Балаустион - Конарев Сергей - Страница 157

– В маске? – хором воскликнули Галиарт и Аркесил.

– Ну да, в маске! Гладкая такая, вроде как из золота, с дырками для глаз, – он видел маску убийцы, блестевшую на столе среди склянок и орудий пытки. – Снизу только бороду и видно. Сомневаюсь, чтоб по этой бороде можно было его узнать. Я, сказать честно, и не присматривался сильно… света было немного, да и не до того было, с жизнью прощался…

– Мы нашли маску, но… Проклятье! – Галиарт вскочил на ноги. – Мы-то надеялись, что ты узнаешь Горгила, если увидишь его, хотели… да, впрочем, теперь уже неважно… Нужно немедленно доложить царевичу.

– Остынь, – посоветовал Аркесил. – Командир только час, как лег. Дай ему отдохнуть – завтра, вернее, уже сегодня, снова тяжелый день.

– Ты прав, клянусь богами, – Галиарт снова упал на табурет.

– Я не видел лица Горгила, – подумав, произнес Леонтиск, – зато могу свидетельствовать против стратега Леотихида, которого отлично разглядел и даже имел с ним беседу.

– Да, Исад что-то говорил об этом Антикрату…

– Исад? При чем здесь он?

– Именно он сообщил нам, что Леотихид схватил вас и собирается передать Горгилу. Он сделал это, сильно рискуя карьерой, а, может, и жизнью. Можешь при случае поблагодарить его, но как-нибудь тихонько, чтобы не слышали лишние уши.

– Не премину, клянусь Меднодомной, – серьезно кивнул Леонтиск, чувствуя, как кровь прихлынула к его щекам. Сколько бед из-за него! Он поднял левую руку с перемотанной бинтами ладонью и коснулся лица – проверить, на самом ли деле полыхает оно предательским жаром. Это движение причинило ему боль, пальцы испачкались в чем-то скользком. – Боги, что это за дрянью вы меня вымазали?

– Не мы, а доктор Левкрит, и не дрянью, а «целебным бальзамом», – оживленно пояснил Аркесил. – По крайней мере, лекарь утверждает, что целебным. Я-то давно подозреваю, что все эти пахучие пакости, которыми он меня целыми днями потчует, – просто шарлатанские зелья, ничего, кроме вони, не содержащие.

– Да, помню, – Леонтиск опустил руку на место. – Горгил, эта сволочь… изгвоздил мне все лицо, пытаясь вырвать нож. А кулачок у него, я вам скажу, не пуховый.

– Это видно, – Галиарт сочувственно глянул на опухшее лицо друга. – Но, расскажи, каким образом ты оказался в лапах Леотихида, и как этот мерзавец связан с Горгилом. Нет сомнений, что это был самый настоящий заговор, в котором вы с Эвполидом должны были сыграть роль жертвенных животных.

– Да, – Леонтиск вздохнул, – Агиад сказал об этом, назвав меня мелкой фигурой в большой игре. К сожалению, он не был достаточно откровенным, чтобы полностью исповедоваться передо мной. Сказал, что не желает играть злодея из плохой драмы, который все рассказывает герою перед тем, как убить его, а тот затем чудесным образом спасается. Осторожничал, собачий сын. И, как выяснилось, не зря…

«А вот хваленый мастер Горгил выложил все, целую сказку рассказал, как старая нянька. И надо же, героя тут же ждало чудесное спасение. Нет, что-то есть в этих плохих драмах». Ничего этого Леонтиск вслух не произнес.

Галиарт фыркнул.

– Как бы он ни осторожничал, кое-кто пронюхал о его планах. И даже постарался вас предупредить. По крайней мере, тебя. А ты… в общем, рассказывай все по порядку.

Леонтиск, выпив еще воды, на этот раз вполне самостоятельно, начал рассказ. Без всякой жалости к себе он поведал, как попал в руки к Арсионе, как она погнала его через рощу и оглушила. Галиарт слушал молча, избегая глядеть другу в глаза, но Аркесил не выдержал.

– Как она могла, она ведь девушка! – воскликнул он.

– Эх, если бы она не вытащила у меня меч! – с досадой проговорил Леонтиск, снова радуясь тому, что слой мази скрывает прихлынувшую к лицу краску стыда. – Клянусь Меднодомной, проткнул бы эту стерву без всякого сожаления.

– Да уж, не знаю, кто кого проткнул бы, – хмыкнул Галиарт. – Но дело не в этом…

– Что?

