Дон Жуан - Гнедич Татьяна Григорьевна - Страница 105

105

89Я знаю, это тема очень модная,Традиций всех расшатана стена.Для патриота дело благородноеУказывать, где сломана она.Но я придумал тему превосходную,Которая понравиться должна.А вы экономистов почитайтеИ, кто из них умнее, — угадайте.

ПЕСНЬ ТРИНАДЦАТАЯ

1Пора мне стать серьезным; в наши дниНе следует смеяться над пороком:Ведь шутка снисхождению сродниИ может стать греховной ненароком!Лишь скорбь нам помогает искониДостойно петь о строгом и высоком;И величаво стих мой воспарят,Как древняя колонна знаменит.2Итак, приступим: леди АделинаАмондевилл была весьма знатна,Ее норманнский гордый род старинныйБольшие украшали имена;Пленительно-прекрасной, как картина,Считалась даже в Англии она(А в Англии, как пишут патриоты,Красавицы рождаются без счета!).3И я не собираюсь возражать,Я принимаю доводы любые;Согласен я, что можно обожатьИ черные глаза и голубые.Все вкусы я способен уважать,Притом любовь — могучая стихия,И некрасивых женщин вовсе нетДля всех мужчин моложе средних лет.4Лишь миновав сей возраст беззаботныйИ перейдя заветную черту,Мы на ущербе радостей охотноКритиковать беремся Красоту.И лень и равнодушье безотчетноВ нас усыпляют страстную мечту,И зеркала советуют нам тожеОставить место тем, кто помоложе.5Иной еще пытается продлитьЦветенья ограниченную эруНо после равноденствия не скрыть,Что счастье превращается в химеру;Слабеющие силы оживитьСпособны только добрая мадера,Дискуссии, собранья, вечера,Парламент и долги, et cetera.6Религия, налоги и реформы,Война и мир, большое слово «Нация»,Попытка управлять во время штормаИ фокусы земельной спекуляции,Вражды взаимной твердая платформаСменяют все любви галлюцинации;Мы часто любим наспех, но враждаСпособна длиться многие года.7Угрюмый Джонсон, моралист суровый,Сказал: «Люблю я честную вражду!»лучше этой истины не новойЯ ничего, пожалуй, не найду.Я просто зритель, ко всему готовый,С людьми и с миром, кажется, в ладу;Ни хижин, ни дворцов не порицая,Как Мефистофель, только созерцаю.8Я прежде ненавидел и любил,Теперь умею только издеваться,И то, когда молчать не станет силИ складно рифмы звонкие ложатся.Я рад бы, как не раз уж говорил,С неправдою и злобою сражаться,Но эти все попытки — ерунда;Читайте «Дон-Кихота», господа!9Всего грустнее в грустной сей истории,Что мы смеемся, — а герой ведь прав,Провозглашая славные теорииБорьбы с насильем и защиты прав.Но мир его относит к категорииБезумцев, ничего не разобрав;Весьма печальный вывод получилсяДля тех, кто размышлять не разучился.10Святая месть, преследованье зла,Защита слабых, сирых, оскорбленных,Неукротимой доблести дела,Туземцев избавленье угнетенныхУжель насмешка дерзкая моглаКоснуться этих истин просветленных?Где идеала нравственный оплот?Тогда Сократ ведь тоже Дон-Кихот!11Насмешкою Сервантес погубилДух рыцарства в Испании; не сталоНи подвигов, ни фей, ни тайных сил,Которыми романтика блистала;Исчез геройский дух, геройский пылТак страшно эта книга повлиялаНа весь народ. Столь дорогой ценойДостался «Дон-Кихот» стране родной!12Но заболтался я о сем предметеИ леди Аделине изменил.Жуан мой не встречал еще на светеСтоль роковой красавицы и былВзволнован. Рок и страсть нам ставят сети,Мы валим все на них. Не разрешилЯ эту тайну, хоть и бьюсь упорно.Я — не Эдип, а жизнь-то — Сфинкс, бесспорно.13Но «Davus sum»[71] — о ближних не сужуИ на Эдипа роль не претендую;Я просто по порядку расскажуВсе в точности про пару молодую.Миледи в свете я изображу,Как роя пчел царицу золотую,Мужчин восторги и молчанье дамЯ, как умею, точно передам.14Она была чиста, назло злословью,И замужем за мужем именитымИ государственным. По хладнокровьюАмондевилл был настоящим бриттом;Гордился он жены своей любовью,Да и самим собой — надменным, сытым;И потому он был уверен в ней,Она же — в добродетели своей.вернуться

71

«Я — Дав» (лат.).