Поэзия английского романтизма XIX века - Байрон Джордж Гордон - Страница 43

43

1797

Льюти, или Черкесская любовная песня

Перевод А. Парина

[143]

Я вышел в путь, лишь ночь легла, Чтобы сжечь любовь дотла. Надежда, сгинь, мечта, уйди — У Льюти сердца нет в груди. Взошла луна, и тень звезды Белым маревом легла На поверхности воды. Всех светлей была скала — Скала, чей блещущий алмаз Кудрявый тис укрыл от глаз. И Льюти встала предо мною: На лоб, пьянящий белизною, Упала прядь густой волною. Манящий призрак, уходи! Не сердце — лед у ней в груди. Я видел облако — оно Медленно текло к луне, Игрой лучей привлечено, Искрящееся, как руно. Взлетев к слепящей белизне, Оно в лучистый круг вошло И стало царственно-светло. Так я к любви моей иду В пылу надежд, в душевной смуте И млею, сердцу на беду, Перед лицом лукавой Льюти. Обманный морок, уходи! Не сердце — лед у ней в груди. У облака опоры нет, Оно бессильно мчится прочь, В пути теряя лунный свет, И в тусклый темно-серый цвет Его окрашивает ночь. Раскинув скорбные крыла, Облако летит в страну, Где для него готовит мгла Пугающую белизну. Мое лицо ему под стать: Любовь румянец извела И хочет жизнь мою отнять. Надежда, сгинь, мечта, уйди! Зажгу ли жар у ней в груди? Парит на небе островок — Он легок, светел и высок, Прозрачней облака любого. Наверно, ветер в путь увлек Частичку легче кисеи — Батистовую ткань покрова Умершей в муках от любви. Познавший жар неразделенный Погибнет, смерти обреченный. Надежда, сгинь, мечта, уйди: Не вспыхнет жар у ней в груди. Из-под ног волна обвала Сорвалась гудящим градом — Река спокойная взыграла, Как зверь, ревущим водопадом. И лебеди, почуяв дрожь, Поднялись с камышовых лож. О птицы! Музыкой поверен Движений ваших стройный лад! Как неожидан и безмерен Восторг, которым я богат! По мне, не день, а ночь одна Для ваших таинств создана. Я знаю, где во власти сна Любимая лежит одна — Там соловей в кустах жасмина Не замолкает ни на миг. Будь я хоть тенью соловьиной, Я б на мгновение проник В укрытый ветками тайник И мог хоть издали взглянуть На белую нагую грудь, Напоминающую мне Двух птиц на вздыбленной волне. О, если б в снах я ей предстал В гробу, холодный и бесстрастный, И взор любимой приковал Мой лик, величию причастный! Мне не страшна была б могила, Когда бы Льюти полюбила! Надежда, сжалься, подожди — Зажжется жар у ней в груди,

1798

Франция: Ода

Перевод М. Лозинского

[144]

I [145] Вы, облака, чей вознесенный ход Остановить не властен человек! Вы, волны моря, чей свободный бег Лишь вечные законы признает! И вы, леса, чаруемые пеньем Полночных птиц среди угрюмых скал Или ветвей могучим мановеньем Из ветра создающие хорал, — Где, как любимый сын Творца, Во тьме безвестной для ловца, Как часто, вслед мечте священной Я лунный путь свивал в траве густой, Величьем звуков вдохновенный И диких образов суровой красотой! Морские волны! Мощные леса! Вы, облака, средь голубых пустынь! И ты, о солнце! Вы, о небеса! Великий сонм от века вольных сил! Вы знаете, как трепетно я чтил, Как я превыше всех земных святынь Божественную Вольность возносил. II Когда, восстав в порыве мятежа, Взгремела Франция, потрясши свет, И крикнула, что рабства больше нет, Вы знаете, как верил я, дрожа! Какие гимны, в радости высокой, Я пел, бесстрашный, посреди рабов! Когда ж, стране отмщая одинокой, Как вызванный волхвами полк бесов, Монархи шли, в годину зла, И Англия в их строй вошла, Хоть милы мне ее заливы, Хотя любовь и дружба юных лет Отчизны освятили нивы, На все ее холмы пролив волшебный свет, — Мой голос стойко возвещал разгром Противникам тираноборных стрел, Мне было больно за родимый дом! Затем, что, Вольность, ты одна всегда Светила мне, священная звезда; Я Францию проснувшуюся пел И за отчизну плакал от стыда. III Я говорил: «Пусть богохульный стон Врывается в созвучья вольных дней И пляс страстей свирепей и пьяней, Чем самый черный и безумный сон! Вы, на заре столпившиеся тучи, Восходит солнце и рассеет вас!» И вот, когда вослед надежде жгучей Разлад умолк, и длился ясный час, И Франция свой лоб кровавый Венчала тяжким лавром славы, Когда крушительным напором Оплот врагов смела, как пыль, она И, яростным сверкая взором, Измена тайная, во прах сокрушена, Вилась в крови, как раненый дракон, — Я говорил, провидя свет вдали: «Уж скоро мудрость явит свой закон Под кровом всех, кто горестью томим! И Франция укажет путь другим, И станут вольны племена земли, И радость и любовь увидят мир своим!» вернуться

143

Льюти, или Черкесская любовная песня. — Написано, вероятно, в начале 1798 года. Впервые опубликовано 13 апреля 1798 года в «Морнинг пост» за подписью «Никий Эритрейский». В одном из вариантов вместо Льюти стояло имя Мэри. Вероятно, Кольридж имел в виду Мэри Эванс, в которую был влюблен до женитьбы.

вернуться

144

Франция: Ода. — Опубликована впервые 16 апреля 1798 года в «Морнинг пост».

вернуться

145

Первая строфа.Обращение к тем предметам Природы, размышление о которых внушило Поэту преданную любовь к Свободе. Вторая строфа.Радость Поэта при свершении Французской Революции и его бесконечное отвращение к Союзу держав против Республики. Третья строфа.Бесчинства и преступления во время власти Террористов рассматриваются Поэтом как недолговечная буря и как естественный результат недавнего деспотизма и грязных суеверий Папства. В действительности Рассудок уже начал внушать множество опасений; но все же Поэт стремился сохранить надежду, что Франция изберет лишь один путь победы — показать Европе более счастливый и просвещенный народ, чем при других формах Правительства. Четвертая строфа.Швейцария и отказ Поэта от прежних мыслей. Пятая строфа.Обращение к Свободе, в котором Поэт выражает убеждение, что те чувства и тот великий идеалСвободы, который разум обретает, созерцая свое индивидуальное бытие и возвышенные объекты вокруг нас (см. первую строфу), не принадлежат людям как членам общества и не могут быть дарованы или воссозданы ни при какой форме правления; но являются достоянием отдельных людей, если они чисты и полны любви и поклонения богу в Природе».. (Ред.).