Евгений Онегин (илл. Тимошенко) - Пушкин Александр Сергеевич - Страница 32

32

VI

Меж гор, лежащих полукругом,Пойдем туда, где ручеек,Виясь, бежит зеленым лугомК реке сквозь липовый лесок.Там соловей, весны любовник,Всю ночь поет; цветет шиповник,И слышен говор ключевой, —Там виден камень гробовойВ тени двух сосен устарелых.Пришельцу надпись говорит:«Владимир Ленской здесь лежит,Погибший рано смертью смелых,В такой-то год, таких-то лет.Покойся, юноша-поэт!»

VII

На ветви сосны преклоненной,Бывало, ранний ветерокНад этой урною смиреннойКачал таинственный венок.Бывало, в поздние досугиСюда ходили две подруги,И на могиле при луне,Обнявшись, плакали оне.Но ныне… памятник унылыйЗабыт. К нему привычный следЗаглох. Венка на ветви нет;Один под ним, седой и хилый,Пастух по-прежнему поетИ обувь бедную плетет.

VIII. IX. X

Мой бедный Ленский! изнывая,Не долго плакала она.Увы! невеста молодаяСвоей печали неверна.Другой увлек ее вниманье,Другой успел ее страданьеЛюбовной лестью усыпить,Улан умел ее пленить,Улан любим ее душою…И вот уж с ним пред алтаремОна стыдливо под венцомСтоит с поникшей головою,С огнем в потупленных очах,С улыбкой легкой на устах.

XI

Мой бедный Ленский! за могилойВ пределах вечности глухойСмутился ли, певец унылый,Измены вестью роковой,Или над Летой усыпленныйПоэт, бесчувствием блаженный,Уж не смущается ничем,И мир ему закрыт и нем?..Так! равнодушное забвеньеЗа гробом ожидает нас.Врагов, друзей, любовниц гласВдруг молкнет. Про одно именьеНаследников сердитый хорЗаводит непристойный спор.

XII

И скоро звонкий голос ОлиВ семействе Лариных умолк.Улан, своей невольник доли,Был должен ехать с нею в полк.Слезами горько обливаясь,Старушка, с дочерью прощаясь,Казалось, чуть жива была,Но Таня плакать не могла;Лишь смертной бледностью покрылосьЕе печальное лицо.Когда все вышли на крыльцо,И всё, прощаясь, суетилосьВокруг кареты молодых,Татьяна проводила их.

XIII

И долго, будто сквозь тумана,Она глядела им вослед…И вот одна, одна Татьяна!Увы! подруга стольких лет,Ее голубка молодая,Ее наперсница родная,Судьбою вдаль занесена,С ней навсегда разлучена.Как тень она без цели бродит,То смотрит в опустелый сад…Нигде, ни в чем ей нет отрад,И облегченья не находитОна подавленным слезам,И сердце рвется пополам.

XIV

И в одиночестве жестокомСильнее страсть ее горит,И об Онегине далекомЕй сердце громче говорит.Она его не будет видеть;Она должна в нем ненавидетьУбийцу брата своего;Поэт погиб… но уж егоНикто не помнит, уж другомуЕго невеста отдалась.Поэта память пронеслась,Как дым по небу голубому,О нем два сердца, может быть,Еще грустят… На что грустить?..

XV

Был вечер. Небо меркло. ВодыСтруились тихо. Жук жужжал.Уж расходились хороводы;Уж за рекой, дымясь, пылалОгонь рыбачий. В поле чистом,Луны при свете серебристомВ свои мечты погружена,Татьяна долго шла одна.Шла, шла. И вдруг перед собоюС холма господский видит дом,Селенье, рощу под холмомИ сад над светлою рекою.Она глядит — и сердце в нейЗабилось чаще и сильней.

XVI

Ее сомнения смущают:«Пойду ль вперед, пойду ль назад?..Его здесь нет. Меня не знают…Взгляну на дом, на этот сад».И вот с холма Татьяна сходит,Едва дыша; кругом обводитНедоуменья полный взор…И входит на пустынный двор.К ней, лая, кинулись собаки.На крик испуганный еяРебят дворовая семьяСбежалась шумно. Не без дракиМальчишки разогнали псов,Взяв барышню под свой покров.