Ставок больше нет - Казанцев Кирилл - Страница 28

– А что муж? – Аня подвигалась все ближе и ближе. И тонкая ткань покрывала, которым укрывался Скопцов, уже не могла уберечь от всепроникающего жара тугого и аппетитного женского тела. – Всей и радости с него, что штаны носит. Деньги он умеет зарабатывать, а во всем остальном... Только поблядушек за углом трахать наскоряк.

– Ну, не знаю. – Василий сдерживался из последних сил. Еще немного – и разорвет этот пеньюар к чертовой матери, добираясь до тела!

И Аня, вроде бы почувствовав его настроение, одним слитным движением сама сорвала с себя этот кусок прозрачной материи и легла рядом с ним на спину. Забросила руки за голову, чуть согнула одну ногу в колене, прикрыла глаза и произнесла:

– Возьми меня!

Тон ее был самый требовательный, практически приказной, да и сама она была прекрасна, но... В то же время прозвучало это настолько "по-сериальному", что Василию вдруг стало смешно! Просто смешно, и ничего больше! Вспомнился мультик далекого детства: "Ваня! Я ваша навеки!" Комедь, блин, да и только!

Он осторожно провел указательным пальцем сверху вниз, от межключичной впадинки, между грудей и ниже, к гладкому животу. Аня, чувствуя его прикосновение, задышала чаще и чуть слышно застонала.

И тогда, в очередной раз обозвав себя идиотом, Скопцов спросил:

– Этов счет оплаты за охрану?..

Лежащая рядом с ним женщина дернулась как от удара. Медленно открыла глаза.

– Какая же ты скотина, Скопцов, – проникновенно сказала она. – И то, что у тебя на зеркале написано, – правильно! Козел ты самый натуральный!

2

– Просыпайся! – Лом открыл глаза. Над ним нависало лицо Мана.

– Пора! – сообщило это самое лицо.

– Куда пора? – не понял сразу Лом.

– Тебе деньги нужны?

– Ну?! – Лом все еще не мог понять, где он находится.

– Ну так пошли!

– Пошли! – Наконец-то Лом все вспомнил. Одним коротким движением привел себя в сидячее положение, огляделся по сторонам. – Так ведь ночь еще!

– Это и хорошо! – ответил Ман. Сам он занимался приготовлениями – достал из бардачка фонарик, проверил его, сунул во внутренний карман ветровки. – Пошли!

Лом больше ни о чем не спрашивал – выбрался из теплого салона и, поеживаясь на холодном ветру, с Красной наблюдал за тем, как напарник закрывает машину.

Подергав напоследок дверцу и убедившись, что ненадежный замок в этот раз сработал как надо, Ман, больше не говоря ни слова, направился куда-то во дворы. Лом так же молча последовал за ним. Кажется, он начинал "въезжать" в замысел своего напарника.

Они шли не больше десяти минут, перелезли через какой-то забор и оказались во дворе. Лом вспомнил, что в этом дворе ему уже доводилось бывать – он тогда выламывал забитую подвальную отдушину.

– Так вон оно что! – наконец-то сообразил он.

– А ты как думал?! – весело подмигнул ему Ман. – Все менты сейчас площадь окучивают! А те, что остались, – на улице, за домом! Деньги – у бабы в хате! А у нас – вот!

С этими словами он извлек из кармана и потряс перед носом восторженного Лома связкой ключей.

– У тебя оружие есть? – вдруг озаботился Ман. – Ну, нож там или кастет?..

– А зачем? – Лом с каким-то недоумением посмотрел на свои большие руки.

– Этим ее не напугаешь! – тоном знатока сообщил Ман. – Бабы кулаков не боятся! А вот ножика или еще какой железяки... Держи!

В протянутую ладонь Лома упала выкидуха...

– Ладно, пошли за нашимибабками!

Ман отодвинул в сторону сорванный с креплений щит и нырнул в черный зев отдушины. Вслед за ним то же самое проделал и Лом.

Оказавшись внутри, Ман включил фонарик. Острый луч желтого света рассекал густую подвальную темноту перед ними, при этом делая ее еще более густой и непроницаемой вокруг них. Где-то звонко капала вода.

Ман шел вперед уверенно, так, вроде бы раз сто здесь уже бывал. Лом едва поспевал за ним. При этом ему еще приходилось уворачиваться, чтобы не зацепиться головой за какие-то трубы и кабели, свисающие с подвального потолка и торчащие из стен.

