты. — Я за Папой. Шкраб, Толстый, Хмырь и Серый, со мной...

Когда Шустрый подходил к Папе, у него противно потели ладони и подрагивал левый глаз. У Шустрого всегда подрагивал глаз, когда он боялся. Сейчас он боялся очень сильно. Потому что не знал, жив ли еще тот чертов Иванов или отдал Богу душу.

— Ну что там? — спросил Папа.

— Все в порядке.

— Что в порядке?

— Все. Иванов на месте. Братва за ним присматривает.

— Ты с ним поговорил?

— Поговорил. Как ты велел, Папа. И попугал.

— Сильно попугал?

— Да нет, не очень.

— Он что-нибудь сказал?

— Нет. Ничего не сказал. Издевался. Анекдоты рассказывал. Про бабу, голого любовника и шкаф.

— Про какой шкаф?

— Ну про шкаф, где он сидел, потому что к его бабе другой хмырь приканал. И что он потом одежду этого хмыря надел, когда после шухера с той хазы линял.

— А может, это не анекдоты? Может, правда?

— Правда такой не бывает.

— Правда разной бывает. Ты же сам засомневался, когда его увидел. Сам сказал, что он на чухана похож.

— Был похож. Вначале. А потом, когда я его... когда я с ним говорить начал, перестал быть похож. Я ему по роже кулаком, а он мне анекдот. Я ему снова, а он опять травит. Какой же это чухан, который в морду не боится? Который на каждый удар клыки скалит. Чухан давно бы скис. А этот... Я ему по почкам — а он насмешки строить. Я его чуть не убил, а он снова за свое...

— Не убил?

— Нет, нет, не убил. Ты же сказал. Я помню...

— А вещи он свои опознал?

— Опознал. Сказал, что его. И что он с тех шпалеров стрелял. В нашу братву стрелял...

— Значит, говоришь, все-таки не чухан?

— Нет. Не чухан. Мент. Хитрый мент. Который под чухана косит, когда его за жабры берут.

— Почему именно мент?

— Потому мент! Потому что я тебе еще раньше говорил. Вот, — вытащил Шустрый изъятое у пленника удостоверение, — подполковник. Это тебе не хрен собачий. Оттого и стреляет как бог. И вообще...

Папа внимательно рассмотрел удостоверение. И даже покрутил вокруг своей оси, чтобы прочитать все буквы на печати.

— Не мент он.

— А кто?

— Он хуже мента. Чекист он.

— Один хрен — мусор!

Папа послюнявил палец и потер печать.

— Не скажи. Чекист против мента круче будет. Если, конечно, эта ксива не липа.

— Почему липа?

— Потому что слишком новая и слишком чистая. Как будто только что из типографии.

— Не, Папа. Не липа. За ксиву не скажу. Ксива, может быть, и липа, а сам он — точно нет. Я его лично... Я его в деле видел. Он ни хрена не боится.

Ни драки, ни боли. Он даже смерти не боится! И опять же он стрелял. И пули его в нашей братве...

— Ладно, посмотрим, какой он мент. Сам посмотрю. Вечером. Когда он от твоих «разговоров» очухается. Очухается?

— Папа! Я только пугал. Как ты велел. Ну гадом буду, только пугал!..

Глава шестьдесят пятая

— Не надо группу захвата, — сказал генерал Трофимов. — Пусть возвращаются в казарму.

— Почему? — удивился майор Проскурин.

— Потому что если группа захвата, то много шума. И много вопросов со стороны вышестоящего начальства. А нам шуметь ни к чему. Мы свое дело тихо должны делать. На цыпочках.

— А кто же тогда? Если не они?

— Кто? Мы с тобой. Потому что больше некому. Так что давай готовь своих людей. Самых-самых. Которые умеют держать язык за зубами.

— А вы, товарищ генерал, вы разве тоже?

— Я тоже. Если ты меня, конечно, под свое командование возьмешь...

— Товарищ генерал!..

Через два часа с небольшим группа из шести человек во главе с генералом Трофимовым выдвинулась на рубеж атаки. Все, в том числе генерал Трофимов, были в бронежилетах третьего класса защиты, в касках с пуленепробиваемыми забралами и в маскировочных, вроде забитой тиной рыболовной сети, накидках.

Бойцы были в жилетах, в касках, но без привычных для такого рода экипировки автоматов. Совсем без автоматов.

— Использовать только приемы рукопашного боя, холодное оружие и шокеры, — предупредил генерал, — пистолеты — в самом крайнем случае.

— А если они будут стрелять?

— Если они успеют выстрелить и успеют попасть, значит, мы хреновые разведчики. И туда нам и дорога!

— Сколько их там всего?

— Было семнадцать. Пятеро уехали. Значит, осталось двенадцать. По паре на брата. И еще «объект». Которого желательно живым. Еще вопросы есть?

Больше вопросов не было. Все было согласовано и решено по дороге. На месте довольно было нескольких минут, чтобы привязать разработанный план действий к топографии местности.

— Начало через тридцать пять минут. Сверим часы...

Бойцы разделились на две группы и расползлись по кустам, примыкающим к забору. Три приданных группе силового воздействия снайпера забрались на деревья, чтобы при возникновении экстраординарных обстоятельств, вступив в бой, прикрыть своих товарищей. Еще несколько, изображая праздно шатающихся бездельников, патрулировали прилегающую территорию, заговаривая, отвлекая и оттесняя случайных прохожих от места действия.

— Готовность — одна минута.

Два бойца с двух сторон подползли к передним дверцам стоящей на площадке перед домом легковушки, где несли службу внешние, охранявшие периметр двора часовые. Разом взялись за ручки и, наблюдая за действиями друг друга под днищем машины, приготовились к атаке.