Медвежий замок - Светлов Дмитрий Николаевич - Страница 31

Еще в начале службы в милиции их взвод обеспечивал соревнования лучников. Скука, зрителей практически нет, судьи о чем-то кричат в мегафон, а лучники старательно пускают стрелу за стрелой. Просто ради досужего любопытства подошел поближе и начал высматривать, как они стоят, как натягивают тетиву и целятся. Затем приметил длинноногую красавицу и подкатился с вопросами: почему, зачем и как? Сибирячка сначала отвечала серьезно, но быстро поняла, что у парня интерес лично к ней, а не к спорту. Через два дня Татьяна улетела на какие-то сборы. Сейчас Норманн щедро делился своим багажом теоретических знаний:

– Выше подбородок! Выше! Ты как ноги поставил? Дрова рубить собрался или стрелу пустить?! – Отматерившись, подъезжал к другому, и начинался новый виток: – Ты каким глазом целишься? Дурень! Тебе бы еще голову туда просунуть!

Тем не менее результаты получались удовлетворительными, в щиты не попадали, но и разброс совсем незначительный. Заодно и наука, вчера они стреляли в толпу, поэтому и положили многих, а сегодня реально оценят свои способности. Закончив очередной воспитательный процесс, развернулся для внушения еще к одному упертому, который методично посылал стрелы с большим перелетом. К заливу подходил корабль.

– Всем затаиться! Быстро!

Норманн подъехал к зарослям ежевики и остановился, желая оставаться на виду у экипажа входящего корабля. Жизнь этого времени таила множество сюрпризов, на первом месте стояло желание сначала убить, а затем разобраться, кто же это был. Нужна информация, как можно больше информации. Капитан корабля не только сможет рассказать много полезного, при добром отношении составит компанию, если им по пути. Одинокий всадник никого не испугает, а толпа лучников или спровоцирует атаку корабелов, или вынудит их повернуть обратно. Корабль с натугой преодолевал напор встречного ветра и волнения, восемь пар весел – весь экипаж, из последних сил стремился к отдыху. Вот судно неуклюже повернуло в залив и направилось к обрывчику. Уже хорошо, они здесь были, есть шанс спокойно поговорить и разузнать про Любек и Ганзейский союз.

Норманн вполне осознавал собственную беспомощность в этом мире. Крепкие бицепсы, отработанный удар и оружие здесь не помогут. Надо знать жизненные традиции и обычаи – что можно, а чего нельзя. Иосиф с Серафимом абсолютно правы со своими предупреждениями. Но жизнь сложилась иначе. Избежав в свое время тюрьмы, он не собирался становиться добровольным затворником. Не хотел быть послушным исполнителем воли Криса и уходить в портал не собирался. Если нет шанса вернуться обратно, то какой смысл бросаться в полную неизвестность. Судно ткнулось в обрывчик, два корабела подхватили швартовы и набросили их на вкопанные столбики. Несколько человек устало вышли на берег и начали заниматься костром, остальные принялись укладывать весла и прочее имущество, готовя корабль к стоянке. Капитан вытащил на палубу рулевое весло и грузно спрыгнул на землю, немного потоптался, разминая ноги, и пошел к Норманну.

– Bra dag [32]! – крикнул капитан и в приветствии поднял руку.

Норманн поднял руку для ответного приветствия. Но что сказать? Он же не знает ни одного иностранного языка, кроме нескольких норвежских слов. Из кустов ударил залп лучников, затем еще и еще, корабелы недоуменно поворачивались и падали, сраженные расстрелом практически в упор.

– Хватит! – возмущенно крикнул Норманн.

Новики с гиком и свистом выскочили из-за кустов и бросились с топорами добивать раненых.

– Поговорил, мать вашу!

Что сделано, того уже не вернуть, надо было за спину посмотреть, молодежь не только топоры подхватила, даже броню надела. Как ни крути, а в убийстве корабелов виноват он сам, прежде стоило пояснить свои намерения. Новики тихо сидели в засаде, а поднятую руку приняли за сигнал начать атаку. Спешился и запрыгнул на корабль, осмотрелся и поднялся на крышу кормовой надстройки, где совсем недавно стоял капитан с рулевым веслом. Отсюда суденышко показалось совсем крошечным, по длине не больше катеров в питерском яхт-клубе, разве что заметно шире. Зашел в надстройку. Теснотища! Вроде снаружи три метра в длину и шесть в ширину, а изнутри негде повернуться. Два обычных окна вперед, два назад, вместо стекол вставлена слюда. Высота каюты метра полтора, хоть на четвереньки становись! Стол, стулья, кровать и несколько сундуков, ага, и двери на оба борта, помещение разделено на три части, отсюда и теснота.

