Личный друг Бога - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 101

– Заждался, – повторил Танк – уже без вопросительной интонации. – Ну, пойдем.

Глеб закрыл книгу, положил ее на скамью и поднялся.

– Пойдем, – сказал он и сорвал огненно-красный бутон, пахнущий, как освежитель воздуха.

4

В лаборатории было темно.

Танк щелкнул пальцами, и на стенах зажглись плоские светильники.

– Садись, – велел он Глебу.

Сесть можно было лишь в объемистое кресло. Или на пол.

Глеб выбрал кресло…

Больше всего лаборатория походила на монашескую келью. Предметы, находящиеся в тесном помещении, можно было пересчитать по пальцам: стол, ведро с водой, плавающий в воде ковш, четыре светильника, аккуратно свернутый шерстяной плед и висящая на стене кожаная сбруя.

Ну и, конечно, ярко-оранжевое кресло, резко отличающееся от всей обстановки.

– Что мне делать? – спросил Глеб.

– Вытяни вперед руки, – сказал Танк и снял со стены упряжь. – Я должен тебя связать.

– А это обязательно?

– Сейчас – да… – Танк охватил ременной петлей запястья Глеба, затянул крепко. – Это для твоей же безопасности… Теперь давай ноги…

Через минуту Глеб был крепко связан. Широкие эластичные ремни особого неудобства не доставляли, но все равно было как-то не по себе. Танк с удовольствием оглядел плененного Богоборца и отступил к двери.

– Теперь я могу приступить к работе, – сказал он и ухмыльнулся. – Могу, но не стану этого делать.

Глеб недоуменно на него посмотрел:

– Почему?

– Нет смысла. Мне уже все известно.

– А к чему тогда… – Глеб дернулся, пробуя крепость пут. – Что за комедия?!

– Комедия? – Танк пожал плечами. – Разве происходит что-то смешное? – Он лягнул пяткой дверь, и она приоткрылась. В комнату боком просочился еще один человек, притворил дверь, запер ее на ключ. И повернулся лицом к оранжевому креслу.

Это был Танк.

Танк номер два…

– Черт возьми, – пробормотал Глеб и дернулся так, что кости хрустнули.

– Спокойно, – сказал второй Танк. – Тебе ничто не угрожает. Ремни – это предосторожность. Мы не хотели, чтобы ты с перепугу что-нибудь сотворил, и потому решили связать тебя, прежде чем приступить к разговору.

– Вас двое? Вы что, братья? Близнецы?

– А разве мы похожи? – спросил Танк первый и щелкнул пальцами. Его лицо сползло, словно потекшая восковая маска, и упало к ногам бесформенной влажной лепешкой.

– Да что происходит?! Кто вы?!

– Он – Белиал, – сказал второй Танк. – А меня ты знаешь… Успокойся, Глеб, не рвись так. И не спеши делать какие-то выводы. Сперва выслушай нас.

– Это не моя идея, – тут же поднял руку Белиал. – Это он предложил все тебе рассказать.

– Да, – кивнул Танк. – Не вижу смысла скрывать от тебя правду.

– Какую правду? – у Глеба пересохло горло. Сердце бухало, словно кузнечный молот. – О чем вы?

– Тебя больше нет, – сказал Танк. – Глеб Истомин скончался в больнице. Тело его было передано для экспериментов. Впоследствии останки были кремированы и захоронены. Я видел документы, подтверждающие смерть и кремацию.

– Подделка?

– Нет, – покачал головой Танк. – Я видел место твоего погребения.

– Но как же?!

– Ты призрак, – тараща глаза, прошипел Белиал. – Привидение! Фантом! Богоборец! – Он рассмеялся.

– Перестань, – недовольно буркнул Танк. – Ему и так сейчас нелегко.

– Я понял! Это шутка! – Глеб хохотнул. Рот его перекосился, слюна брызнула на подбородок. – Вы меня разыгрываете!

– Ты что-нибудь слышал о коннекционизме? – спросил Танк. – Знаешь, кто такой Франк Розенблатт? А имя Карла Прибрама тебе говорит о чем-нибудь? О работах Пенроуза слышал?

– Что за чушь вы несете?! – Глеб пытался заставить себя смеяться. Он дрожал – и тяжелое кресло дрожало вместе с ним.

