Личный друг Бога - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 56

– Обязательно…

5

Увлеченный чтением Глеб не заметил, как прошел час. Спохватился, когда тень от ножа ушла далеко за щепку. Украдкой глянул на спящих товарищей – и чуть подвинул деревянную метку, слегка поправил нож.

– Эй, сони, пора вставать! – Он толкнул Ирта, тронул за ногу Горра и начал собирать книги.

Костер почти погас. Лошади спокойно щипали траву. На тракте кипела людская река, готовая подхватить новых путников, спрятать их в пучине.

– Подъем! – Глеб закрыл ранец, закинул его за спину, поднялся, подхватил копье. Быстро глянув по сторонам – не наблюдает ли кто – попытался выполнить упражнение, о котором читал минуту назад: взмахнул копьем, начертил в воздухе спиралеобразный знак. Книга утверждала, что знак этот должен превратиться в огненный шар – и его можно будет швырнуть в нужном направлении резким движением посоха.

– Ты чуть-чуть не доводишь, – вдруг сказал Ирт, вроде бы не открывая глаз. – У спирали должно быть два витка, а хвостик ее надо чуть загнуть. – Он пошевелился, поднял голову, зевнул. Глянул на тень от ножа и щепку. Прищурясь, посмотрел на солнце, удивленно вскинул бровь, хмыкнул.

– Что? – не выдержал Глеб.

– Нет, ничего… – ответил Ирт. – Кажется, мы немного опаздываем.

– Куда мы можем опаздывать? – пожал плечами Глеб. – Чай, не на прием записаны…

Проснулся и Горр, сгрыз с обожженного прутика остаток колбасы, плеснул в лицо водой из лужи, занялся лошадьми.

– Ну чего он все молчит? – негромко спросил Глеб.

– А о чем говорить? – Ирт раскидал дымящиеся головешки, затоптал рубиновые угли. – Люди ведь не для слов рождены, а для дел. Речь нам только в помощь дадена… – Он вдруг осекся и выпучил глаза, глядя Глебу за спину. Фыркнули, попятились лошади, заругался на них Горр, наглядно доказывая тезис, что речь человеку дана в помощь для дел.

– Ну что еще? – Глеб обернулся и застыл.

Из недалекого леса, что полосой тянулся вдоль тракта, выходил невиданный зверь. Был он длинный, словно китайский дракон, многоногий, как сколопендра, и волосатый, будто мамонт. Огромная голова его с мощными челюстями-жвалами покачивалась у самой земли, массивный рог, похожий на таран, раздвигал кусты и высокую траву, высоким горбом изогнулась шея.

– Это что за тварь такая? – выдавил из себя Глеб.

Люди на дороге тоже заметили чудовище, бросились врассыпную – кто по тракту, кто в поле. Трапезничающая у обочины компания, оставив котел с варевом, волов и груз тюков, вмиг разбежалась в разные стороны; бежали все – и погонщики, и купцы, и вооруженные охранники.

– Бежим? – неуверенно спросил Ирт.

– Кажется, нет, – ответил Глеб. Он увидел, что какая-то молодая женщина, очевидно совсем потеряв голову от страха, мчится прямо к чудовищу. – Ждите меня тут! – Не теряя женщину из виду, Глеб подбежал к Горру, рявкнул: – Коня! – и поймал брошенный повод. Воткнув копье в землю, влез в седло – не очень красиво, но довольно быстро, – наклонился, подхватил оставленное на секунду оружие, крикнул растерявшимся Ирту и Горру:

– Отступайте к дороге! – И врезал пятками по ребрам скакуна. – Ннно!

Седло крепко ударило по заду – конь словно мстил за свои бока. Взлетели в воздух комья земли, и мир сдвинулся с места, упругий воздух ударил в лицо.

– Ннно! – Глеб едва держался в седле, но скакуна все равно пришпоривал. Он мчался женщине наперерез, ругая ее, слепую дуру, ругая некстати появившееся чудовище, ругая свое копье – за то, что оно лишь мешает, и себя тоже – за отчаянный глупый поступок.

Неведомый зверь уже вышел из леса. Его длинный чешуйчатый хвост, увенчанный шипами, рыл борозду не хуже сохи, а раззявленная пасть походила на ковш экскаватора. Чудище выглядело неповоротливым, но оттого было еще страшней – значит, есть у него какое-нибудь пакостное умение: может, огнем дышит, а может кислотой плюется.

