Личный друг Бога - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 102

«Заснул, – понял Глеб. – Сам не заметил, как отрубился. И приснилось – такое…»

– Отключился? – заботливо поинтересовался кто-то.

Глеб резко повернулся на голос – и вновь чуть не упал.

На вымощенной кирпичом дорожке, похожей на расстеленную кожу многометровой змеи, стоял хмурый Танк.

– Отключился, – повторил он уже без вопросительной интонации и… раздвоился.

– Твой отряд начинает просыпаться, Богоборец, – усмехнувшись, сказал второй Танк. – И мы решили, что пусть лучше они увидят двух Танков, нежели одного Белиала.

– Так значит… – Глебу почудилось, что на него рушится потолок, и он втянул голову в плечи. – Значит…

– Как себя чувствуешь? Наш разговор помнишь? Все теперь понимаешь?

– Да, – выдавил Глеб.

– Разговаривать можешь?

– О чем?

– Как жить дальше. Что делать.

– Я… Я не знаю… Не могу поверить…

– Я тоже, Глеб… Белиал сотворил чудо, а в чудо поверить всегда нелегко…

– Ну а вы сотворили кучу проблем, – сказал Танк за номером два и хмыкнул.

Они расселись на скамье: Глеб в центре, Танки – по краям.

– Ты хоть представляешь, Богоборец, какие у нас перспективы? – негромко спросил правый Танк.

– Нет, – честно признался Глеб. – Я с трудом соображаю… Как обухом по голове…

– Глотни, – сказал левый Танк и протянул медную пузатую фляжку. – Поможет.

Глеб открутил пробку, приложился к горлышку, запрокинул голову. Волшебное пойло, опалив гортань и вышибив слезу, чуть прояснило сознание и придало сил. Глеб откашлялся, вытер губы, помотал головой.

Кажется, таким же снадобьем Ирт и Горр отпаивали его в Черном Урочище.

– А перспективы у нас самые фантастические, – сказал правый Танк. – У меня имеется сорок патентов. Они поистине золотые. Но разве в деньгах дело? Ты только подумай: мы научились консервировать разум. Тысячи людей платят за то, чтоб их тела заморозили после смерти – без всякой гарантии на воскрешение. А мы – мы можем сохранять сознание! Личность! Смерти больше нет! Мы – величайшие благодетели человечества! Мы – самые могущественные люди на планете! Бессмертные люди! Включи фантазию, подумай как следует. Возможно, со временем мы научимся переносить сохраненное сознание в новые тела – но захотят ли люди вернуться в обыденную жизнь? Не предпочтут ли они жить в мире бесконечной игры? Мы создадим рай; вернее, множество райских мест – каждому на его вкус. У тебя, Глеб, не было выбора – ты возродился здесь, в Мире. Но у других людей выбор будет, и они сами решат, где провести загробную жизнь. Представь: люди листают цветные буклеты, смотрят картинки райских кущ, выбирают место для новой жизни. Кому-то по душе тропики и экзотические животные, другим нравится облагороженное средневековье, третьи хотят оказаться в комиксе, четвертые грезят миром будущего с его бластерами и космическими перелетами. Все эти люди сидят в наших офисах! По всему миру! На обложке буклетов, на дверях офисов, на рекламных щитах – всюду! – наш знак, наш символ. Он известен каждому. Круг, в который вписана звезда, в центре – закрытый глаз. Это твой знак, Богоборец. «Creatura Deus» – «Создание Божье». Слова мертвого языка на спине мертвого человека. Разве не символично? И символично вдвойне, что и язык, и человек продолжают жить искусственной жизнью. Твое имя войдет в учебники, Глеб Истомин, ты станешь знаменит, как, как… Как древние императоры, как величайшие ученые, как известнейшие политики! Ты понимаешь это? Ты понимаешь, как тебе повезло?..

Глеб не ответил.

– …Пока мы делаем лишь первые шаги. Ты – единственный удачный эксперимент, и мы сами не вполне понимаем, почему так получилось. Мы пытались клонировать и других людей, в частности, твоего старого знакомого Епископа. Но не вышло. И с другими не получилось. Кто-то проводил в игре слишком мало времени, и мы сняли с его мозга недостаточно данных, кто-то, например Епископ, получался жалким безумцем…

– Их было двое, – сказал левый Танк. – Близнецы Лопес. Они подменяли друг друга, проводя в игре почти круглые сутки. Ты сканировал два мозга вместо одного.

