Форд : Важнейшая проблема мира. том 1 - Форд Генри - Страница 108

Например, лица, которым была поставлена задача точно оценить число иудеев-резидентов в Ст. -Петербур­ге, назвали число 30 000, тогда как полицейские власти указали число зарегистрированных, равное 1500 чело­век. Из тех же источников я узнал, что... в то время, как в полиции была зарегистрирована одна иудейская шко­ла, насчитывалось от трех до четырёх тысяч детей в не­зарегистрированных иудейских школах в этой столице. В качестве ещё одного указания о степени иудейского влияния стоит заметить, что один или большее число иудейских редакторов или писателей работали в веду­щих газетах Ст. -Петербурга и Москвы почти без какого-то ни было исключения...» Почти на каждом шагу Пра­вительство Соединённых Штатов обнаруживало, что иудеи преувеличивали свои трудности в целях при­нуждения правительства к принятию мер.

В настоящее время, спустя годы подпольной работы и открытой пропаганды против России в ежедневной прессе, до тех пор, пока американское восприятие Рос­сии установилось почти неисправимым, возбуждение приняло форму «вопроса о паспортах в России», Россия смеет издеваться над американским паспортом! Россия оскорбляет правительство Соединённых Штатов! Россия унижает американских граждан! И так далее и тому по­добное. Иудеив Соединённых Штатах требовали не мень­ше, чем то, что Соединённые Штаты должны прекратить все договорные отношения с Россией. Они требовали это­го! Джеймс Дж. Блэйни более всего хотел следующего: что-то следует сделать для того, чтобы блокировать поток иудейской иммиграции, которая стала захлёстывать страну. «Гостеприимство нации не следует превращать в бремя», - так писал он.

Тогда в Соединённых Штатах создалась странная ситуация, вызывавшая жалобы относительно иудеев и в то же время вопросы относительно права России разрешать подобные жалобы на её собственной территории. Министр иностранных дел России поддержал эту точку зрения, и когда американский министр сказал ему, что 200 000 иудеев эмигрировали в Соединённые Штаты из России, он ответил: «Если такое число людей прибыли в Соединенные Штаты как рабочая сила, чтобы помочь развитию страны, то, по его мнению, они могут быть при­емлемы, но если они прибыли, чтобы эксплуатировать американский народ, то он понимает, насколько это не­приемлемо.» Безусловно, вся проблема для России состо­яла в том, что иудеи эксплуатировали её. Они доят Рос­сию, а не кормят её.

Если бы позволяло место, здесь могло бы быть пред­ставлено большое количество материала. Отношение американских государственных деятелей от 25 до 40 лет назад по вопросам иммиграции и расовой пропаганды было весьма мудрым и логичным.

Следовательно, до дней Уильяма Хауарда Тафта эта иудейская пропаганда продолжалась, всегда на­целенная на Россию, всегда нацеленная на исполь­зование Соединённых Штатов в качестве дубинки для нанесения удара.

Следует иметь в виду во все времена, что иудеи под­держивали лобби в Вашингтоне в качестве своеобразного посольства иудейской нации при Правительстве Соеди­нённых Штатов, а это лобби находится в руках главного «посла». Безусловно, задачей этого посла было держать президента Тафта в руках так крепко, насколько это воз­можно. Однако в то время президент Тафт был не так «прост», насколько люди были приучены думать о нём. Был и торговый договор между Россией и Соединёнными Шта­тами, и он просуществовал с 1832 года, и президент Тафт вёл себя так, словно он полагал, что иудейское требова­ние о денонсировании этого договора означало слишком многое. Иудейское требование о денонсировании Соеди­нёнными Штатами договора, который просуществовал между двумя странами почти 80 лет и во время действия которого Россия сама неоднократно доказывала, что она является надежным другом этой страны.

От Уильяма Хауарда Тафта иудеи хотели только две вещи: аннулирование договора с Россией и наложение вето на то, что Конгресс неоднократно предпринимал по­пытки ввести, а именно, ввести проверку иммигрантов на грамотность. Иудейская иммиграция в Соединённые Штаты была настолько важным элементом иудейских планов, что американские иудеи никогда не беспокоились о том, какие человеческие подонки заполняли страну с тех пор, когда иудейский поток уже не сдерживался.

В настоящее время президент Тафт подверг настой­чивой критике подобные кампании и спросил, вероят­но, нетерпеливо, что они хотят, что бы он сделал.

