Поэзия английского романтизма XIX века - Байрон Джордж Гордон - Страница 107

107

1819

Вино фей

Перевод А. Ибрагимова

[410]

Опился я влаги медвяно-хмельной Роз, распустившихся под луной. С чашами, полными дивным нектаром, Феи летают над замком старым. В глубоких щелях, в бойницах, под крышей Прячутся сони, летучие мыши, Кроты затаились в своем подземелье. Едва над землей расплеснется вино, — Их смутные сны наполняет веселье. Феи так редко нисходят. Давно Сердце томилось по ним не одно.

1819

Росток Мимозы

Перевод В. Рогова

[411]

Часть первая

Росток Мимозы в саду возрастал, Ветер юный росою его питал, Листьев раскидистых веера Он складывал ночью, раскрыв их с утра. И в сад прекрасный пришла Весна, Как дух Любви, что всем дана, И, с темного лона земного встав, Сны зимы забыл рой цветов и трав. Но никто от блаженства не млел сильней В чаще, в саду, в просторе полей, Оленем, что в жажде любви изнемог, Как одинокий Мимозы Росток. Подснежник сначала, фиалка потом С земли поднялись под теплым дождем, С их дыханьем слился запах земной, Как голоса звук со звонкой струной; Возносился тюльпан, пестрел анемон, Рос нарцисс, красотою своей опьянен: Собой он любуется в зеркале вод, Пока, истомленный вконец, не умрет; Цвел там ландыш, подобный наяде лесной, — Страсть его одарила такой белизной, Что сиянье его серебристой главы Проникало сквозь нежную зелень листвы; Гиацинты, лиловы, лазурны, белы, Что взошли средь зеленой густой полумглы, Издавали чуть слышный сладостный звон — Как неясный намек, ощущался он; Роза тайну, сокрытую в лоне своем, Открывала, как нимфа, глядясь в водоем, Воздух, нежен и тих, вкруг нее изнывал И ее красоту и любовь узнавал; И лилия там, стройна и бела, Как менада, лунный фиал вознесла, И ока ее огневая звезда Сквозь росу в небеса взирала, горда; И хрупкий жасмин там застенчиво рос, И тончайший парил аромат — тубероз… Цветы со всех концов земли В том саду роскошно цвели. Резво струился журчащий ручей, Лоно зыбкое скрыв меж цветущих ветвей, — Слит с мерцаньем зеленым был свет золотой, И смыкались они в пестрый свод сплошной; Трепетала, из влаги прозрачной восстав, Белизна лилей, желтизна купав, И струи вкруг них заводили пляс, Переливно плеща, переливно искрясь. Аллеи, обсажены дерном и мхом, Вились повсюду в саду густом, Лучам и ветрам открыты одни, Другие же крылись в древесной сени, И везде расстилался цветочный ковер, Как в Элизии, ярок его узор, И любой из росших в саду цветов — Поникал на закате, вплетаясь в покров, Что от рос ночных спасал светлячков. Улыбались цветы в том безгрешном раю (Так дитя, просыпаясь, улыбку свою Шлет в ответ на песню, которою мать Баюкать способна и пробуждать), И, словно алмаз, в подземной сени Рудокопом открытый, сверкали они, Небеса восхваляя, сияли ясней, Восторгались потоком небесных лучей; И каждый из них овеян был Ароматом, что брат его рядом струил, — Так влюбленные в пору своей весны Дыханьем друг друга упоены. Но любовь, что ведал Мимозы Росток, Лишь в ничтожной мере он выразить мог: Копил он любовь, богатство свое, Но не был способен излить ее. Ибо скромен Мимозы Росток: не душист, Не красив его цвет, не свеж его лист, Но жажда того, чего нет у него — Прекрасного, — полнит его существо! Ветерок, что с легкими взмахами крыл Переливчатой музыкой землю кропил, Лучи, что цветка любая звезда Посылает, свой цвет им даря всегда, Насекомые, что пролетают, вольны, Как на солнечном море златые челны, И сеют ликующий отблеск живой Над волнистой, полной сиянья травой, Как огонь потаенный, в ночные часы Лепестками сокрытые тучи росы, Что под солнцем, как духи, в небо летят, И дурманит их собственный аромат, Марево полдня, чей трепетный дым Над землей расстилался разливом морским, Каждый луч, каждый блик, каждый запах, сквозь тишь Проходивший, дрожа, как на влаге камыш, — Словно ангел-хранитель, из них любой Ростку Мимозы был дан судьбой, Когда часы замедляла лень, Как легкие тучки в безветренный день. А когда опускался вечер немой И любовью был воздух, земля — тишиной, И восторг не ярче, но глубже пленял, И мир лишался дневных покрывал, Заливало зверей, насекомых и птиц Море тихое сна — без брегов, без границ; Бесплотна волна его, хоть глубоки Следы, что метят сознанья пески; (Только пел соловей нежней и нежней С угасаньем поспешным дневных огней; Были райские песни его вплетены В виденья Ростка, в его сладкие сны.) И первым в саду Мимозы Росток На лоне покоя забыться мог — Младенец, сморен восторгом немым, Слабейший, но более всех любим, Надежно укрыт объятьем ночным. вернуться

410

Вино фей. — Отрывок опубликован Мэри Шелли в 1839 году.

вернуться

411

Росток Мимозы. — Стихотворение написано в Пизе (в рукописи датировано мартом 1820 года), впервые опубликовано тогда же, вместе с «Освобожденным Прометеем».