Песочные часы (СИ) - Романовская Ольга - Страница 38

Не выдержав, я встала, выхватила из рук оторопевшей хыры неоткупоренную бутылку и решительно направилась к двери.

Я не буду это слушать, я не стану этому потворствовать. Пусть убьют, но я помогу этой девушке. Да и для меня мучения рабства кончатся. Всё равно до повешенья не доживу, умру ещё в руках квита. Может, он сжалится и первым же ударом сломает мне позвоночник. Или меня убьёт дружок этого Тадеуша.

Подойдя к двери, глубоко вздохнула, взяла оружие поудобнее и потянулась к дверной ручке.

— Отдай, ненормальная, мне твой труп не нужен! — бутылку у меня отобрали, ухватили за талию и оттащили подальше.

Я отчаянно впилась ногтями в руки хозяина, желая довести начатое до конца, но он был сильнее. Сжав одной рукой оба моих запястья, другой дал пощёчину, отрезвляя мысли.

— Ну, пришла в себя? Не лезь не в своё дело. О себе бы думала, а не о других. По-хорошему, прямо здесь тебя надо наказать за преступные намерения, но не хочется. Дома поговорим. От себя больше не отпущу, а то опять что-то в голову взбредёт.

Я дёрнулась и сжала зубы от боли — так сильно хозяин стиснул мои руки. А потом отпустил, оставив красные следы на коже.

— Все араргцы — сволочи! — в сердцах выкрикнула я. — Бессердечные жестокие твари, продавшие душу Тьме.

Норн сверкнул глазами и прошипел:

— Язык прикуси! Я серьёзно, зелёноглазка, могу и ударить. Намного больнее будет. Не вынуждай.

Я знала, что серьёзно, но та девушка… Я перестала слышать её причитания, и это пугало меня ещё больше.

Метнулась к поставленной на пол бутылке… и упала, растянувшись на полу.

Ушибленная лодыжка, по которой нанесли удар, ныла, но абсолютно так же ныла и рука, которую я инстинктивно выставила вперёд. Надеюсь, не сломала.

Все смеются, потешаются надо мной, а мне горько.

Хозяин не помешал мне подняться, и я поняла, почему: Тадеуш с другом уже вышли.

Теперь я видела всхлипывающую, сидящую на полу полуголую заплаканную торху с какими-то узорами на теле. Приглядевшись, я поняла, что это написано углём имя владельца

Торопливо одевшись, девушка поплелась за хозяином: место торхи — у его ног.

Не говоря ни слова, мой норн приказал следовать за ним. Он был сердит, но, надо отдать должное, больше ни разу не ударил и не оскорбил.

Потом торх выгнали, и мы добрых два с половиной часа просидели в душном помещении. Скрасить наш быт усердно старались хыры, среди которых я заметила много мальчиков. Догадываюсь, зачем они во дворце…

Хыры обмахивали нас гигантскими веерами, приносили воду и некрепкое вино, фрукты и нехитрые закуски.

Разговоры велись, разумеется, о хозяевах и нелёгкой доле личной рабыни.

Не хотелось бы мне участвовать в тех оргиях, которые описывали девушки! Терпеть не могу пьяных мужчин, а целовать пьяного, прикасаться к нему, ублажать под комментарии зрителей… А ведь такие закрытые попойки в Гридоре не были редкостью, торха же обязана всюду следовать за своим хозяином, если он пожелает.

— Меня даже в бордель брали, — рассказывала одна, — у местных жриц любви учиться.

Другая вспоминала, что хозяин иногда одалживал её друзьям на пару часов. Третья ненавидела ночь за окровавленные простыни — её мучитель действовал, как зверь, врача же вызывал редко, только когда торха не могла самостоятельно встать. Зато с женой он был мягок и предупредителен.

Разумеется, жизнь не всех торх была наполнена ужасами и болью. Я слышала и рассказы о спокойной размеренной жизни в хозяйском доме, об удовольствии, которое можно испытывать с мужчиной, о детях, подарках, собственных покупках на подаренные деньги. У некоторых были даже собственные хыры. Они не желали возвращаться на родину — 'Что я там забыла? Родные давно мёртвой считают, если сами живы, нищета, неустроенное будущее. Замуж выйдешь — не лучше, чем сейчас будет. Думаете, жён не бьют? Ещё как! И мужья, и их братья. А тут пальцем тебя никто, кроме норна не тронет. Если не дура, как любовница жить будешь'.