Женщина словно специально бежала точно на зверя, и Глеб, трехэтажно выругавшись, понял, что если и подхватит ее, то почти уже перед самой пастью-ковшом.

– Стой, дура! – прокричал он, не надеясь, что она услышит. Странно – она услышала, на бегу повернула голову, махнула рукой, словно прогоняя его. И Глеб совсем уж рассвирепел:

– Гляди, куда бежишь, дура!

Ему показалось, что она крикнула что-то в ответ.

Чудовище было совсем рядом, от него несло кислой вонью, словно от груды гнилой картошки.

Удерживая копье и себя в седле одной левой рукой, Глеб наклонился вправо насколько мог и вытянул свободную руку. Но в тот момент, когда он был готов подхватить женщину, она вдруг резко пригнулась и метнулась в сторону. Он рефлекторно подался за ней – и понял, что скачки закончились. Все, что он успел сделать, это выбросить копье и свернуться калачиком. Так – калачиком – он по земле и покатился – прямиком в куст можжевельника. Помятый, исколотый, исцарапанный, вскочил он на ноги, и обнаружил, что в этом же кусте застряло и его копье. Подхватив оружие, Глеб вывалился на открытое место и с некоторым изумлением увидел перед собой вход в пещеру. Из пещеры доносился странный свист, и нечто длинное, розовое и пупырчатое ворочалось там.

Нечто, похожее на язык…

Осознав, что это за пещера такая, Глеб ничуть не испугался. Он поднял голову, намереваясь точными ударами копья ослепить чудовище, но увидел, что глаз у того не меньше дюжины. И тогда он сделал то, чего никак не собирался делать: он взмахнул копьем, начертил в воздухе спиралеобразный – в два витка и с завернутым хвостиком – символ, увидел вмиг набрякшую огненную каплю, почувствовал ее растущую тяжесть и, удивившись содеянному, испугавшись за копье, поспешно стряхнул полыхающий шар в смердящий зев чудища.

Раздался хлопок. Гигантская голова дернулась, огромная пасть захлопнулась, из ноздрей-трубок ударили струи пара.

И лишь после этого чудовище заметило Глеба. Вновь распахнулась пасть, выпустив клуб смердящего дыма, на четыре метра взметнулась вверх голова, зависла над человеком. Глеб понял, что его жизни суждено начаться заново – а он так и не завел дневник.

Но тут легкая фигура скользнула рядом, и нечто круглое и темное полетело ввысь. Раздался звонкий голос:

– Ложись! – Что-то ударило под колени, толкнуло, сбивая с ног.

Женщина! Девушка! Дура!

В небе рвануло так, что земля задрожала, и трава полегла кругом. Черный липкий дождь обрушился вниз, алые ошметки разлетелись в стороны. Подогнулись могучие ноги, судорога согнула чешуйчатый хвост в кольцо, тяжело упал обрубок шеи, выплеснул лужу крови.

– Дурак! – прокричала девушка Глебу в ухо. – Ты куда несся? Совсем от страха ополоумел?

– Да же я тебя спасал, – растерянно проговорил Глеб и не услышал собственного голоса. – Я думал, это ты ополоумела…

6

За три минуты разговора они успели вдрызг разругаться, познакомиться, помириться и посмеяться. Девушку звали Фивой, она была Одноживущей из старых – из тех, у кого не было метки на щеке. Впрочем, пятнышко она себе нарисовала – чтоб патрули Ордена Смерти не придирались. Шла она в Город, зачем – не сказала. О Богоборце слышала, но в его существовании сомневалась. Потому к Глебу отнеслась несерьезно, посчитав, видимо, его профессиональным шарлатаном с фантазией. Глеб убеждать ее не стал – он ведь и сам не мог точно сказать, кто он такой.

Или что?..

Ирт и Горр встретили их верхом и при оружии.

– Надо быстро уходить, – сказал Ирт, глядя на Богоборца и не обращая внимания на девушку.

– А что случилось?

– Что случилось? – Ирт всплеснул руками. – А ты разве не заметил? Ты же привлек внимание кучи народа. Да оглядись только!..

Действительно, на них отовсюду пялились – с интересом и удивлением. Люди возвращались на тракт и останавливались, внимая свидетельствам очевидцев, глядя на поверженного монстра и его победителя. Движение по дороге остановилось, толпа росла, все громче становились голоса.

– Пошли, – сказал Глеб, начиная понимать, что поставил себя и товарищей в весьма щекотливое положение.