Песочные часы (СИ) - Романовская Ольга - Страница 48

Хватился, и раньше, чем я думала.

Сердце обмерло от страха. Хорошо, что в этот момент он не видел моего лица.

Нужно было срочно придумать правдоподобную ложь. Что, что я могла делать во дворе?

Рука хозяина легла на моё плечо и развернула к себе. Янтарные глаза впились в меня, губы сжались.

Было больно, и, чувствуется, будет ещё больнее.

— Что-то не так, хозяин? — я постаралась выдавить из себя улыбку.

— Тебе виднее. Мечтаешь о двадцати трёх ударах плетью? Но кто сказал, что их будет, скажем, не тридцать?

— Вы всё не так поняли, хозяин, я не собиралась бежать. Я просто вышла во двор подышать свежим воздухом. У меня разболелась голова. Вот ваши деньги, комнаты я сняла, саквояж вашей спутницы занесла.

— Всё никак не могу понять, лжёшь ты мне или нет? — он отпустил меня.

— Клянусь Небесными заступниками, я честна перед Вами, хозяин. Вы очень добрый, заботливый, мне очень повезло, что я попала к вам.

Давать подобные клятвы я не боялась: верила и поклонялась только Шоану. А вот вторая часть фразы — чистая правда: мне не в чем было его упрекнуть.

— Хорошо, я тебе верю, — голос его потеплел. — У меня нет поводов не доверять тебе. Но, Лей, в следующий раз спрашивай разрешения. У Фрейи есть порошок от боли, выпьешь. И бокал красного вина — тоже помогает. Наказывать не стану, но это в первый и последний раз. Цени мою доброту!

Я потянулась к его руке, чтобы поцеловать, но хозяин не позволил, взъерошил мне волосы и притянул к себе. Неужели поверил?

Шоан, как же хорошо, что я не успела уйти со двора, не подошла к конюшне! А так сижу за столом, на этот раз за одним столом с норнами, ем то же, что они. Периодически отвлекалась на то, чтобы собрать пустые тарелки, наполнить бокалы, помочь подавальщице расставить блюда.

Странно, но хозяин не остался на ночь с нориной Фрейей, он провёл её со мной. Как и все последующие. Тогда-то я стала замечать, что хозяин ведёт себя с нориной не как с Дорраной — более сдержано, никогда не целует в губы, даже если никто, кроме меня, этого не видит. Видимо, я ошиблась, приписав им любовную связь. Либо она носила другой, менее страстный характер, чем с прежней любовницей.

В имении дяди хозяина всё окончательно прояснилось: норн просто сопровождал норину Багонсор. Молодой девушке благородного происхождения неприлично путешествовать одной, да и небезопасно. Двоюродный дядя (родной дядя хозяина) пригласил её погостить у себя и, кажется, хотел познакомить с кандидатом в женихи. Подробностей я не знала, да и не желала знать.

Мы пробыли в имении дяди норна больше, чем планировали — виной всему охота, которую устроил барон. На неё собирался весь цвет местного общества. Длилась она целую неделю, и всю эту неделю я была предоставлена сама себе.

Жила в комнате хозяина, спала на его постели, в изножье, если одна, и на подушках, если с ним. Чаще без него, потому что на охоту он меня не взял — слишком опасно, а охотники далеко углубились в окрестные леса и поля, поэтому ночевали не в замке, а либо в охотничьих домиках, либо в деревнях.

К слову, некоторые взяли с собой торх. А меня вот оставили… И правильно — одну девушку ранил зверь.

Развлекали и обслуживали господ хыры, как мужского, так и женского пола. Именно тогда я близко познакомилась с мальчиками-наложниками. Бедные несчастные подростки! Все красивые, стройные, лет по четырнадцать-пятнадцать. Наложников старше шестнадцати я не видела: видимо, становились слишком грубы для хозяев, либо просто не доживали. Они по утрам так странно ходили, будто прихрамывали, на шее — синяки, руки частенько в кровоподтёках. Глаза вечно испуганные.

Избавленная от обязанностей по дому, прислуживая только хозяину, я чувствовала себя 'белой вороной' посреди рабынь. Ела, разумеется, не с норнами, а со служанками, но так даже лучше — не хотелось сидеть на полу, словно собачонке. При всех хозяин меня за стол не посадит, а на руках у него не лучше.

Перед отъездом выпросила у норна разрешение пользоваться местной библиотекой. Таковое было мне выдано, правда, дядя хозяина искренне недоумевал, зачем торхе читать:

— Пусть лучше слугам помогает, полы моет.

