Железная мистерия - Андреев Даниил Леонидович - Страница 23

23

Мужской голос — в толпе

Плачьте больней, домры!Цепь фонарей в сумракМанит, нашлет омрак    Бражный, густой                   сон…Пойте в слезах, гусли!Ведь все равно — еслиЧувства, права, мысли    Мыслит за нас                 он!

Женский голос — подхватывая

Все — трын-трава, еслиВ вечную тьму после…День промелькнет, час ли —    К моргу наш путь                прям…Жми нас в ночных парках,Мчи на витых горках,Каждому — быть в урках,    Сгинуть           по лагерям.

Двое вполголоса

— Шмыг стороной, киска…— Шмыг, только ой, узко…— Что нам? С тобой ласкаХоть на гнилых досках.

Мужской голос — в катакомбах

Лишь бы найти к срокуСилы — постичь Книгу;Лишь бы, взрастив сына,    Дать ему наш                ключК ржавым замкам Рока,К правде и лжи Ига,К белым дворцам Солнца    Там, в глубине                  туч…

Женский голос — подхватывая

Сердце свое выну,Брошусь навстречь карам,Под громовой топот    Цокающих            коней,Лишь бы вручить сынуГорьким святым даромНаш роковой опыт    Этих ночных               дней!

Голос неизвестного юноши, который еще недавно был мальчиком

Это — тупик мой. Вся пройденаТопь Афродиты Народной;Плотностью чувств безысходноЖизнь моя отягощена.Только сладчайший Голос со днаСлышится — темный, прохладный…Иль богоборческих царств глубинаХлябью манит многоводной?

Женственный голос из глубинной крепости Друккарга

    В темном краю    Муку своюСтолько столетий, как пленница, пью…    В этом жилье    В мертвой земле,Бодрствуют духи с рукой на копье…    Дни — как гроба…    И, как раба,Жду, что сулит мне врагинь ворожба…

Голос внезапно изменяется: не сопрано, но глубокое контральто мягко слышится оттуда же, странно похожее тембром на звучание предыдущего, точно голос старшей сестры:

    — Строг судия —    Бог бытияДогмат-секиру возмездья куя…    Сладко мое    Жжет лезвиеТех, кто склонится ко мне в забытье.    В темном краю    Саваны шьюНад паутинною пряжей пою.

Неизвестный юноша

Кто это? кто это? Что нам пророчатСмутные песни вещих подруг?На Цитадели протяжно и тяжело бьет шесть.

Бесстрастный голос с вышины

День кончен.     Первая Стража Ночи   Вступает в круг.

Карна

Хлынули сумерки — смуры и бурны:Дети ущерба снуют во мгле,В вечных тенетах скорби и скверны,Ниже и ниже — к мертвой земле.И, надвигаясь на море и горы,Ночь мировая глядит в зрачки,Приоткрывая ларец ПандорыМедленным         волхвованьем                     руки.

Голос Даймона

Видишь: от тела владыкиТемное отпочковалось?Ползает по виадуку,Вьется, змеясь, как волос…

Юноша

Вижу: клубится исчадьем,Ищет державной доли,Вглядывающимся отродьемРыщет у Цитадели…

Гром отдаленного взрыва. Плясовая музыка обрывается.

Вскрики

— Что это? где это? — Выстрел! убили!— В кои-то веки бойко попели…— Где ж это взрыв?— Да в Цитадели!— Сбоку весь кров разворотили…— Слушайте, слушайте:                  вон уже вестник.— Пал на посту                  старший наместник!— Ох, наступает беда…                  Быть                      казням…— Уж потеряем тогда                  Счет                      узням!

Мрачная мелодия, похожая на похоронную, надвигается на толпу и пригибает голоса к земле.

Хор погребальной процессии

— Он пал на посту…               — Тум-тумм!— Он был опекун               Всем намм…— Он был как отец,               Как кумм…— Бей, скорбный народ,               В там-тамм!

Новый кандидат в наместники

   СмертьВырвала снова из наших рядов                        пук                    жертв.   ПустьЛег наш министр в похоронный рыдван;                        пусть                    мертв;   ОнПрожил сознательно, в поте лица                        свой                    век;   ОнПламенно жаждал нести до конца                        свой                    вьюк…   СмертьТолько сплотит нас, и не устрашит                        нас                    враг,   НиБог, ни соперник, ни войны, ни злой                        вой                    вьюг!