Цветы из бури - Кинсейл Лаура - Страница 50

— Вот так было, мисс Тиммс, — довольно проворчал полковник. — Дело, конечно, замяли, но вы услышали о нем из первых уст.

— Понятно, — сказала она, не в силах ничего более добавить.

— Вот и повеселились. А я не дубина. Конечно, нет. Господи благослови, как повеселились!

— Не сомневаюсь — но, может быть, вернемся к теперешней ситуации. Разберемся в положении герцога? — спросила она.

— Ах да. Сию минуту. Положение герцога? Он снова вляпался в историю, да?

— Имейте терпение, мисс Тиммс, — сказал Дарэм. — Мы ценим Фейна за его силу, а не за мозги. Как вы думаете, не следует ли нам поговорить с тем человеком, Ричардом Гилем? Много ли он уже знает? Не могли ли его выследить?

— Я рассказала ему то же самое, что и вам.

Дарэм по второму кругу предложил кофе и шоколад.

— Я все время над этим думаю. Мне кажется, у нас есть в запасе некоторое время до того, как они нас обнаружат. Поскальку, вряд ли кто из случайных прохожих заметил ваш побег, пройдет все утро, прежде чем они успеют обшарить улицы вокруг часовни. Даже если про меня и вспомнят, то, держу пари, они просто придут поговорить со мной. Марк в состоянии запудрить им мозги. Но, в конечном счете, мы должны вывезти вас обоих из города.

— Вывезти из города? Насчет герцога, я согласна. — Думаю, это очень правильно. Но я должна вернуться к отцу.

— Вы считаете, что это будет разумно?

— Разумно или нет, не имеет значения. Это мой долг.

— Прекрасно. Тогда придумаем, что вам следует говорить. Вы старались держаться рядом с герцогом, но потеряли его.

— Но…

— В это поверит даже ваш Гиль. Лошади, экипажи… И вы Жерво упустили. Его целью был собор Сент-Джеймса, но вы потеряли его в толпе на Пикадилли. Остальное предоставьте нам. Вы уже заслужили звания великой леди, мисс Тиммс, только за то, что выручили Шева из беды. Если позволите сделать вам этот комплимент.

— Благодарю, но я не могу сказать такого, — возразила Мэдди.

— Почему?

— Потому что это неправда.

— Конечно, неправда. Где бы мы оказались, если бы вы сказали им всю правду?

— Но я не могу говорить неправду.

Дарэм с удивлением посмотрел на нее.

— Вы должны, дорогая моя. Это совсем небольшая ложь.

— Я не могу. Не могу лгать.

— Вы не можете лгать? — эхом отозвался полковник. Они с Дарэмом смотрели на Мэдди, как будто перед ними из тумана возникло непонятное видение.

— Нет, — твердо сказала она. Мэдди попробовала бы обмануть леди де Марли или даже кузена Эдвардса, но она даже представить себе не могла, как можно солгать отцу или Ричарду Гилю, тем, кто всем своим поведением являлся зримым образцом того, как надо идти по жизни. — Это не в наших правилах. — Она беспомощно развела руками. — Я не могу нарушать их.

— Но тогда… что же вы скажете?

Она прикусила губу.

— Если меня спросят — я должна сказать правду.

— Вы не можете лгать, — Дарэм пристально смотрел на нее. — Даже в этом единственном случае, когда надо спасти жизнь человеку?

— Должно быть, так. Как того хочет Бог. Если я солгу, значит, поступлю не так, как хочет Бог, а как хочу я. Но… после того как я уйду, можете увезти его. Тогда я могу честно сказать, что не знаю, где он находится.

— Ну что ж, спасибо. Таким образом, вы здесь как бы ни при чем, не так ли? А когда вас спросят, где вы видели его последний раз, то меня поволокут в магистрат.

Она опустила глаза.

— Хорошо. Только… дайте мне подумать. Дайте подумать. — Дарэм сложил пальцы над чашкой с кофе. — Вы должны уйти прямо сейчас. Почему именно сейчас?

— Из-за папы. Он знает, что я убежала с герцогом по собственной воле. Папа может подумать, что я ранена или даже… Он что угодно может подумать!

— Хорошо! Ваш отец беспокоится. Где он находится?

— Он с моим кузеном Эдвардсом остановился в гостинице «Глосестер».

— Вот и прекрасно. Мы устроим так, чтобы ему под дверь просунули записку о том, что с вами все в порядке, но вы не можете сейчас прийти. К тому же все это правда, не так ли?

