Мятежная княжна - Картленд Барбара - Страница 24

— Я как раз думала… — начала было великая княгиня.

— Вам совсем не обязательно думать! — оборвал ее великий князь. — Все уже решено. Ваше с Торой дело проявить к высокому гостю максимум любезности.

Пристально посмотрев на дочь, великий князь добавил:

— Запомни: если ты королю не понравишься, он может вернуться в Солону, не сделав тебе предложения.

Тора с трудом сдержалась, чтобы не сказать, как она была бы счастлива в этом случае.

— Если это случится, нашему престижу будет нанесен немалый урон, — заявил великий князь. — Я только вчера вечером вспомнил еще несколько правящих семейств, в которых есть дочери, которые могли бы претендовать на титул королевы Солоны.

— Я не сомневаюсь, что они гораздо больше соответствовали бы этому титулу, папа! — пробормотала Тора. Ее отец возмущенно выпрямился.

— Глупости, Викторина! — прогремел он. — Ты с самого-начала говорила какую-то чушь! Ты должна считать себя счастливицей, что тебе представился шанс стать королевой. И не какого-то крошечного государства, о котором никто никогда и не слышал, а такой сильной державы, как Солона!

Великий князь распалялся все сильнее, и его жена поспешила примирительно сказать:

— Я уверена, что Викторина просто поскромничала. Она не может не сознавать, что мало найдется девушек, которые получают столь лестное предложение в восемнадцать лет, еще не начав выезжать в свет!

— По крайней мере можно будет сэкономить на первом балу! — проворчал великий князь. — Впрочем, свадьба обойдется нам дороже.

— Я уверена, что все в стране будут в восторге от такого празднества! — откликнулась великая княгиня. — Как хороша будет Тора в подвенечном платье!

Торе хотелось закричать, что все эти планы строятся ради человека, которого она сама ничуть не интересует. Однако она сдержалась и отошла к окну, чтобы скрыть слезы, которые выступили у нее на глазах.

До ее встречи с королем оставалось всего несколько часов!

Ей хотелось бежать куда глаза глядят, но умом Тора понимала, что это бесполезно. Если она и попытается убежать, ее вернут обратно. Если попробует скрыться, ее найдут.

Она знала, что даже уйти в монастырь она не сможет без разрешения отца, — ни один монастырь ее не примет.

«Я в тупике, и мне некуда деться!»— сказала она себе с полной безнадежностью.

Утром она надела свое самое простое платье и, не зная, чем себя занять, ушла в музыкальный салон. Там она снова и снова играла песнь о любви, сочиненную профессором.

Спустя некоторое время за ней явилась в салон ее фрейлина.

— Вы ведь не хотите опоздать на такую важную встречу, ваше высочество! — лукаво и многозначительно проговорила она.

Тора ничего не ответила.

Она молча закрыла крышку рояля, словно прощаясь со всеми своими мечтами, и прошла в свои апартаменты, где ее уже ждала камеристка.

Платье, которое ей шили так поспешно, оказалось настоящим шедевром портновского искусства. Белое, с турнюром, отделанное букетиками розочек, по глубокому вырезу и по рукавам, оно выгодно подчеркивало прелестную фигурку девушки. Рукава у самого локтя украшали драгоценные белые кружева.

Еще совсем недавно Тора пришла бы в восторг от такого наряда. Она грезила бы о вальсах Штрауса, о танцах при свете звезд. Но теперь она не чувствовала ничего, кроме безмолвного отчаяния.

— Вы ослепительны, ваше высочество! Вы просто великолепны! — восторженно воскликнула камеристка, когда туалет был окончен.

Но Торе было все равно, как она выглядит, какое впечатление произведет на старого, скучающего, равнодушного короля.

— Я ненавижу его, ненавижу его Солону! — яростно шептала Тора.

Ей вспомнился тот волшебный миг, когда Миклош заключил ее в свои объятия и впервые поцеловал при свете звезд. Если бы в тот момент она умерла, она по крайней мере умерла бы счастливой!

Снова всем своим существом Тора молила отчаянно и безнадежно:

«Спаси меня. Ах, Миклош, спаси меня! Я люблю тебя!»