– Эй! Кто-нибудь! – крикнул на палубу. – Принесите ключи!

– Вот, держи, боярин!

Почти тотчас вбежал новик и положил на стол связку ключей, два перстня, медальон на толстой цепи и пояс. Первым делом Норманн открыл правую дверь, за которой оказалась заполненная продуктами кладовая. За левой дверью ряды сундуков, причем в два яруса. Открыл, ближайший заполнен деньгами, в многочисленных ячейках ровными рядами лежали серебряные монеты. Аккуратистом был хозяин этого корабля, разделено по номиналу и по странам. Если сравнить добычу в замке и на корабле, то местный барон, несомненно, был нищим. Следующий сундук оказался с золотыми монетками, немного, не более сотни. Норманн закрыл, опустил крышку и задумался: денег у хозяина, безусловно, много, а суденышко одно. Почему? Или кораблики очень дорогие, или есть неизвестные препоны, которые заставляют ограничивать свой флот. Еще один вопрос, на который надо найти ответ.

Два сундука заполнены под завязку знакомыми прутками серебра, в одном сиротливо лежали четыре золотых брусочка. В остальных ткани, шелк различных цветов, выделка от тонкого, почти прозрачного, до толстого для камзолов и накидок. Это пригодится, Норманн уже оценил преимущество шелкового белья – и гигиенично, и удобно. Парчу и бархат пустит на продажу, а батист пойдет на личные нужды. Те же кровати под балдахином, казалось бы, мода древнего времени, а на самом деле элементарная защита от комаров. В последнем сундуке лежали свернутые в рулончики листочки бумаги, явно не любовные записки. Сундуки в жилой части каюты заполнены бытовыми вещами, одеждой, обувью, канцелярскими принадлежностями и прочей мелочью. Обнаружились две карты, одна на всю Балтику, включая Новгород, на другой – западная Европа от Норвегии до Гибралтара.

Тщательно все запер и пошел в носовой кубрик – вход через обычный люк, каким прикрывают погреб в доме. А дальше! Да у капитана настоящие хоромы! Четырехэтажные нары, где не то что сесть, на бок не повернуться! Во всех мыслимых и немыслимых местах разложены бухты троса, парусина, блоки и прочие такелажные премудрости. Уже собираясь выходить, остановился и снова осмотрел кубрик – печки-то нет. Да кто по доброй воле пойдет в моряки с такими условиями жизни?!

– Боярин! – На палубе встретил довольный новик. – Мы трюм открыли, посмотри на добычу!

Трюмный люк смех – метр на полтора, закрывался досками и парусиной с брусками на клиньях. Спрыгнул вниз и наклонился, чтобы понять, что это за груз – серые двухмиллиметровые листы в аккуратной деревянной обрешетке. По виду вроде свинец, но почему в листах? В кормовой части трюма поверх груза на парусине уложены рулоны льняной ткани. Прошел вперед, там свалены грудой бесформенные свинцовые лепешки.

– Поздравляю с трофеем! – В трюм спрыгнул Шушун. – Будет тебе кровля на замок. – Ткнул сапогом в стопки серого металла.

Точно! Он же где-то читал, что в стародавние времена в Европе дома крыли свинцом. Богатеи и церковники вообще использовали медь, а медные монеты меняли на серебро по весу, а не по номиналу.

– Пригнал корабль?

– А то! Все полезное собрал, не пропадать же добру.

– Пошли, покажешь.

Предчувствуя очередной сюрприз, Норманн выбрался на палубу. Так и есть, у борта стоял пяток рыболовецких баркасов, два из которых оказались загружены сетями, переметами и домашней утварью. Третий грузно осел под тяжестью кузнечного оборудования.

– Ты и кузницу вычистил?

32

Добрый день! ( дат.)