Изумрудный сад - Кейн Андреа - Страница 62

— В этом случае, боюсь, мне придется запретить тебе что-либо предпринимать.

Щеки Бранди покрылись красными пятнами.

— Ты хочешь запретить мне? Я не ребенок. И ты не сможешь мне приказать не делать того, что я считаю нужным. Только мне, и никому больше, решать — созывать это собрание или нет.

Дезмонд плотно сжал губы, явно стараясь взять себя в руки.

— Я прошу простить меня, Брандис, — наконец удалось ему произнести. — Я не хотел, чтобы мои слова показались тебе суровыми. В мои намерения не входит что-то диктовать тебе, я думал лишь направлять тебя. — Вымученно улыбнувшись, он схватил ее за руку. — И беспокоюсь я в первую очередь о тебе, а вовсе не о тех аристократах. Я хочу оградить тебя от насмешек общества, которые, знаешь ты это или нет, могут разрушить твою репутацию, а следовательно, и будущее. А я хочу обеспечить твое будущее, малышка, заботиться о тебе и сделать тебя счастливой.

Бранди холодно высвободила пальцы из руки Дезмонда.

— Благодарю, Дезмонд. Я очень ценю, что ты так близко принимаешь к сердцу мои интересы.

Он нахмурился:

— Ты ценишь это, но, по-моему, не очень довольна.

— Не то чтобы недовольна, просто…

— Ты злишься на меня не только потому, что я против собрания, но еще из-за военного министерства, — догадался он. — Брандис, я знаю, ты наверняка считаешь мои действия непростительными. И, наверное, так оно и есть. Но мы оба знаем, что Квентин гораздо счастливее, когда на нем военный мундир. После возвращения в Котсуолд он с головой ушел в расследование, которое может оказаться опасным. Я искренне верю, что для него гораздо лучше в какой-нибудь колонии защищать интересы Англии, чем подвергаться риску здесь, у себя на родине. Да, я признаю, меня беспокоит твое явное расположение к нему. У меня есть планы на твое будущее, планы, включающие защиту, которую могут дать мое имя и титул. Поэтому я использовал свои связи, чтобы ускорить отъезд Квентина. Надеюсь, ты меня понимаешь…

— Что ты такое говоришь? — выдохнула Бранди.

Дезмонд понял, что совершил промах, но было уже поздно.

— А разве Квентин тебе ничего не сказал? — спросил он не своим голосом.

Она покачала головой и долго смотрела на него немигающим взглядом, не в силах поверить тому, что услышала. Потом наконец до нее дошло.

— Ты мерзавец. — Бранди отступила назад, дрожа от негодования и ярости. — Ты устроил так, чтобы Квентина услали из страны? Приказ, вызов в министерство — все это твой коварный замысел?

Дезмонд побледнел:

— Я думал… то есть я предположил, что Квентин упомянул…

— Он не сделал ничего подобного. Зная Квентина, могу сказать, что он скорее всего защищал тебя.

— Защищал? От чего?

— От моего гнева, — выпалила Бранди. — Нет. — Она вытянула руки, оградившись ладонями от Дезмонда, который хотел приблизиться. — Будь ты проклят, Дезмонд. Мне с самого начала следовало быть с тобой откровенной, а не пытаться прибегать к тонкостям, какие только мне известны, чтобы просветить тебя. Пора бы уж самой признать, что тонкости во мне столько же, сколько в тебе честности. Ты отказываешься посмотреть правде в лицо. Так вот, теперь ты ее услышишь — сказанную громко и ясно, хочешь ты того или нет. Я люблю Квентина. Всегда любила и всегда буду любить. Дома он или на чужбине, рядом со мной или где-то далеко — мои чувства никогда не изменятся.

— Брандис…

— Выслушай меня, — велела она. — Я не люблю тебя, Дезмонд. Между нами никогда ничего не было, кроме дружбы, разве что в твоем воображении. Я ни разу, даже в самых отдаленных мечтах, не думала о свадьбе с тобой. И не только из-за моих чувств к Квентину, хотя этого было бы вполне достаточно. Просто мы с тобой совершенно разные, как день и ночь. Один только факт, что ты можешь оправдать бесчестные шаги, предпринятые тобой в военном министерстве, прекрасный тому пример. Не говоря уже о твоей неизменной привычке руководить мною. Я не понимаю ни тебя, ни твоих архаичных ценностей, ни отсутствия этики в твоих поступках. А ты понимаешь меня еще меньше, иначе бы давно осознал, что титул для меня ничего не значит, а того, к чему я действительно стремлюсь — взаимной любви и уважения, — ты мне не способен предложить. Я не подчинюсь твоей воле и не соглашусь, чтобы из меня лепили то, чем я не являюсь, лишь бы стать достойной парой человеку, которого больше волнуют деньги, а не чувства.

