Песочные часы (СИ) - Романовская Ольга - Страница 82

Мне захотелось ударить её, влепить пощёчину этой самодовольной, плюющейся ядом стерве, заставившей меня поклониться себе и, будто случайно, успевшей вырвать у меня пару волосков. Но я догадывалась, что она меня провоцирует, ожидает бурной реакции, хочет, чтобы я ударила её на глазах слуги виконта, чтобы потом с чистой совестью требовать моего наказания. Поэтому я кусала губы и молчала, не позволяя злости выплеснуться наружу.

Я не желаю получить из-за норины двадцать ударов плетьми, а то и больше, если расцарапаю ей лицо. А как мне этого хотелось!

За что же она меня так ненавидит, не из-за хозяина же! Не насколько ведь он ей нравился, чтобы так болезненно перенести разрыв. У неё, конечно, больное самолюбие, как и у большинства араргских дворян, и денежного содержания она из-за меня лишилась. Судя по злобе, новый любовник, если есть, не так знатен и богат. И обручального кольца на пальце я не вижу — не замужем.

Но, как ни прискорбно, кое в чём Доррана права: моё положение шатко и целиком и полностью зависит от воли хозяина. Пока сын мал, пока я молода и привлекательна, он будет обо мне заботиться, а потом всё разом закончится. Сына отберут, отдадут Мирабель, меня — в вечные служанки. Не знаю, как поступают с надоевшими, постаревшими торхами — быть может, меняют статус на хыр, обыкновенных рабынь? Я об этом ничего не читала и, честно говоря, впервые задумалась.

А действительно, что с ними происходит?

В постели хозяина давно будет новая, юная и хорошенькая, она же станет прислуживать ему, потому что прикосновения нежных рук во много раз приятнее. Детей я рожать уже не смогу (или они успеют надоесть норну) — какой от меня толк? Убирать со стола, чистить ковры, вытирать пыль? Или присматривать за хозяйскими детьми, выполняя все их капризы? Буду их личной служанкой, буду водить собственного сына в школу, для которого я превращусь в прислугу. А мои дочери, если таковые родятся, станут сызмальства помогать гладить, чистить, готовить. Они-то останутся со мной, только их в любой момент могут отобрать от меня, продать, подарить, отправить куда-то учиться, а затем работать.

Стало тошно и грустно. Не желала я себе такой жизни, но именно такая мне предстояла.

Норина, так и не дождавшись ответа, удалилась. Довольная — если не удалось причинить физическую боль, то хотя бы унизила, смешала с грязью. Это ей с лихвой удалось — я ощущала себя ничтожеством, бесправной тварью, которая, как её ни наряжай, всё равно остаётся рабыней. А все эти подарки, драгоценности… Очень умно — дарить их торхе, всё равно не уйдут из семьи. Я собственность виконта Тиадея — значит, они тоже принадлежат ему, если только не успею продать. Но опять-таки — на что я потрачу деньги, и как он к этому отнесётся?

Доррана права, напомнила о том, что всё ложь, сладкий дурман, признанный заставить поверить, что и в рабстве хорошо живётся. Но каким бы ни был ошейник, он всё равно давит горло.

Решено: беру сына и пытаюсь выбраться из этого проклятого королевства! Норну не составит труда купить себе другую девочку и произвести на свет нового наследника. А я не желаю жить по его правилам, не желаю, чтобы мой ребёнок через четыре года стал для меня чужим, отдавать его Мирабель.

Хозяин, конечно, будет нас искать, но как-нибудь выкарабкаемся. С помощью Тьёрна. Он поможет нам, я сделаю всё, чтобы помог. И заплачу ему любую цену за свою свободу и свободу выбора жизненного пути своего малыша. Я не желаю, чтобы мой Рагнар превратился в типичного араргского норна, а отец вырастит его именно таким. Потому что иначе не сможет. Получится такой же Наездник, рабовладелец, у которого тоже будет торха… В этом королевстве иначе нельзя.

Да, в незнакомом мире Рагнару придётся тяжелее, зато никто не привьёт ему двойную мораль.