— Папа не сможет прочесть записку. Он давно потерял зрение. Представляете, что он может подумать, если получит такую записку. Он будет просто вне себя. А как бы вы чувствовали себя на его месте? Как я могу не вернуться? Куда еще мне идти?

— О, господи, — вздохнул Дарэм. — Как все сложно.

Он в задумчивости смотрел на нее, потирая подбородок. В комнате стало тихо, только иногда собаки скребли лапами по полу, отталкивая друг друга и стараясь добиться внимания хозяина.

— Фейн, — внезапно сказал Дарэм, — будь-ка и ты на что-нибудь полезен. Спустись вниз и пригласи мистера Гиля на легкий обед.

Полковник послушно встал и водрузил на голову свою шляпу с плюмажем.

— Да смотри, сделай так, чтобы он не отказался, — добавил Дарэм, лениво поднимая брови.

Полковник Фейн откланялся, очень импозантный в своей форме и высоком плюмаже, небрежно положив руку на серебряный с золотом эфес шпаги.

— Когда нужно, я бываю необыкновенно красноречив, как бывало говорила моя матушка…

Герцог вовсе не жаждал снова встретиться с Ричардом, что было очевидно. Он поднялся на ноги с раздраженным восклицанием, когда полковник привел в комнату квакера, который держал в руках все ту же коробку. Черный сеттер тут же сделал стойку и заворчал, а Дьявол прыгнул на диван рядом с Мэдди и начал лаять и скалить зубы на незнакомца.

— Шев, — рявкнул Дарэм. — Ради бога, уйми их!

Жерво что-то прошипел. Собаки успокоились. Дьявол, скорчившись на полу в странной позе, положил передние лапы к ее ногам.

Мэдди, забаррикадированная со всех сторон собаками, слабо улыбнулась.

— Я благодарю тебя за то, что ты снова пришел на помощь…

Он огляделся и мягко сказал:

— Я шел следом. Я боялся за тебя, Архимедия. Тебя не обижают?

— О, нет, нет. Герцог привел меня к своим лучшим друзьям. Дарэм и полковник Фейн.

Несмотря на свой темный скромный камзол и шляпу с широкими полями, Ричард Гиль странным и неуловимым образом чем-то был похож на полковника Фейна. Один был весь сама яркость, переливающаяся алым, белым, голубым и золотым, другой — в суровой одежде без украшений. Но в обоих чувствовалась сила, нечто неожиданно могучее под их такой разной внешностью и характерами.

Дарэм не пригласил квакера сесть. Тот оперся руками о спинку стула.

— Позвольте мне быть с вами предельно откровенным, мистер Гиль. Мы не хотим, чтобы герцог был возвращен в семью. Этого нельзя делать в силу тех обстоятельств, о которых нам поведала мисс Тиммс. У нее же сложилось впечатление, что вы придерживаетесь другого мнения. Должен признаться, я не понимаю, какое вам дело до всего этого, но может так случиться, что мы попадем в чрезвычайно неприятное положение, если вы будете болтать об этом. Поэтому я счел… Лучше… скажем так, обсудить с вами это дело.

Ричард ничего не ответил. Полковник Фейн стоял за его спиной, опираясь плечом на дверной косяк.

— Мисс Тиммс обратилась к вам за помощью, — сказал Дарэм. — Вы готовы оказать ее?

— Архимедия поступает так, как считает нужным, — уклончиво ответил Ричард.

— Что ж, не сочтите за наглость, сэр, но я бы хотел знать ваше мнение. Как я понял, вы приняли это дело близко к сердцу, сделали его своей личной заботой. Возможно, вы даже приняли в этом деле сторону семьи. Но, несмотря ни на что, вам не следует упоминать этот адрес. Если вы скажете, что герцог направился в Олбани, сразу станет ясно, у кого он скрывается. — Дарэм сжал пальцами спинку стула и мягко добавил. — Он мой друг, мистер Гиль. Я хочу, чтобы вы как следует это поняли. Как следует. Я не допущу, чтобы его снова унижали из-за вашего благочестивого рвения.

Раздался слабый металлический звон, когда полковник переменил свою позу.

— Конечно нет, — пробормотал он.

— Скажите мне, какими словами я должен убедить вас хранить молчание по поводу нашего дела, мистер Гиль? — спросил Дарэм, и в его голосе почувствовалась едва заметная издевка.