Ангелология - Труссони Даниэль - Страница 21

Владимир повертел в руках кофейную чашечку.

— Небесное музыковедение не оружие. Но желаемое часто принимают за действительное, и за людьми начинают охотиться. Анджела должна была знать об этом лучше всех.

— Они могут охотиться, — возразил отец, — но что произойдет, если найдут лекарство от вырождения? Если мы опередим их, они потеряют ангельские свойства и станут похожими на людей. Они заболеют и умрут.

— Я только не верю, что это произойдет вскорости, — сказал Владимир, покачав головой. — Беспочвенные мечтания.

— Может быть, — сказал отец.

— И даже если это случится, — продолжил Владимир, — что это будет означать для нас? Или для твоей дочери? Почему ты рискуешь счастьем ради неизвестности?

— Равенство, — ответил отец. — Мы освободимся от их вероломства. Впервые в истории мы станем управлять своими судьбами.

— Замечательная мечта, — задумчиво произнес Владимир. — Но фантастическая. Мы не можем управлять нашими судьбами.

— Возможно, в планы Бога входит ослабить их постепенно, — сказал отец, не обратив внимания на слова друга. — Может быть, он хочет истреблять их долго, а не смахнуть с лица земли в одночасье, как метлой.

— Я устал от планов Бога много лет назад, — проговорил Владимир. — И ты, Лука, тоже.

— Ты не вернешься к нам?

Владимир мгновение смотрел на отца, словно взвешивая его слова.

— Скажи правду — Анджела действительно работала над моими музыковедческими теориями, когда ее забрали?

Эванджелина вздрогнула, не уверенная, что правильно поняла Владимира. Анджелы не стало несколько лет назад, но девочка до сих пор не знала подробностей ее смерти. Она подвинулась на стуле, чтобы лучше видеть лицо отца. К ее удивлению, его глаза наполнились слезами.

— Она занималась генетической теорией угасания нефилимов. Мать Анджелы, которую я виню во всем так же, как и других, спонсировала большую часть работы, находила деньги и поддерживала Анджелу в работе над проектом. Думаю, Габриэлла считала его самой безопасной нишей в организации — почему она прятала дочь в классных комнатах и библиотеках, если не считала это благоразумным? Анджела помогала разрабатывать модели в лаборатории — разумеется, под наблюдением матери.

— Ты обвиняешь Габриэллу в похищении? — спросил Владимир.

— Кто может сказать, кто виноват? Опасность поджидала ее повсюду. Мать, конечно, не смогла ее защитить. Но каждый день я живу в неизвестности. Действительно ли виновата Габриэлла? Или я? Мог я защитить ее? Было ли ошибкой позволить ей продолжать работу? Вот почему, дружище, мне нужно увидеть этих существ. Если кто-нибудь и сможет понять, чем они больны, то только ты.

Неожиданно к столу Эванджелины подошел официант, загородив собой отца. Она так увлеклась, слушая разговор, что совсем забыла про недоеденное пирожное. Из него вытекли сливки. Официант вытер остатки пролитой воды и с суровой деловитостью забрал пирожное. Когда Эванджелина снова повернулась к столу отца, там сидел Владимир и курил. Стул отца пустовал. Владимир поманил ее к себе. Эванджелина спрыгнула со стула, взглядом ища отца.

— Лука просил присмотреть за тобой, пока он вернется, — ласково улыбнулся Владимир. — Наверное, ты не помнишь, но я тебя видел еще очень маленькой девочкой, когда мама приносила тебя в наш квартал на Монпарнасе. Я хорошо знал твою маму. Мы немного работали вместе в Париже и были хорошими друзьями. Прежде чем стал готовить пирожные, я был ученым, можешь мне поверить. Погоди минутку, я покажу тебе фотографию Анджелы.

Как только Владимир скрылся в задней комнате, Эванджелина поспешила к выходу и выбежала на улицу. В двух кварталах отсюда она заметила, как мелькнул пиджак отца. Не думая о Владимире и о том, что скажет отец, если она его догонит, она помчалась сквозь толпу, пробегая мимо магазинов, лавочек, автостоянок, овощных киосков. Из-за угла она выскочила на большую улицу, чуть не запнувшись о бордюр. Отец был впереди; она хорошо видела его. Эванджелина очень долго шла за ним следом, миновала Чайна-таун и множество промышленных строений, а отец все не останавливался. Пальцы занемели в тесной кожаной обуви.