– Да, согласен. Возникало множество накладок, страдали люди. У нас нет обратной связи, зачастую мы не видим результата своей деятельности. Взять того же Филлипса. Кто ж знал, что он впадет в кому, и что им заинтересуются научники корпорации? Ладно хоть мне случайно стало об этом известно, и я смог исправить эту ошибку. А ты, Богоборец? Ты же одна сплошная неожиданность! Мы не предполагали, что ты, например, будешь засыпать от усталости. А сколько ты доставил проблем, хотя, казалось бы, все было предусмотрено. Мы придумали легенду о Богоборце и запустили ее в игру. Это должно было подготовить игроков к твоему появлению. Мы создали несколько персонажей, искренне полагающих, что они и есть – Богоборцы. Еще мы создали множество безумных Одноживущих, доказывающих, что они – люди из настоящего мира, застрявшие в виртуальности. Так мы прятали тебя. Местом твоего рождения мы выбрали Черное Урочище. Без нашей помощи тебе не удавалось выбраться оттуда, а значит можно было не бояться, что ты отправишься в свободное, бесконтрольное путешествие. Мы сделали тебя сильным, дали тебе магические способности – и на всякий случай оставили уязвимое место… И вдруг все стало рушиться. Придуманная легенда ожила, Одноживущие поверили в Богоборца-избавителя. Манипулировать тобой, держать тебя в неведении уже не получалось. Ты ускользал. Ты самовольничал. Ты искал человека, который копал под меня. Вдвоем вы представляли реальную угрозу. Что мне оставалось делать? Уничтожить тебя? Это не так просто сделать: слепок твоего сознания рассредоточен по сети. Стереть программу? Но вдруг потом не удастся ее восстановить? Ты – единственный успешный опыт за много лет, ты – доказательство, что невозможное – возможно. Я не мог пойти на риск тебя потерять. И я решил выждать, пока все уляжется само собой. Нужно было только убрать твой отряд, а тебя самого запереть в Черном Урочище… Но – не получилось… Вы переиграли меня, ребята. И потому я хочу, чтобы вы были в моей команде…

Глеб долго переваривал услышанное. Несколько раз прикладывался к фляжке – и прочищающее мозги снадобье уже не казалось жгучим, словно газ из перцового баллончика.

– Ты убивал? – наконец спросил он.

– А ты что хотел?! – вскинулся Белиал. – Думаешь, история творится чистыми ручками?! Нет, там не бывает! Благодетели человечества всегда оставляли кровавые следы! Всегда к лучшей жизни люди шли по смертям! Ты подумай о результате! Не о цене! Я же дам человечеству то, о чем оно всегда мечтало! Загробную жизнь! Я – бог! Я не могу сохранять души! Да и есть ли они – души?! Но я могу сохранить разум! Разве это не лучше?!

– Смертей больше не будет, – сухо сказал Танк. – У нас есть ты, Глеб, у нас есть Малыш, мой пес. Да и мы сами разве не подходим для опытов? Огромные массивы информации ждут обработки. Пора начинать серьезную работу, хватит действовать наугад.

– Это же только игра, – пробормотал Глеб, с тоской глядя на огненные цветы.

– Путь так думают остальные, – сказал Белиал. – А для нас игры давно закончились.

– Ну что, ты с нами? – спросил Танк.

Глеб посмотрел на него. Потом повернулся к Белиалу.

Они были страшно похожи.

А в их зрачках отражался он – Богоборец…

Глеб отвернулся, ссутулился, опустил голову. Вздохнул тяжело. И чуть слышно сказал:

– Я хочу побыть один…

6

В этом саду никогда не было ветра. Здесь деревья росли в деревянных бочках, а лес был нарисован на оштукатуренных стенах. До неба можно было дотянуться кончиком копья – и царапнуть пребывающие в вечной неподвижности облака. Яркие, будто бы пластмассовые цветы отравляли резким запахом застоявшийся воздух.

Глеб задыхался.

Он хотел бы выбраться из этого мертвого места, которое лишь называлось садом.

Но куда бы он ни пошел, куда бы ни отправился – всюду его ждал искусственный, пластмассовый мир, фальшивая реальность.