Дон Жуан - Гнедич Татьяна Григорьевна - Страница 30

30

196Младенец нежный, на огонь взирающийИль матери своей сосущий грудь;Молящийся, икону созерцающий,Араб, сумевший щедростью блеснуть,Пират, добычу в море настигающий,Скупец, в сундук сующий что-нибудь,Блаженны, но блаженство несравнимоеСмотреть, как спит создание любимое!197Как мирен и прекрасен этот сон!В нем нашей жизни счастье заключается,Недвижен, тих и томно — нежен он,В нем безотчетно радость отражается,И мнится, в светлый солнечный затонВсе прожитое мирно погружается.Как смерти неподвижность нам страшна,И как прекрасна неподвижность сна!198Итак, она любимым любоваласьНаедине с любовью и луной,И океан в душе ее, казалось,Устало бился темною волной.На берег голый полночь опускаласьПокоем, негой, страстью, тишиной,А звезды в небе толпами стоялиИ на пылавший лик ее взирали.199Увы, любовь! Для женщин искониНет ничего прекрасней и опасней:На эту карту ставят жизнь они.Что страсти обманувшейся несчастней?Как горестны ее пустые дни!А месть любви — прыжка пантер ужасней!Страшна их месть! Но, уверяю вас,Они страдают сами, муча нас!200И вспомните, как часто мы, мужчины,Несправедливы к женщинам! Не раз,Обманывая женщин без причины,Мы учим их обманывать и нас.Скрывая сердца боль от властелина,Они молчат, пока приходит часЗамужества, а там — супруг унылый,Любовник, дети, церковь и… могила.201Иных любовная утешит связь,Иных займут домашние заботы,Иные, на фортуну осердясь,Бегут от положенья и почета,Ни у кого из старших не спросясь,Но этим не спасаются от гнетаУсловностей и, перестав чудить,Романы принимаются строчить.202Гайдэ — как дочь наивная природыИ неподдельной страсти — родиласьПод знойным солнцем юга, где народыЖивут, любви законам подчинясь,Избраннику прекрасному на годыОна душой и сердцем отдалась,Не мысля, не тревожась, не робея;Он с нею был — и счастье было с нею!203Ах, счастье душ блаженно — молодых!Как бьется сердце в нежные мгновенья!Пускай мы платим дорого за них,Но безрассудно мудрости стремленьеВредить упорством доводов своихАлхимии блаженства — без сомненьяНравоученья ценны, но не смогСам Каслрей ввести на них налог.204Час пробил! Их сердца соединилисьНа берегу среди суровых скал.Над ними звезды яркие светились.И океан обетам их внимал.Их чувства тишиною освятились,Их дух уединенья обвенчал,Они дышали счастьем, принимаяДруг друга за детей земного рая.205Любовь! Сам Цезарь был твоим ценителем,Рабом — Антонии, Флавий — знатоком,Катулл — учеником, Назон — учителем,А Сафо — синим ревностным чулком.(Всем изощренным древности любителямСкалы Левкадской миф давно знаком!)Любовь! Ты — зла богиня! Я немею,Но дьяволом назвать тебя не смею!206Ты не щадишь супружеских цепей,Рогами украшаешь лбы великих:И Магомет, и Цезарь, и Помпеи,Могучие и славные владыки,Их судьбы поражают всех людей,Все времена их знают, все языки;Но, как геройство их ни воспевать,Всех можно рогоносцами назвать.207И Эпикур в рядах твоих сторонников,И Аристипп — адептам нет числа,Но вольная доктрина беззаконниковЛишь на пути разврата увлекла.Боюсь, утащит черт твоих поклонников,А то их вера всем бы подошла!Ешь, пей, люби и не грусти нимало'Таков девиз царя Сарданапала.208Но как же мой Жуан? Ужели онТак быстро мог забыть о донне Юлии?Вопрос труднейший! Я весьма смущен;Ответить сразу на него могу ли я?Всему виной луна, я убежден;Весь грех от полнолуний: ну, усну ли я,Когда чертовский этот свет опятьЗовет о новых радостях вздыхать?209Непостоянства я не признаю,Противны, гадки, мерзки мне натуры,Меняющие вечно суть свою,Как ртуть от перемен температуры.Но нынче в маскараде — не таюПопал в ловушку хитрого Амура:Хорошенькое личико и мнеВнушило чувства, гнусные вполне.210Но Мудрость мне велит угомониться:«Ах, Мудрость! — я вздыхаю. — Как мне быть?Ах, милая! Могу ли я решитьсяЕе глаза и зубки позабыть?Замужняя она или девица?Мне нужно знать, чтоб сердце усмирить!»Но Мудрость головою покачалаИ «перестань!» торжественно вскричала.