Кровавая Роза - Монсиньи Жаклин - Страница 7

7

– Только не это… Пощадите!.. Я все вам скажу… Три месяца назад я находился в Канди[17], человек, назвавшийся Бизантеном… – Зефирина еле удержалась, чтобы не вскрикнуть. Значит, Бизантен, вернейший сообщник доньи Гермины, уцелел во время извержения Этны.

– …Пришел поговорить со мной в порт, сославшись на одного из моих венецианских друзей. Тем же вечером он назначил мне встречу. Я отправился туда. Меня приняла дама, лицо ее скрывала вуаль. Она дала мне тысячу золотых цехинов и обещала, что я получу столько же, если сейчас же отправлюсь на Мальту и… займусь вами. Я должен был представить ей доказательство, что вы мертвы… но, главное, она хотела…

– Этот медальон… – Зефирина показала золотой кулон, который всегда носила на груди.

– Да… Но, клянусь небом… я не знаю зачем… Она хорошо мне заплатила… и все… Клянусь, я ничего не имею против вас, синьора.

– Я убью его, – прорычал Ла Дусер.

– Отпусти этого человека! – приказала Зефирина.

– Но…

– Слушайся меня.

Ла Дусер убрал колено, позволив венецианцу подняться, схватил своей огромной ручищей его запястья и крепко связал их ремнем.

Зефирина присела на сундук и на несколько минут погрузилась в размышления.

– Если ты говоришь искренне, даю тебе честное слово, что тебя оставят в живых… Если нет, мой оруженосец придушит тебя, как крысу.

– Сударыня… – взмолился убийца.

– Отвечай просто и кратко. Ты знаешь имя этой дамы?

– Бизантен представил мне ее как синьору Триниту Орандо.

«Имя, под которым обычно путешествует донья Гермина!»

– Где ты должен был с ней встретиться, чтобы доложить об успехе своего предприятия?

– Я обещал вернуться в Канди в следующем месяце, если бы мне удалось сесть на корабль, после того, как… гм…

– Убил бы меня, – спокойно закончила Зефирина.

– Ну да… хм… Но вас хорошо охраняли рыцари и… я вместе с вами сел на «Святую Маргариту», но…

– Ты не ответил на мой вопрос. Теперь тебе нужно возвращаться в Канди?

– Нет, прошло два месяца, и я должен отправиться в Мадрид… Синьора Орландо будет там уже завтра.

Зефирина с трудом сдерживала дрожь. Она попыталась сохранить спокойный тон, когда задала следующий вопрос:

– Где?

– Что где, синьора?

– Где у тебя встреча с синьорой Орландо?

– Она сама должна оставить мне свои распоряжения у оружейника на площади Майор… Больше я ничего не знаю…

Человек казался искренним. Какой слабый след! В который раз волчица недосягаема. Зефирина откашлялась.

– А эта дама была одна в своем доме в Канди?

– Во всяком случае, я видел только ее, вернее, вместе с Бизантеном, могу поклясться в этом…

На какое-то мгновение Зефирина поддалась отчаянию, но затем вновь продолжила допрос.

– Я верю тебе, но попытайся вспомнить… Говорила ли она о ком-нибудь? Называла ли кого-нибудь, чье-то имя?

Мужчина наморщил лоб, затем прошептал:

– Нет, ничего не помню, кроме того, что какой-то младенец где-то рядом орал во все горло, а госпожа Орландо крикнула: «Каролюс, утихомирь же Рикардо, у нас деловой разговор…»

Видимо, бледность Зефирины испугала венецианца, потому что он пробормотал:

– Это вы и хотели услышать, синьора?

Зефирине удалось овладеть собой, и она проговорила:

– В конце концов, ты просто хочешь получить свою тысячу цехинов… Если я дам их тебе, ты поступишь ко мне на службу?

– Это не очень-то правильно… Договор есть договор… Теперь вы, наверное, захотите, чтобы я свернул шею этой Орландо. Честно говоря, это мне не слишком-то по нутру… Все-таки и у нас есть свое достоинство.

– Он еще говорит о достоинстве, этот головорез. Я убью его! – воскликнул Ла Дусер.

– Успокойся. Слушай внимательно, венецианец, эта женщина похитила моего ребенка, моего сына Луиджи… итальянца, как и ты.

Венецианец перекрестился.

– О, мадонна, я этого не знал, синьора… Украсть ребенка у матери, это… это очень плохо.