Отец остановился в конце грязной улицы, усыпанной мусором. Эванджелина видела, как он постучал в дверь большого склада из рифленого железа. Занятый своим делом, он не заметил, как подошла дочь. Она собиралась окликнуть его, но тут дверь распахнулась. Отец вошел в помещение. Это случилось так быстро и неожиданно, что на мгновение Эванджелина замешкалась.

Открыв тяжелую дверь, она оказалась в пыльном коридоре. Аккуратно, на цыпочках она поднялась по алюминиевой лестнице, следя, чтобы отпечатки подошв не выдали отцу или тому, кто там был еще, ее присутствия. На верхней ступеньке она присела на корточки и уткнулась подбородком в колени, надеясь, что ее никто не увидит. Все прошедшие годы отец тщательно скрывал от Эванджелины свою работу. Он пришел бы в ярость, если бы узнал, что она его выследила.

Несколько секунд ее глаза привыкали к тусклому освещению. Затем она увидела, что огромный склад почти пуст, лишь несколько человек стояли около трех клеток, каждая размером с автомобиль. Клетки были подвешены на стальных цепях к стальным балкам. В них сидели пойманные существа. Одно было страшно разъярено, вцепилось в прутья и выкрикивало ругательства стоящим внизу похитителям. Двое других были вялыми, лежали безвольно и печально. Похоже, их или накачали снотворным, или избили, чтобы заставить подчиниться.

Внимательно рассматривая их, Эванджелина увидела, что существа были совершенно голыми, хотя их кожа сверкала, как чистое золото, их словно окутывал свет. Одно существо оказалось женщиной — с длинными волосами, маленькой грудью и тонкой талией. Двое других были мужчинами. Изможденные, безволосые, с плоской грудью, они были выше женщины и как минимум на два фута выше взрослого человека. Прутья клеток были измазаны чем-то блестящим, с них на пол медленно капала жидкость, похожая на мед.

Отец Эванджелины стоял рядом с остальными, скрестив руки. Группа пришла сюда, чтобы провести научный эксперимент. У одного человека был большой блокнот для записей, другой держал камеру. Еще там находился прозрачный стол с подсветкой, на нем лежали три рентгеновских снимка. Легкие и грудная клетка светились призрачным белым светом на тусклом сером фоне. На соседнем столе лежало медицинское оборудование — шприцы, бинты и много разных инструментов, названия которых Эванджелина не знала.

Женщина зашагала по клетке, продолжая кричать на похитителей, и стала рвать на себе мягкие светлые волосы. Ее жесты были наполнены такой силой, что стальная цепь, на которой висела клетка, скрипела и визжала, словно вот-вот лопнет. Женщина резко повернулась, и Эванджелина заморгала, не в силах поверить собственным глазам. Посреди ее длинной гибкой спины росла пара широких крыльев. Эванджелина закрыла рот руками, боясь вскрикнуть от изумления. Существо напрягло мускулы, и крылья раскрылись, заняв всю клетку. Белые широкие крылья сияли мягким светом. Клетка закачалась под весом ангела, описывая медленную параболу в застоявшемся воздухе. Сердце у Эванджелины забилось так сильно, что отдавало в ушах, дыхание участилось. Существа были одновременно прекрасными и ужасными. Великолепные переливающиеся монстры.

Эванджелина смотрела, как женщина разворачивает крылья, как будто люди были мышами, которых она намеревалась поймать и сожрать.

— Отпустите меня, — рычало существо скрипучим голосом.

Острые кончики крыльев выскользнули сквозь прутья.

— Что вы будете с ними делать? — спросил отец Эванджелины у человека с блокнотом, словно речь шла о сачке, заполненном редкими бабочками.

— Мы не знаем, куда послать останки, пока нет заключительных результатов теста.

— Лучше всего послать их обратно в нашу лабораторию в Аризоне. Там их препарируют, задокументируют и законсервируют. Они, конечно, красавцы.

— Вы определяли их силу? — спросил отец Эванджелины. — У них имеются признаки вырождения?