Лицо Дезмонда пошло красными пятнами.

— В отличие от моего брата, который сама добродетель и чувствительность. Так вот, если ты думаешь, что я останусь в стороне и позволю тебе и Квентину…

— Я знаю, что позволишь. Потому что, если ты попытаешься стать между нами, я тут же исчезну из Котсуолда и спрячусь там, где ты меня никогда не найдешь. И не вернусь до тех пор, пока не стану совершеннолетней, а вот тогда я официально смогу распоряжаться собственной судьбой. — Глаза ее гневно сверкали. — Смирись с этим, Дезмонд. Я никогда не стану твоей герцогиней. Если только ты не хочешь тащить к алтарю невесту, которая брыкается и визжит как резаная. Я устрою тебе такую сцену, что ты станешь предметом насмешек для всего общества и не сможешь показаться ни в «Олмаке», ни в Карлтон-Хаусе, ни в любом другом месте, где кипит светская жизнь. Не старайся надавить на меня, предупреждаю. Просто милостиво позволь мне идти своим путем, и, возможно, однажды мы сможем вспомнить о нашей былой дружбе.

Дезмонд открыл рот, затем закрыл и так и остался стоять, раздираемый гневом и изумлением.

— Полагаю, твое молчание означает, что ты принимаешь мои условия. Мудрое решение. — Бранди подобрала юбки. — Теперь прошу простить меня, я должна заняться делами. Бентли тебя проводит. Если, конечно, захочет.

Глава 16

Бах!

Прозвучал выстрел, пуля со свистом рассекла воздух и ударила в самую середину вяза. Даже не взглянув на результат своего безукоризненного выстрела, Бранди перезарядила пистолет и вслед первой пуле послала вторую, которая пробила древесную кору почти в той же точке.

— К вечеру от этого бедного дерева останется голая дымящаяся веточка, — подходя к ней, издали заметил Квентин. — Какое злодейство вызвало такой гнев?

Бранди распрямила плечи и даже не обернулась.

— Я представила себе, что это голова Дезмонда.

— А это как-то связано с тем, почему ты выскочила из дома сразу после разговора с моим братом?

Бранди уставилась на любимый пистолет, подарок Квентина, водя пальцем по насечке.

— Они ушли?

— Они с Хендриком покинули нас спустя примерно час, после того как ты выбежала вон. Не стоит говорить, что у Дезмонда был вид столь же очаровательный, как у этого пробитого пулями дерева. Наверное, выпил полбутылки мадеры, потому что еле дошел до кареты, опираясь на руку Хендрика.

— Очень надеюсь, что он будет страдать от самого жестокого похмелья, какое только бывает.

Квентин хмыкнул.

— Ты должна говорить мне, куда уходишь, — напомнил он ей, подходя ближе. — А то пропадаешь уже несколько часов. Если бы Герберт не докладывал мне каждую четверть часа, что с тобой все в порядке и ты продолжаешь разбивать в щепки бедное дерево, я бы очень беспокоился.

Бранди повернулась к нему:

— Прости. Я не подумала. Мне просто хотелось убежать от Дезмонда как можно дальше.

Квентин осторожно приподнял ее подбородок одним пальцем:

— Что случилось?

— Дезмонд случился.

Квентин подавил улыбку.

— А нельзя ли поподробнее? Он что, велел тебе оставить мысль о собрании? Все дело в этом?

— Это лишь верхушка айсберга.

— Солнышко, — Квентин сжал ее лицо ладонями, — буду с тобой честным. Эллард хотел отменить собрание. Я посоветовал отложить его. — Предвидя возражения, он легко закрыл ей губы большими пальцами. — Позволь мне договорить. Я вовсе не хочу, чтобы ты отказалась от своей идеи. Наоборот, мне кажется, твои подозрения вполне оправданны. Вчера, пока ты спала, я просмотрел записную книжку Ардсли. Согласен, цифры доходов и потерь как-то не вяжутся вместе не только потому, что твой отец был исключительно умным деловым человеком, но и потому, что мой брат таковым не является. Но мы с Хендриком нашли компромиссное решение — более тонкое и менее драматичное, чем вызов, брошенный одновременно дюжине лордов, но, надеюсь, такое же эффективное. — Квентин прямо и ясно объяснил, в чем заключается план Хендрика. — Если Элларду ничего не удастся разузнать, — в заключение сказал он, — мы всегда можем прибегнуть к этому собранию как к последнему средству. Согласна?