Форд : Важнейшая проблема мира. том 1 - Форд Генри - Страница 85

Старый Трест продолжал резвиться, уничтожая всё на своём пути, бросая почетные «звёзды» в тень, блоки­руя дорогу обещающим драматургам, оставляя без рабо­ты всех актёров, которые не проституировали бы искус­ство ради коммерциализма, и происходило то, что про­исходит всегда, - даже иудеи не сильнее закона приро­ды, - возникло плохое дело «большой головы».

Г-да Кло, Эрианджер и их непосредственные сорат­ники почувствовали себя королями проявлять некоторые черты предположительно королевской идиосинкразии.

Имели место, безусловно, и некоторые протесты про­тив высокомерия Царей Театра. Вандербилты и другие Нью-Йоркские миллионеры воплотили свой протест в дви­жении за создание национального театра, который был построен в Большом централь-лом Парке и на строитель­ство которого был израсходован 1 млн. долларов. Один из членов Треста подтвердил свое рождение и воспитание, заявив, что эта попытка очистить театр была, в действительности, планом создать место для порока в ин­тересах тех, кто поддерживает миллионеров. Это заявле­ние вызвало глубокий резонанс, но в еще большей степени разоблачило основную концепцию театра по иудейскому Тресту, чем что-либо ещё. Г-н Беласко пришел из Сан-Франциско, где он выступал в различных ролях, включая такие, как бродячий декламатор, иллюзионист и актёр.

Джеймс Э. Герни проявил интерес к нему как к моло­дому человеку и обнаружил, что он способен был помо­гать самому себе в диалогах из напечатанных пьес. У Гер­ни Беласко многое узнал о сценических эффектах и вско­ре достиг больших успехов в детективных пьесах. При­быв в Нью-Йорк, Беласко познакомился с г-ном Де-Мил-лем, иудейским драматургом, которому необходимо было только «чувство театра» Беласко, чтобы сделать его каче­ства эффективными.

Беласко стал фактором усиления иудейского кон­троля над сценой следующим образом: он был связан с Фроманами, но ему не удалось убедить их в том, что г-жа Лэсли Картер, которая оказалась в центре сенса­ционного дела о разводе и которая отдала себя в про­фессиональное руководство г-на Беласко, была вели­кой актрисой. Сделать звезду из г-жи Картер и завое­вать публичное признание для нее оказалось длитель­ной задачей. Фроманы не были симпатичными. И сре­ди менеджеров также имело место несогласие. Шубер­ты обязаны были принять уход других иудейских маг­натов, в особенности, уход Чарльза Фромана, и Шу­берты взбунтовались. Шуберты происходили из г. Си­ракузы, а их подготовка к театральной деятельности не обещала им преданности искусству. Они были маль­чиками, раздающими программы, и билетёрами. За­тем галантерейный бизнес показался им возможно более быстрой дорогой к богатству. Самюэль Шуберт стал практически продавцом билетов в театре. Через соответствующее время, узнав несколько имеющих рыночный интерес секретов театра, он организовал фривольные бурлески и комедийные спектакли. С этим он перебрался в Нью-Йорк и продолжал ставить свои музыкальные представления мелкого пошиба, пока имя Шуберт не стало нарицательным для подоб­ных представлений. Конечно же, Шуберты принима­ли заказы на билеты в театры Треста.

Приблизительно в 1900 г. Шуберты поссорились с Трестом, а Беласко поссорился с Фроманами, и эти двое приветствовали друг друга как друзья-товарищи и про­должали искать то, что можно было бы сделать для их товарищества. Публике демонстрировались признаки отвращения к Тресту. Это было любопытно! Г-да Шу­берты и Беласко обращаются к публике за помощью в борьбе против Беласко, и Шуберты должны играть роль обиженных независимых людей; затем возбуждается симпатия публики, и поддержка публики придаст «Не­зависимым» силу нового Треста. Так это в точности и произошло.