«Соберите конференцию с некоторыми лидерами американских иудеев», - было предложено ему, и 15 фев­раля 1911 года в Белый Дом вошли Джекоб Г. Шифф, Дже­коб Форт, Луис Маршалл, Адольф Краус и судья Генри М. Гоулдфогль. У них был обед с семьёй президента, и затем они собрались в библиотеке.

Президент проявил достаточную мудрость в этом воп­росе. У него не было никаких шансов подискутировать. Его гости пришли готовыми к разговору, «сказать» ему, как некоторые из этих же людей недавно «сказали» од­ному восточному издателю, стуча по столу и произнося угрозы. Президент должен был быть подавлен, его доб­рая натура быстро должна была исчезнуть.

Однако вместо чего-либо подобного президент, как только они собрались в библиотеке, вынул лист бумаги и стал читать свои заключения! Это сразу ошеломило иудейских послов - президент читал свои заключения! Он «приказывал» им!

Президентское заявление действительно заслужи­вает прочтения, но оно слишком объёмистое, чтобы при­вести его здесь. Он обращал внимание на право, которое осуществлялось в этой стране, определять, кто не может временно пребывать здесь, а также и на противоречивое толкование государственными секретарями договора с Россией. Затем он сказал, что этот договор был святым делом, поскольку при нём в течение более 50 лет гражда­не Соединённых Штатов делали свои капиталовложе­ния в России, базируясь только на их вере в Соединён­ные Штаты, и Россия высоко ценила этот договор. Он сказал, что если был бы подготовлен новый договор, тог­да было бы другое дело; затем он обратил внимание на иудейский весомый аргумент. Однако, сказал он, у нас были и другие договоры с другими странами, которые не всегда разделяли нашу точку зрения относительно значения некоторых частей договоров, однако мы жили и работали с ними. В качестве примера он привел Ита­льянский договор в отношении экстрадиции преступников. Он хотел обратить внимание иудейских послов на то, что они хотели сделать исключение для их дел, чего они, конечно, добились. Затем президент сказал, что он хотел бы рассмотреть вопрос о принятии некоторых мер, если бы он сомневался в том, что принимая те или иные меры он создавал бы опасность для статуса иудеев, уже освоившихся в России. Если бы этот договор был отме­нён, то были бы подорваны крупные интересы Америки (здесь президент упомянул некоторые интересы, все они касались неиудеев).

Он сказал, что ему было бы приятно видеть, как рус­ские иудеи приезжают в страну, но добавил: «чем больше мы их распределим на Запад, тем больше мне бы понра­вилось это.» Он закончил свою речь обращением к иудей­ским послам, присутствующим на конференции, рас­смотреть, какое влияние может оказать денонсация до­говора на положение иудеев в России, и закончил свою речь словами: «Именно это произвело на меня впечатле­ние, джентльмены. Это условие, к которому я пришел.»

Именно это вызвало явное несогласие иудейской груп­пы. Саймон Вулф, который всегда стоял на страже в Ва­шингтоне, сказал:

«Пожалуйста, г-н Президент, не передавайте такие заключения в прессу». Однако Джекоб Г. Шифф вмешал­ся с голосом, вибрирующим от злобы: «Я хочу, чтобы это было опубликовано. Я хочу, чтобы это знал весь мир. Пре­зидентское отношение.» Затем началась дискуссия, а президент был холоден и замкнут. Наконец, после беспо­лезных разговоров и обсуждения других дел он передал им письмо, только что полученное от американского по­сла в Ст.-Петербурге г-на Рокхилла. В этом письме пре­зиденту г-н Рокхилл представил всю российскую противоречивость относительно положения иудеев, кото­рая тысячи раз подтверждалась событиями, проис­ходившими с тех пор.

Затем они возобновили свои обоснования и аргумен­ты, но безрезультатно. Президент выразил своё сожале­ние, но сказал, что он не видит никакого другого пути; он изучил вопрос во всех аспектах, и его выводы есть те, которые он высказал. Покидая Белый Дом, Джекоб Шифф отказался пожать руку президенту, но прикоснулся к ней с видом обиженного властью. «Не был ли г-н Шифф рас­сержен вчера!» - воскликнул президент на следующий день. Однако президент не знал, что происходило. Когда Джекоб Шифф спускался по ступенькам Белого Дома, он сказал: «Это означает войну.» Он отдал распоряжения снять крупную сумму денег. Он написал короткое пись­мо президенту Тафту. Президент передал нераспечатан­ное письмо г-на Шиффа Министру торговли и труда Чарльзу Найджелу для ответа, который ответил прези­денту следующими словами: «На меня произвело очень большое впечатление Ваше терпение, которое Вы про­явили в Вашем ответе.»