Балаустион - Конарев Сергей - Страница 121

Сказать по правде, жилище Медведя немногим уступало резиденции спартанских царей в размере и в несколько раз превосходило ее роскошью внутренней отделки и благоустройством. Больше всего Леотихида поразил нагретый пол, обеспечивавший равномерное тепло по всей площади жилого помещения, а не только в том углу, где находился очаг, как в других спартанских домах. Ласковый уют дома Архелая разительно контрастировал со стылой зимней сыростью залов царского дворца, которые рабы никогда не могли толком протопить из-за их размеров. Не удержавшись, молодой стратег спросил эфора об этом феномене, чем доставил тому несказанное удовольствие. Лучась от гордости, Архелай рассказал, что построил в своем доме римскую систему отопления, когда в проложенные под полом трубы подается нагретый воздух из расположенной в подвале хитроумной печи. О том, сколько стоило такое благоустройство, эфор стыдливо промолчал. Леотихид догадывался, что на эти деньги можно было построить небольшой храм или, к примеру, снарядить несколько боевых кораблей…

– Пока что он потерпел постыдную неудачу, – проворчал элименарх. – Скажи честно, у тебя не зародились сомнения в его… гм… компетентности?

– Ну что ты! – замахал руками Архелай. – Ни в коем случае. Никто ведь и не говорил, что устранить Пирра Эврипонтида будет легко, да еще так, чтобы это не было похоже на банальное политическое убийство. По большому счету, сегодня была предпринята первая серьезная попытка, и до сих пор, клянусь богами, совершенно неясно, почему она не удалась. Напрасно ты, стратег, называешь ее детской затеей. Мне довелось слышать, как пара таких «детских затей» серьезно изменили династические линии сирийцев и парфян.

– Насколько мне известно, змея просто не захотела кусать предназначенную ей жертву, – пожал плечами Леотихид, несколько остывая.

– Не сомневаюсь, что это случай из ряда вон выходящий. Безусловно, у этого способа есть существенные недочеты, ведь никто не может предсказать поступков безмозглой рептилии – она может проснуться раньше времени и куда-нибудь уползти и так далее… Но… я знаю, что аспид был в постели, когда Пирр лег в нее. Говорят даже… – тут широкое лицо эфора исказила судорога суеверного страха, – говорят, что змея обвила руку сына Павсания, но не стала жалить его. Быть может, он не человек, а… оборотень или демон?

– Прости, я хотел бы уточнить – это твои мысли, господин эфор, или доводы господина Горгила, которыми он объясняет, почему не выполнил задание? – мягко спросил Леотихид. – Ты что, позволяешь ему морочить себя подобной ерундой? Веселенькое дело!

– Нет-нет, – Медведь уже вполне справился с собой. – Мастер готов действовать. Замысел с аспидом не гарантировал результата, поэтому у нашего… гм… гостя есть другой план.

– Придется ему дать отбой, – вздохнул элименарх. – Мой царственный брат решил, что действия господина Горгила несут угрозу нашему дому…

Лицо Архелая снова перекосилось.

– Ты что… хочешьзать, что царь…? – прошептал он, глотая от испуга слова.

– …все знает и требует подкорректировать задачу мастера-убийцы так, чтобы все хорошие люди остались довольны, а плохие были наказаны, – закончил элименарх и вкратце изложил собеседнику суть пожеланий Эвдамида.

Выслушав, эфор на минуту замолчал, погрузившись в раздумье. Леотихид не стал нарушать тишины, наслаждаясь мягким теплом, поднимающимся от пола. «Нужно будет рассказать матери об этом удивительном новшестве, – подумал элименарх. – Она найдет способ уговорить Эвдамида, чтобы устроить что-нибудь подобное у нас во дворце».

Наконец, Медведь снова заговорил.

– То, что ты сообщил, доблестный стратег, существенно меняет все дело. Очевидно, что новые условия требуют всестороннего осмысления, и не столько мной, сколько мастером Горгилом. Я при первой возможности передам ему содержание нашего разговора, и, не сомневаюсь, он найдет способ соотнести уже предпринятые мероприятия с новым планом действий.

– Что же это за «уже предпринятые мероприятия» такие? – ехидно поинтересовался Леотихид. – Кого еще он собирается подсунуть Пирру в постель – крокодила, боевого слона, больную шлюху?..