– Леотихид использовал своих людей и, более того, сам встречался с тобой!

– Наверное, был настолько уверен, что я – не жилец?

– Наверняка. И не сильно ошибался. Клянусь богами, тебя спасло только своевременное сообщение Исада и настойчивость царевича.

– И чудо, – добавил Леонтиск, вспомнив внезапно освободившуюся левую руку. О правой, лежавшей под покрывалом, он не хотел сейчас думать. Боялся думать. И продолжил повествование. О том, как его доставили в темницу и о беседе с Леотихидом. На этом Галиарт попросил остановиться поподробнее и сын стратега, постаравшись, вспомнил разговор почти слово в слово. Предложение Леотихида он воспроизвел, скрипя зубами от ярости.

– Рыжий хотел, чтобы ты подписал признание в том, что убил девушек? – повторил Аркесил. – Зачем?

– Кто знает глубину его гнусных планов? – ответил за Леонтиска Галиарт. – Проклятье… Но ведь это значит…

– Что они уже мертвы, – слова царапали горло, словно колючки. «Все, все из-за меня, я проклят!» – в отчаянии подумал Леонтиск, откинувшись на подушки. Он знал, что обречен отныне отравлять себя изнутри презрением и ненавистью к самому себе.

И пожалел, что остался жив.

Аркесил, открыв рот, вытаращился на внезапно замолчавших друзей. Комнату заполнила липкая, отчаянная тишина.

– Ты можешь объяснить мне, каким образом произошло то, что произошло? – у Эвдамида был такой вид, будто он готов броситься на младшего брата и придушить. – Я правильно понимаю, что с самого начала все пошло наперекосяк?

– Сто тысяч демонов! – Леотихид изо всех сил врезал кулаком по висящему на стене медному щиту. Зловещий гул прокатился по залу, вспугнув ночные тени. Элименарх виновато поглядел на сидевшую, не шелохнувшись, мать, украдкой потер о ребра отбитые пальцы. – То, что проклятый афиненок Леонтиск не пришел на условленное место встречи, вполне объяснимо: их с толстяком Энетом задержали в Персике римляне. Не знаю, каким образом они исхитрились вывернуться – не иначе как с помощью своего дружка в Священной Море. Кроме того, пару часов спустя выяснилось, что мои бараны схватили не того торговца пирожками. Анталкидов лазутчик ускользнул и наверняка предупредил афиненка, что мы на него охотимся.

– И тем не менее дурачок попался, – не то спросила, не то констатировала факт царица.

– Точно, матушка! Арсиона, возвращаясь с поляны, где передала Пилона Полиаду и его ребятам, заметила прятавшегося в роще афиненка, сама скрутила его и вывела прямо из-под носа у его дружков. А потом оглушила и прислала за ребятишками, которые и отволокли его во дворец, к первому. Клянусь бородой Зевса, с нашей стороны операция проведена безукоризненно! Это Горгил все испортил!

– Но не он ведь сообщил Эврипонтидам, что схваченные афиняне содержится в подвалах нашего дворца, правда? – в голосе царя звучал металл. Тимоклея успокаивающе положила свою сухую руку ему на локоть.

Леотихид вздохнул.

– Мой бывший секретарь Леарх даже под пытками отрицает, что у Анталкида есть на поводке кто-то еще из моих слуг или охранников. Я думаю, что громила Энет, который был с афиненком и слышал предупреждение анталкидова лазутчика, побежал к Эврипонтиду, и тот приказал следить за нашим дворцом.

– Разумно, – качнула высокой прической Тимоклея. – Этим объясняется, что Пирр и его свора упустили своих афинян…

Мать, как обычно, была в курсе всего происходящего. Поймав ее глубокий взгляд, Леотихид подхватил:

– Они побежали за первыми же замеченным типами с мешками на голове, которых мои ребята вели, чтобы утопить в Эвроте. Этих дерьмовых, прости, мать, торговца пирожками и мима. А главная группа, что вела Пилона и Леонтиска, спокойно доставила их в Персику.

– Но это не все, не правда ли? – желчно поинтересовался Эвдамид.

– Да, – элименарх на миг смутился. – А, да что там… Они подкараулили моих возле реки, застали врасплох. Павсаниеву ублюдку удалось расколоть моего декадарха, Пактия. Тот выболтал, куда Гермократ отвел Пилона. Так эврипонтиды и оказались у ворот Персики.

– Пактий, этот недоношенный дундук! – скрипнул зубами Эвдамид. – Он всегда был размазней. Как он-то узнал?..