Театральность Беласко помогла достигнуть этого результата. Он - актёр вне сцены, а также и на сцене. Он принимает позу благотворительного священника, одевает одежду с воротником священника, ре­лигиозный жакет и пиджак. Будучи португало-иудеем по рождению, Беласко одевается согласно своему по­нятию о чести, как он говорит, как его учитель в его ранние годы. Так или иначе, но костюм весьма эффек­тивен, в особенности среди женщин. У него был дро­жащий и смущенный голос, и он сидел в своём каби­нете, освещенный таким образом, что его священни­ческое лицо и блестящая копна седых волос казались возвышающимися из окружающей и загадочной тай­ны. Это очень эффектно. Одна женщина после того, как ей разрешили присутствовать и, когда она увиде­ла лицо, поднимающееся из тени на свет, заявила сле­дующее; «Теперь я лучше понимаю божественное сми­рение Иисуса Христа, поскольку я имела удовольствие встретить г-на Беласко.»

Таким образом, «мастер», как его называли, был хо­рошо обучен, чтобы вызывать симпатию публики. И он действительно обращался к публике. Конца его обраще­ниям не было. Он рассказывал истории о персональных нападках на него. Он заламывал свои руки в безнадеж­ной печали против угроз Треста в отношении сцены. Од-нако его собственникГ стерший не все были безукориз-ненными. Был один такой, «Гадкий Энтони», который привел к нему полицейского цензора. Однако существо­вала и весьма четкая концепция в умах публики относи­тельно того, что Трест сделал со сценой.

Беласко сказал, что он был против Треста, а остальное было скоропалительной оценкой.

В октябре последнего (1920) года серьёзный спад по­разил театральный бизнес. Даже в Нью-Йорке театры переживали тяжелейшую депрессию за все годы. Более 3000 актёров оказались безработными, а менеджеры были вынуждены прибегать к услугам агентов по прода­же билетов по сниженным ценам, чтобы продавать свои места. И тем не менее в середине этого спада Шуберт объявил об открытии шести новых театров только в од­ном Нью-Йорке. В то же время они объявили и о поста­новке сорока спектаклей.

Сорок спектаклей! Если бы кто-то объявил, что он собирается построить шесть новых художественных му­зеев в одном городе и выставить в них необходимое чис­ло написанных маслом картин под его собственным ру­ководством, то его посчитали бы сумасшедшим, в осо­бенности, если бы существовало общее мнение, что он ничего не знает об искусстве и имеет картины, напи­санные просто для того, чтобы повысить стоимость сво­ей недвижимости!

Это указывает на то, как основательно публика при­выкла к «театру» и «киноиндустрии», что объявление об этих прежних пустяках воспринимается столь благодуш­но. Сорок спектаклей! - когда любой может сосчитать на пальцах обеих рук всех теперешних американских и ан­глийских драматургов, даже отдалённо заслуживающих внимания!

Говорят, что Шуберты не ожидают успеха более трёх из этих сорока пьес. Успех пьесы в артистическом смыс­ле, это не ее бизнес. Поддерживать достаточное число пьес в действии и обеспечивать окупаемость капита­ловложений в них- это, действительно, серьёзное дело.

Таким образом, теперь неудивительно, откуда проис­текает театральный жаргон. Говорят, что актёр, который добивается успеха, «поставляет товары». Признанная актриса «широка как вся шерстяная ткань и полотно». Автор «переворачивает» свою публику. Девушка, не при­надлежащая ни к какому конкретному классу, это «юбка». Молоденькая девушка из хора - это «бройлер» или «цыпленок». Актриса, которая играет роль авантюристки, это «вамп». Вееьмауспешная пьеса- это «нокаут». Если взять всё вместе, это и есть «шоу-бизнес». Это и есть результат иудейского контроля любой профессии, как скажет Вам любой американский адвокат.

В настоящее время протест имеет место только со сто­роны небольших драматических клубов, независимо от того, знают они это или нет, которые оказывают наибо­лее сильное «антисемитское» влияние на театральном горизонте.

Публикация от 22 января 1921г.

31. ИУДЕЙСКИЙ АСПЕКТ ПРОБЛЕМЫ «КИНО»