– Я полагаю, мастер не станет использовать одного способа дважды, – терпеливо улыбнулся эфор, потянулся за стоявшим на низком столике высокогорлым сосудом, неторопливо наполнил два кубка тягучим напитком. Леотихид лениво поднял кубок, отхлебнул – и не смог удержать восхищенного возгласа – это был душистый кикеон, мастерски приготовленная смесь вина, меда и специй. – Как я уже говорил, он получил задаток и выполнит задание, чего бы это ни стоило. А упомянутые мероприятия касаются привлечения к сотрудничеству некоторых из людей Эврипонтидов. Нужно сказать, что большинство сделанных в этом направлении шагов принесли – или обещают принести – успех. Господин Горгил весьма убедителен. Тебе так не показалось после разговора с ним, элименарх? – маленькие глазки Медведя изучающе впились в лицо молодого стратега.

– Скорее, нагл. Длительная безнаказанность развращает, – Леотихид стиснул зубы, вспомнив, как Горгилу удалось восторжествовать над ним в их первую встречу. Пережитое тогда унижение не давало молодому элименарху покоя. Как бишь сказала эта мяукающая падаль? «Я люблю убивать молодых хвастунов, вроде тебя», или что-то подобное… Ну-ну, толстячок, ну-ну… Когда все закончится, тебе придется ответить за подобные речи – меч против меча. Никто не смеет бросить подобный вызов в лицо Леотихиду Агиаду и избежать возмездия. Никто, в том числе и ты, грязный убийца…

– Ты, смею надеяться, не меня имеешь в виду, стратег? – напряженно спросил эфор, увидев, как изменилось лицо Леотихида.

– В некотором роде и тебя, милейший эфор.

– Что это значит? – Медведь попытался напустить на себя сердитый вид, но это ему почему-то плохо удалось. Младший Агиад по причине, самому Архелаю неведомой, внушал ему неподдельный страх.

– Что это значит? – медленно, как бы нехотя, переспросил элименарх, подняв на него свои зеленые – страшные – глаза. – Помнишь, господин эфор, в самом начале нашего общения я попросил тебя о предельной искренности. Ты пообещал мне это, а потом обманул, причем как-то гнусненько, совершенно… ненужно, что ли, обманул…

Обвисшие щеки Архелая покраснели.

– Я? Обманул? Когда? – хватая ртом воздух, проквакал он.

– Когда умолчал о том, что собираешься прихлопнуть сопляка, младшего сына Павсания, – нежно сказал Леотихид. – Ручаюсь, что альянс не давал задания Горгилу убивать пацана, это была твоя, и только твоя задумка. Зачем же ты так со мной, господин Архелай? Для других, не спорю, все выглядело шито-крыто, ведь мальчуган, как там его… Орест… должен был умереть даже раньше папаши и старшего братца, пока еще был, в сущности, никем. Вот если бы его кокнули после, когда он уже оказался наследником трона Эврипонтидов, тогда другое дело, тогда все, клянусь бородой Зевса, стали бы рыть и вынюхивать. Но сейчас – кому какое дело, правильно? Ну, забили пацана в агеле, и что? Мало их, что ли, каждый год забивают? Таков был ход твоей мысли, любезный господин эфор? И претворить это в жизнь было вовсе не трудно, ведь так? Что ты пообещал Пакиду, этому старому ублюдку? Кресло в герусии? Должность наварха? Что? Его, конечно, ждут некоторые неприятности за превышение полномочий, но не слишком серьезные…Обещанная тобой награда наверняка с лихвой окупает эти мелочи. То есть окупит – если мальчуган все-таки умрет, я слышал, он плох. Кстати, вполне вероятно, что тебе не придется рассчитываться с педономом, ведь его, поговаривают, приговорили… Или ты на это рассчитывал с самого начала, а, хитрый господин Архелай?

Эфор, пунцовый, словно после бани, молчал, как воды в рот набрал. На его лице было написано страдание. История повторялась.

– Но, повторяю, вы слегка просчитались, исключив из своих планов некого молодого, но ужасно умного стратега-элименарха, – продолжал, наслаждаясь эффектом, Леотихид. – Сразу после той злосчастной порки, которую – увы, увы – не дал довести до конца туповатый сын наварха, прибившийся к Эврипонтидам, я начал задавать себе вопросы. Основным из них был, конечно, «кому выгодно?», главный вопрос римских юристов. Сопоставив покушение на мальчонку с ожидаемой в ближайшем будущем трагической гибелью его старших родственников, я закричал: «Нашел! Нашел!» Кому мог мешать тринадцатилетний Орест, дурной и сопливый пацан? Тебе, и только тебе, господин Архелай! После его смерти и следующего за этим устранения Пирра и Павсания трон Эврипонтидов переходит к младшей ветви, то бишь к Леониду. Я далек от мысли, что это честняга Леонид решил убрать со своей дороги мальца, тем более что Леонид не знает о приближающейся смерти двух старших Эврипонтидов. Зато об этом знаешь ты, его дядюшка, и ты, как бы это помягче сказать… совсем не против стать старшим наставником нового спартанского царя. Ну что, гений я? Не слышу аплодисментов.