Дон Жуан - Гнедич Татьяна Григорьевна - Страница 29

29

181А берег — я ведь, помнится, писалПро берег — он, что изредка бывало,Как небеса, спокойно отдыхал:Песок и даже волны — все дремало.Лишь чайки крик молчанье нарушал,Да плеск дельфина, да, дробясь о скалы,Сердилось море, что ему невмочьНичтожную преграду превозмочь.182Красавица папашу проводилаИ, ничьего надзора не страшась,Теперь к Жуану чаще приходила,А Зоя, беспрестанно суетясь,Вставала с солнцем, воду приносила,Ей заплетала косы и подчасЗа &то получать бывала радаПоношенные шали и наряды.183Был тихий час, когда спокойно — алоеСадится солнце за грядою гор,И вся земля, притихшая, усталая,Молчит и ждет, вперяя в небо взор,И полукругом дремлющие скалы, иНемого моря ласковый просторВсе спит, и в небе розовом, широкомОдна звезда сияет светлым оком.184Безмолвно и задумчиво блуждалиПо берегу песчаному они.Ракушки, камни пестрые блисталиПод их ногами в ласковой тени,Прибрежные пещеры открывалиИм свой приют, готовый искони,И, за руки держась, они в молчаньеДивились неба алому сиянью.185Они смотрели в розовую высь,В пурпурном океане отраженную,Смотрели вдаль, где облака вились,Всплывающей луной посеребренные.И ветер стих, и волны улеглись.В глаза друг другу, как завороженные,Они взглянули: их сердца зажглись,И в поцелуе губы их слились.186О, долгий, долгий поцелуй весны!Любви, мечты и прелести сияньеВ нем, словно в фокусе, отражены.Лишь в. юности, в блаженном состоянье,Когда душа и ум одним полны,И кровь как лава, и в сердцах пыланье,Нас потрясают поцелуи те,Которых сила в нежной долготе.187Я разумею длительность; признаюсьСвидетель бог, — их поцелуи был длительным,Но он им показался, я ручаюсь,Мгновеньем небывало ослепительным.Они молчали оба, наслаждаясьОт всей души мгновеньем упоительнымСлияния, так пчелка чистый мед,Прильнув к цветку прекрасному, сосет.188Они уединились — не уныло,Не в комнате, не в четырех стенах:И море, и небесные светила,Безмолвие песков, и гротов мракВсе их ласкало, нежило, томило.Они, обнявшись, наслаждались так,Как будто были в этот час блаженныйБессмертными одни во всей вселенной.189Они одни на берегу глухомНичьих ушей и глаз не опасались,Лишь друг для друга внятным языкомВ полунамеках нежных изъяснялись.Язык живой любви нам всем знаком:Его слова во вздохах выражалисьС тех пор как Ева пала в первый раз,Язык любви привычен стал для нас.190Гайдэ и не клялась и не просилаОтветных клятв, еще совсем не знаяСупружеских обетов, и любила,Опасностей любви не понимаяНеведенье в ней так безгрешно было,Что к другу, словно пташка молодая,Она прильнула без докучных слов,Вся — преданность и верная любовь!191Она любила и была любима,Как вся природа диктовала ей;Боготворя, была боготворима.Их души в этом пламени страстейТо задыхались, то неутолимоВзмывали снова к радости своей,Сердца влюбленных бились, пламенели,Как будто розно биться не умели.192Ах, в этот светлый одинокий часОни так юны были, так прекрасны,Так далеки от посторонних глаз,Так им сердца подсказывали властноИзвечное решенье, каждый разВлекущее геенны дождь ужасныйНа головы влюбленных, сиречь — тех,Кто друг для друга кладезь всех утех!193Увы, Жуан! Увы, Гайдэ! Едва лиКто знал прекрасных грешников таких!Лишь наши прародители вначалеВ раю чуть — чуть напоминали их.О страшном Стиксе многие слыхали,Слыхала и Гайдэ, но в этот мигКак раз, когда бы вспомнить нужно былоОна про эти страхи позабыла.194Мерцает лунный свет в глазах у них,На шее у него ее рукаБелеет, а в кудрях ее густыхЕго рука, несмелая пока,Блуждает и трепещет. Сладкий миг!Они, как два влюбленных голубка,Казались парой самою античного:Полунагие, нежные, лиричные.195Затем Жуан, немного утомясь,Уснул в ее объятьях безмятежно,Она, над милым юношей склонись,Его к своей груди прижала нежноИ то глядела на небо, молясь,То на того, чей сон она прилежноХранила на груди, упоенаВсем, чем была душа ее полна.