А волосы… Не во всех королевствах и княжествах на него из-за них будут косо смотреть. Мы их коротко пострижём, а потом перекрасим, если потребуется. Да и под солнцем тёмные кончики, если они будут такими, как у отца, выгорят. Сейчас же ещё не так заметно, волосиков у нас мало, и они такие тонкие, шелковистые…

Не переживай, малыш, у тебя будет папа. Во всяком случае, мама надеется, что она выйдет замуж. По собственной воле. Надеется, что когда-то полюбит, будет чувствовать себя счастливой, окружённой теплом, лаской и заботой.

Тогда я впервые подумала о Тьёрне. Всё это он мог бы мне дать. Я видела, что он влюблён, а если он мне поможет, то в Арарге его будет ожидать строгое наказание. Более того, его казнить могут. А я не переживу, если из-за меня убьют человека. Мне тот несчастный хыр долго в кошмарных снах снился, а ведь его только высекли и не изуверски, не на площади Слёз, под крики толпы раздирая плоть, обнажая кости.

Маг хороший, я тепло к нему отношусь. Он полукровка — так бы я могла объяснить волосы сына. К полукровкам немного другое отношение, их в убийствах не обвиняют. Так что, если бы он предложил, я бы подумала. Да и на свободе нам такой папа пригодился бы.

Хорошо, не замуж — погорячилась, хоть на континенте и существует развод, — но первое время я предпочла бы пожить с ним, пока не встречу того, кого полюблю и кто полюбит меня.

С такими мыслями я вернулась в особняк Тиадея, об этом же думала, переодевая сына, купая, готовя ему еду, кормя, укладывая спать, прибираясь, прислуживая госпоже. Встреча с нораной Дорраной подтолкнула меня к активным действиям, пробудила от спячки, в которую я погрузилась во время беременности, когда весь мир сосредоточился на Рагнаре.

Я продумывала план побега, перебирала десятки вариантов, в каждом из которых находила недостатки.

Мне предстояло решить четыре проблемы. Первая — хозяин. Когда я сбегу, он желательно должен быть далеко от Гридора. И от замка — там пластина. Проблема вторая — сама пластина. К сожалению, украсть её невозможно, но стоит попробовать исказить выдаваемые ей сведенья. Для этого нужен Тьёрн. Третье — городские ворота и охраняющие их агейры. Бежать придётся рано утром, после того, как их покормили. Причём, заранее узнать, когда это произойдёт: демоны не каждый день потребляют 'дары' мясника. Четвёртое — бегство с острова Неро. Мне нужно попасть с Восточного архипелага на континент, причём, быстро. А это означает, что придётся каким-то образом добираться до порта, пробираться на корабль… Опасно, поймают. Ещё в пути поймают — в распоряжении хозяина Наездника, а любой дракон обгонит парусное судно. И заметит притаившуюся в кустах женщину с ребёнком. Сын, кстати, пятая проблема — ему же не объяснишь, что нельзя плакать, он сковывает передвижения, его нужно кормить по часам и ни чем попало, да и спать под открытым небом его не оставишь.

Вот бы кто открыл нам портал — тогда большая часть проблем решилась. Но это, наверное, сложно и не всем доступно.

Разумеется, когда хозяин вернулся, ему доложили о разговоре с нориной Дорраной — если только можно было назвать разговором вылитый на меня ушат помоев из оскорблений. Не знаю, как он отреагировал, что сказал слуге, я мельком слышала только, как норн назвал её, уже наедине с собой, сукой. Я как раз принесла ему чистое бельё и, входя, услышала позвякивание посуды (ударил кулаком по стулу) и брошенное в сердцах: 'Сука, я тебя предупреждал! В ногах будешь ползать, Дорра, вдоволь любимой грязи наешься, злопамятная тварь'.

Я мышкой проскользнула в ванную, решив начать с неё, а рубашки разложить по местам позже, когда хозяин уйдёт. Но он услышал, что в комнате кто-то есть, окликнул. Я отозвалась, вышла и поклонилась, пробормотав дежурное: 'Рада вас видеть, хозяин, обед будет подан в положенное время'.

— Что она тебе наговорила? — норн подошёл, взял меня под руку и заставил пройти внутрь.

Решив совместить обязанности — ответы на вопросы и работу горничной, я открыла шкаф и начала развешивать и раскладывать чистую одежду. Сказала, что ничего особенного норина мне не поведала, просто интересовалась сыном и выказала недовольство моим нарядом.

— Подобного больше не повторится, хозяин, впредь на прогулки с норном Рагнаром я буду надевать форменное платье торхи. Что-нибудь ещё, хозяин?