– Не мечи бисер, – сказал Белиал Танку. – Ты что, собрался тут лекции читать? Давай я объясню, у меня доходчивей получится… – Он подошел к креслу, сел перед ним на пол, скрестил ноги. И, глядя Глебу в глаза, начал неторопливо излагать:

– Без малого двадцать лет я занимаюсь проблемой искусственного сознания. Работы людей, о которых только что упоминал Танк, я прочитал еще в школе. В колледже у меня была своя лаборатория. В университете я достиг таких успехов, что однажды ко мне домой явились строгие мужчины с черных костюмах… – Белиал хмыкнул, скривился, вспоминая нечто забавное, но не слишком приятное. – Я работал на университет, на министерство обороны, на две корпорации. Недолго, но весьма продуктивно… Меня выкинули из-за невинных забав…

– Его обвинили в шпионаже, – пояснил Танк и тоже, скрестив ноги, сел на пол.

– Но доказать не смогли, – хмыкнул Белиал. – Я уже тогда был очень осторожен.

– Я бы даже сказал – патологически осторожен.

– Намекаешь, что я параноик? Пусть так! Это лишь помогает мне в работе…

Глеб никак не мог собраться. Он с трудом понимал, о чем говорят собеседники, в черепе словно густая паутина раскинулась – и любая мысль, любая тень мысли вязла в ней, путалась, трепыхалась, обрастая коконом и слабея.

– …Потом пришло отрезвление. Я понял, что проблему надо решать совсем иначе. Создавать искусственное сознание, толком даже не зная, что есть сознание, – глупо. Разве не проще клонировать существующий разум? Создать его точную копию! Два года я разрабатывал концепцию уникальной системы, потом год строил ее скелет. Мне нужны были огромные вычислительные мощности, и я получил их. Небольшая самораспространяющаяся программа позволила мне управлять миллионами компьютеров по всему свету. Беспечные пользователи не подозревали о том, что я использую их зомбированную собственность. Кто-то, конечно, лечил насланную мной заразу, но таких было меньшинство. Лень и беспечность – разве не эти качества характеризуют нашу цивилизацию?!.

Белиал увлекся. Он словно с трибуны вещал. Он смотрел в лицо Глеба, а видел тысячи разных лиц: восхищенных, удивленных, разъяренных. Он обращался к ним ко всем:

– …Из верных старых друзей я создал команду соратников. Мы работали как средневековые алхимики: смешивали компоненты в разных пропорциях, не зная, что получится, но надеясь раскрыть тайну философского камня. Мы и сейчас так работаем: наугад, на ощупь. Да, это не наука! Это искусство! Мы учились на своих ошибках, оттачивали алгоритмы, улучшали модели, наращивали мощность распределенной системы, разрабатывали новые версии программ-червей. Мы скрывались ото всех, мы действовали тайно! И двигаясь от малого, в конце-концов мы пришли к великому! К тебе, Богоборец!..

Глеб вздрогнул.

Голова раскалывалась.

Струйки пота разъедали кожу.

Он мучительно пытался понять, что означают все эти слова. Какой следует вывод?

– Кто я? – спросил он, не зная, о чем еще можно спросить.

Громко щелкнув, лопнули ремни на руках. Отлетевшая стальная пряжка ударилась в стену, выбила сноп искр.

– Тебя нет, Глеб, – быстро проговорил Танк. – Но есть копия твоего сознания, существующая в этом мире. Ты умер, но Белиал сумел сохранить твой разум.

Глеб оперся на подлокотники, напрягся – и кресло развалилось.

Белиал вскочил, отпрыгнул к двери. Танк медленно поднялся, выставил перед собой руки ладонями вперед, шагнул к Глебу и тихо спросил:

– Что ты собираешься делать?

Это был простой вопрос, но Глеб не мог на него ответить.

В голове была вата. Множество плотных мягких комочков. Внутри каждого – кусочек разума.

– Я не знаю, – задыхаясь, шепнул Глеб и прикрыл глаза.

Плотный мягкий кокон свернулся вокруг него, вмиг отгородив от всего мира…

5

Резкий цветочный запах привел его в чувство.

На губах пузырилось что-то жгучее. Нечто жесткое больно давило на лопатки.

Глеб шевельнулся – и едва не упал.

Он лежал на скамье перед клумбой огненно-красных цветов. Под левой рукой была книга – он знал, что это «Магия для чайников», второй том. Нарисованное на потолке небо чуть колыхалось и потому вызывало тошноту.