— Меня мой хозяин устраивает, — возразила в ответ на обвинение норнов в повальной жестокости одна из торх. — В постели мужик хороший. Впрочем, он не часто к себе зовёт, а деньги даёт регулярно. Не бьёт, даже не оскорбляет. Я себе такие вещи купила, которых на свободе не было. С госпожой общий язык нашли, вместе за покупками ходим. За детишками их присматриваю, в школу мальчишек провожаю. Один день в неделю могу делать всё, что захочу. За пределы города свободно выпускают, если надобность есть. Единственное, что плохо, — любовника не заведёшь. Но, думаю, эту проблему я тоже как-нибудь решу.

Дверь распахнулась, прервав наш смех — одна из торх поведала забавную историю, и на пороге возник мой хозяин.

Предчувствуя, что сейчас придётся расплачиваться за благородные душевные порывы, я встала и, не дожидаясь приказа, подошла к нему.

— Ты хотя бы понимаешь, что я предотвратил тяжёлое преступление? — он держал меня за бархотку, будто думал, придушить или нет. Держал, как котёнка за шкирку. — Кто тебе та девица? Никто. Думаешь, она бы спасибо сказала? Жлотархово чрево, нет, разумеется! О себе нужно думать, о собственной жизни. Я-то думал тебя побаловать, даже, может, потанцевала бы — так ты всё испортила! Благодари своих богов, что никто, кроме меня, не догадался. Я сказал, что ты захмелела, поэтому так странно себя вела. А мог бы сказать правду.

Я поняла намёк, взяла его руку и поднесла к губам, но он её резко вырвал.

— Наказание ты всё равно понесёшь, не подлизывайся!

Наказание — это кручёная плеть, одно воспоминание о которой вызывало боль. Я не хотела повторения прошлого и пошла на рискованный шаг, решив сыграть на словах счастливой торхи о том, что хозяева — тоже мужчины.

— Я с радостью приму любое от ваших рук.

Хозяин опешил и отпустил меня. Подозрительно осмотрел и покачал головой:

— Плохая ты актриса, но попытка хорошая. Находчивая девочка! Ну, раз хочешь от моих рук, будет от моих рук.

Взяв за руку, норн куда-то меня повёл. Как оказалось, в самую гущу праздника, к разнаряженным дамам и кавалерам.

Хозяину почтительно кланялись представители местного второго класса и даже некоторые дворяне — значит, не последний он человек при дворе. Оказалось, что далеко не последний, и не при дворе, а в государстве.

Семеня рядом с норном, я с тоской смотрела на танцующих. А ведь я тоже могла…

— Что, завидуешь? — ехидно осведомился хозяин. — Нечего было за других заступаться!

— Да ладно вам, виконт Тиадей, что такого серьёзного она натворила, что вы лишаете девочку возможности на пять минут почувствовать себя принцессой?

К нам подошла сияющая блеском драгоценностей норина Доррана. Только почему она называла хозяина на 'вы'? Наверное, не афишируют свои отношения.

Норина была не одна, а под руку с каким-то норном. Они были похожи, из чего я сделала вывод, что спутник — её брат.

— Она знает за что, леди Атальвин. Рад видеть вас и вашего брата.

Мужчины обменялись приветствиями, Доррана присела в реверансе.

Я тоже поклонилась обоим и, подняв глаза, наткнулась на пытливый взгляд норины.

— Преступление настолько серьёзно?

Хозяин промолчал, толкнув меня локтем в бок. Значит, отвечать нужно мне.

— Я сделала то, что не понравилось хозяину.

— Так попроси прощения, — расплылась в улыбке норина. — Глупо попасть на бал и просидеть на полу весь танец торх. Ни за что не поверю, что такая хорошенькая девочка не умеет просить прощения.

Я и попросила, только не так, как намекала Доррана, и как предполагал хозяин: просто сказала: 'Простите, я больше так не буду'. Не стану я унижаться ради танца. Тем более что по сравнению с местными дамами я отвратительно танцую.

Сидя на полу, я наблюдала за тем, как хозяин кружит по паркету свою любовницу, а потом других партнёрш. Старалась не обращать внимания на презрительные взгляды дворян, их ядовитые шуточки.

Пару раз приносила что-то из буфета норну и его собеседницам: пирожные, мороженое, взбитые сливки. Сама, разумеется, ничего из этого не пробовала, только норина Доррана, шутя, предложила мне облизать после неё ложечку. Я вежливо отказалась, одарив её возмущённым взглядом. Норина насупилась, но промолчала.