– Стоп! – шепотом приказал Ман. Незаметно для себя они оказались перед дверью, которая вела из подвала под лестницу первого этажа нужного подъезда.

Некоторое время Ман, прижавшись ухом к двери, вслушивался в происходящее за ней. Видимо, полностью удовлетворенный услышанным, повернулся к Лому:

– Смотри и учись!

Подвальная дверь в этом подъезде закрывалась от незваных визитеров так же, как и многие другие, – два длинных болта, наружные концы которых изогнуты кольцами, металлическая поперечина-шина и навесной замок. За день до этого ночного визита Ман спокойно проник в подъезд, открыл подвальную дверь и с обратной стороны, изнутри, всего лишь открутил две гайки и немного расширил гнездо, в котором плотно сидел сам болт. Никто из жильцов дома, так же как и охранники у подъезда, не обратили внимания на занятого чем-то "сантехника"... А Ман, установив теперь уже ничем не закрепленный болт на место и навесив замок, так же беспрепятственно, как и пришел сюда, покинул подъезд.

Поэтому сейчас ему было достаточно только чуть толкнуть болт – и он легко вывалился вперед, вместе с замком и стальной полосой-шиной, придерживающей подвальную дверь. Точнее, вывалился бы. Во избежание возможного шума и грохота, когда металл соприкоснется с бетоном, Ман предусмотрительно закрепил на конце болта проволоку. Сейчас он осторожно опустил тяжелую металлическую конструкцию на пол, придерживая за этот вот своего рода поводок. Осторожно потянул саму дверь – она открылась очень тихо, без шума и скрипа. Дверные петли были заранее смазаны.

– Пошли, что ли, – шепотом сказал Ман компаньону.

Почти на цыпочках они поднялись на пятый этаж и остановились перед металлической дверью, на которой красовался нужный им номер.

Перед тем как начать отпирать дверь, Ман, наклонившись к самому уху Лома, сказал тихим, свистящим шепотом:

– В хате все делать быстро, чтобы баба не успела на помощь позвать.

– Не успеет, – так же тихо ответил Лом. Удовлетворенно кивнув головой, Ман вставил ключ в замочную скважину.

3

Василий с трудом успел перехватить скрюченные женские пальцы, длинные и отточенные ногти которых тянулись к его лицу.

– Ну-ну! А вот этого не надо!

Но только женщина его не слушала – отчаянно вырывалась и шипела змеей:

– Сволочь! Гад! Пидор кафельный! – и другие слова, которые в приличном, да и не особенно, обществе вслух не произносятся.

"Интересно, а почему именно "кафельный"?" – как-то отстраненно подумал Скопцов и тут же взвыл от боли – острые зубки впились в его запястье. Василий был вынужден отпустить руку женщины и тотчас был за это наказан – покрытые лаком ногти быстро мазнули его полевой щеке, оставляя на ней кровавые дорожки сорванной кожи.

– Да ты что, совсем уже спятила?! – чуть ли не во весь голос закричал Василий, опять перехватил женское запястье и, заведя обе руки ей за голову, прижал их к тахте. Для этого ему самому пришлось перегнуться и нависнуть над Аней, за что его тут же чуть было не наказали – женщина попыталась ударить его коленом в пах. Чтобы избежать этого, да и вообще сковать движения Ани, Скопцов всем своим немалым весом навалился на нее, в результате чего они оказались в положении более чем двусмысленном. Проще говоря, в так называемой классической позиции номер один.

– Олух! Сволочь! Гнида! Пропидор газированный! – продолжала изощряться "милая дама". Только теперь уже в ее голосе слышалась слеза. Наружу рвались слезы бессильной ярости, и она с трудом сдерживалась, чтобы громко, в голос не зарыдать.

"Это где же она словечек-то таких нахваталась?" – думал Василий, удерживая бьющееся под ним женское тело.

Откровенно говоря, вот такая, злая, матерящаяся и отчаянно сражающаяся Аня вызывала у него гораздо большее желание, чем томная героиня какого-то малобюджетного мексиканского сериала. Не задумываясь над тем, что и зачем он делает, Скопцов накрыл губы женщины своими собственными губами, прервав поток льющейся из них похабщины.