Видимо, у бандита были абсолютно четкие представления, что является христианским поступком, а что нет.

– Подожди!

Зефирина наклонилась и вынула из потайного кармашка на юбке, пришитого Плюш, кошелек.

– Вот пятьсот реалов. Обещаю тебе столько же, когда найдется мой сын, если нам поможешь.

Она положила кошелек на сундук.

– За такую цену, Principessa[18], я его и в аду сыщу, твоего сынишку! – заявил венецианец, с вожделением покосившись на золото.

– Освободи его, Ла Дусер. Этой ночью ты будешь спать в сарае. А завтра мы вместе отправимся в путь.

– Разрази меня гром! Тысяча чертей! Вы не в своем уме, мамзель Зефи! А если он смажет пятки салом, этот недоделанный рогоносец.

Ла Дусер кипел от бешенства.

– Я его лучше в пруд закину! Понятно тебе!

Ударом кулака великан уложил венецианца на землю.

– Я дала слово. Слушайся меня, Ла Дусер.

Гигант пропустил это мимо ушей, он прошептал:

– Нужно его прирезать, мамзель Зефи… Я сделаю это за гумном, ни одна живая душа ни сном ни духом…

Валяясь в пыли, венецианец с вполне понятным беспокойством прислушивался к этому разговору. Ла Дусер пнул пленника ногой в бок.

– Теперь ты будешь отвечать за венецианца, Ла Дусер. Если с ним что-нибудь случится, я тебе никогда не прощу.

Молодая женщина отвела оруженосца в сторону, чтобы итальянец не смог их услышать.

– Разве ты не понимаешь, что он – единственная нить, связывающая нас с Луиджи? Он стал мне почти симпатичен, после того как рассказал, что мой ребенок жив… Прошу тебя, Ла Дусер, помоги мне!

– Гром и молния! Теперь, когда нам все известно… можно и того… чик-чирик.

– Развяжи его, – приказала Зефирина.

Со слезами на глазах бедный гигант повиновался хозяйке.

– Semon! Sardine![19] – казалось, Гро Леон был недоволен так же, как и оруженосец.

– Вот золото, венецианец, теперь ты можешь убежать, предать меня или остаться с нами, чтобы получить остальное, – произнесла Зефирина.

Растерев затекшие запястья и спрятав кошелек, мужчина бросил не слишком приветливый взгляд на Ла Дусера, затем, прижав руку к сердцу, поклонился:

– Меня зовут Тициано, синьора… всеми святыми клянусь, теперь, когда познакомился с вами, сожалею, что обещал пришить вас. Слово Тициано, вы мне нравитесь, вы храбрая дамочка… И вы спасли мне жизнь! Мадонной клянусь, я выручу вашего мальчонку… Тогда мы будем квиты… По рукам, principessa!

Под укоризненными взглядами великана-оруженосца и галки Зефирина пожала венецианцу Тициано руку, украшенную большой бородавкой.

ГЛАВА VI

НРАВЫ И ОБЫЧАИ

Против всех ожиданий, на следующее утро венецианец появился у дома в момент отъезда.

Зефирина представила его своим людям, а те, предупрежденные Ла Дусером и Гро Леоном, бросали на него красноречивые взгляды. Когда Тициано хотел помочь мадемуазель Плюш забраться в портшез, достойная Артемиза закричала:

– Убери лапы, висельник проклятый!

В последующие дни венецианца, который молчал, словно воды в рот набрал, постепенно приняли, или, по крайней мере, стали терпеть в маленьком отряде.

Пикколо и Эмилия были с ним почти любезны. Только Ла Дусер и Гро Леон держались неприступно. Они неустанно следили за всеми поступками и словами Тициано, а галка без конца кружила у него над головой.

Одно только утешало исполина. Ослушавшись Зефирину, он все-таки предупредил великого магистра. Вилье обещал дать подкрепление рыцарю Фолькеру, который неотступно следовал за ними.

Таким образом, день за днем рыцари из ордена и княгиня Фарнелло двигались по Испании на расстоянии лье друг от друга.

Дорога, местами немощеная и ухабистая, вела через Утиел, Кастильо де Гарсимуньос, Алкасар де Сан Хуа прямо в Гвадалахару…

Одно обстоятельство очень удивило Ла Дусера: в Испании все говорили по-испански!

вернуться

17

Древнее название Крита.

вернуться

18

Княгиня.

вернуться

19

Клятва! Крошка! (фр.).