Однако, когда Тора присоединилась к матери, ее страдания выдавала только смертельная бледность.

— Ты прекрасно выглядишь, милая! — радостно заметила великая княгиня. — Я не зря потратила столько сил, стараясь, чтобы платье было готово вовремя.

— Это было… очень мило… с вашей стороны, мама, — с трудом выговорила Тора.

— Изволь быть с королем как можно любезнее! — приказала великая княгиня. — Иначе твой отец будет очень недоволен. Он возлагает столько надежд на этот визит, что, если его план сорвется, он будет вне себя от ярости!

Тора ничего не ответила.

Они с матерью прошли в Тронный зал, который был уже полон людьми, приглашенными во дворец на прием в честь высокого гостя. Когда великая княгиня и Тора встали перед троном, как распорядился великий князь, дамы сделали реверанс, а мужчины — глубокий поклон. Над троном колыхался балдахин из малинового бархата, украшенный государственными символами Радославского княжества.

Если бы Тора не была занята собственными несчастьями, ее, возможно, позабавили бы наивные попытки ее отца произвести на короля впечатление. Ведь она-то знала, насколько королевский дворец в Магличе красивее и богаче, чем дворец ее отца.

Она была уверена, что король останется равнодушным к оказанному ему приему и будет держаться с высокомерной снисходительностью.

Вскоре вдалеке послышались приветственные крики, которыми встречали около дворца карету великого князя. Тора представила себе, как хорошо было бы убежать из дворца: выбежать через стеклянные двери на террасу, спуститься по лестнице в сад… пересечь зеленый газон и скрыться в кустах. А потом каким-нибудь волшебным образом перенестись в леса Солоны и там снова встретить Миклоша…

Как в их первую встречу, Миклош выедет из леса на тропинку и увидит ее, а она будет ждать его, сидя на поваленном стволе. И она согреется в его объятиях, их губы снова сольются в поцелуе. Она будет принадлежать ему одному, и никто никогда больше не сможет их разлучить.

Погрузившись в свои грезы, Тора почти забыла, где она находится, что происходит в Тронном зале ее отца. Из задумчивости ее вывел шепот матери:

— Вот они идут!

Все в зале зашевелились и начали перешептываться, когда в дверях показались великий князь и король. Чтобы приблизиться к трону, им предстоял долгий проход по роскошному ковру.

Ей не хотелось даже смотреть на короля. Тора закрыла глаза и снова стала думать о Миклоше.

«Я люблю тебя! Люблю! — шептало ее сердце. — Как ты мог допустить, чтобы со мной происходило такое? Как ты мог забыть о своих обещаниях? Ты ведь говорил, что я принадлежу тебе, что ты никогда меня не потеряешь?»

Смутно, словно во сне, она слышала тяжелые шаги отца: он был уже совсем рядом с ними. А потом она услышала его голос, который, как ей показалось, долетал откуда-то издалека:

— Сир, могу ли я представить вам мою жену, великую княгиню…

При этих словах Тора поняла, что мать склонилась в глубоком реверансе. Княжна судорожно вздохнула, понимая, что вот-вот наступит ее очередь. Великий князь продолжал:

— ..и мою дочь. Викторину, которая с огромным нетерпением ждала встречи с вашим высочеством!

Тора с ужасом подумала, что ее отец ошибся, не правильно назвав титул столь высокого гостя. Почти машинально она присела в реверансе и в этот момент, как того требовал этикет, подняла глаза на короля… и подумала, что все еще грезит!

На секунду у нее защемило сердце. Перед ней стоял не скучающе-равнодушный старый король Солоны, а Миклош!

Это был совсем другой Миклош: в белом мундире, в блеске множества орденов. Он смотрел на нее с тем же выражением, которое, наверное, в тот момент было и на ее лице — недоумевающим и потрясенным.

Глава 7

Несколько мгновений Тора и Миклош только молча смотрели друг на друга. Торе казалось, что небо над ними вспыхнуло тысячами фейерверков. Смутно услышала она, как ее отец сказал матери:

— Дорогая, его величество король Солоны нездоров, к несчастью. Вместо себя он прислал своего сына, принца Велкана.