— Если я сказал, что она не будет работать, она не будет. Лей моя торха, а не ваша, и только я вправе решать, что и где она будет делать.

Пользоваться библиотекой я могла, только если никому не мешала, а выносить книги не разрешалось, поэтому я частенько караулила перед дверьми, дожидаясь, пока она опустеет.

Как-то раз, увлечённая поисками книги о местных обычаях, я не заметила, что в библиотеку кто-то вошёл. Если бы не его покашливание, я бы и не узнала о его присутствии.

— Простите, мой норн, я уже ухожу, — скороговоркой извинилась я, с сожалением вернула книгу на полку и слезла со стремянки. Смутившись, подумала, что он видел.

— Я не норн, — возразил молодой человек, с интересом рассматривая меня. Он был одет во всё чёрное, только рубашка светлая. А на шее какой-то амулет.

— Ещё раз извините меня, господин.

Я собиралась уйти, но незнакомец задержал меня:

— Зачем уходить, ты мне не мешаешь. Судя по одежде, ты торха. Чья?

Вместо ответа я продемонстрировала браслет.

Но араргца больше заинтересовало не имя владельца, которое он равнодушно произнёс вслух, а сам кусок металла. Бережно проведя по нему пальцем, а потом зачем-то поводя рукой над ним в воздухе, араргец восхищённо произнёс:

— Действительно, тепло! А я не верил.

Видя, что я не понимаю, пояснил:

— Браслет излучает тепло, тепло крови. Его тебе маг виконта активировал? Чистая работа! Надеюсь, когда-то и у меня так получится.

Я поспешила прояснить зародившуюся в голове догадку:

— Простите, а вы маг, господин?

— Нет пока, но надеюсь им стать. Тьёрн, ученик местного мага. Теоретически через год-два полноценным волшебником стану. А ты что искала? Может, помочь?

— Зачем снэру утруждать себя, скорее, это он может требовать от меня помощи.

— Да ладно тебе! Не буду я смотреть, как девушка тяжести таскает. Тем более такая красивая.

Я покраснела. Успела отвыкнуть от галантности. А тут аверд сам залез на стремянку, достал нужную мне, торхе, книгу и разрешил почитать её в его присутствии. И смотрит не свысока, как остальные маги. Может, потому что ещё не выучился? Или я интересна ему, как очередной заморский зверёк? Я ведь привыкла к тому, что меня все рассматривают, хвалят или ругают, а потом просто не замечают.

Снэр со мной больше не разговаривал, целиком углубившись в чтение, временами делая какие-то пометки в своих бумагах, что-то выписывая и, прикусив кончик языка, выводил карандашом в воздухе какие-то символы, сопровождая их невнятным бормотанием.

А вот я на него смотрела. Он полукровка, немного старше меня, сильными араргскими корнями. Волосы, кажется, всех оттенков каштанового, заколоты на затылке очень интересной заколкой с головой дракона. Всё время поднимала глаза, чтобы взглянуть на неё.

Видимо, магу надоел мой буравящий затылок взгляд, и он, что-то недовольно пробурчав, перебрался в другой угол библиотеки, а потом и вовсе ушёл, прихватив книги с собой.

Я ещё несколько раз встречала его в коридорах в сопровождении учителя, просто здоровалась и проходила мимо.

Снова тесно столкнулись мы, когда нужно было сходить в деревню.

Местный управляющий категорически не желал отпускать меня со служанками: опасался, что я сбегу, да и разрешения от моего хозяина не получал. Я уже отчаялась вырваться за пределы четырёх стен, где и поговорить было не с кем, когда увидела, что снэр Тьёр тоже туда собирается. Уже заседлал коня, вот-вот уедет.

С магом-то меня отпустят, пусть даже с учеником этого мага. А мне очень-очень надо было попасть к аптекарю: не хотелось рисковать.

Те пару раз, что я делила постель с хозяином в гостинице и по приезду в замок без капель (не могла взять их с собой некуда было спрятать, чтобы не нашли: раздевалась ведь я при норне, а то и он сам раздевал, а в другом месте спрятать негде, я ехала налегке), к счастью, не принесли последствий — месячные наступили в срок. Но слепо верить в благосклонность судьбы я не хотела, поэтому вспорола подкладку нижней юбки и вытащила из тайника поддельный рецепт. У меня было заготовлено несколько экземпляров, в которые я каждый раз вписывала разных людей. На этот раз норину Ларели.