Балаустион - Конарев Сергей - Страница 163

– Интересно, каким образом он может разрешиться?

– Когда в Спарту вернется царь Павсаний, Агиады не смогут огульно обвинить тебя и засудить втихую. Сомневаюсь, что они вообще что-нибудь смогут.

– Но вернется ли он? Горгил с такой уверенностью говорил, что Эврипонтидам конец… Я боюсь за них.

– Напрасно, друг мой. Теперь государь Павсаний в большей безопасности, чем когда-либо – вчера Эпименид с эномотией номаргов отправился на Крит. Триста будут охранять царя днем и ночью – уж старина Эпименид об этом позаботится. А через восемь дней заседание синедриона геронтов – и все говорят о том, что мы его выиграем. Уже, в общем-то, известно, как проголосует каждый из геронтов. Вряд ли Агиады смогут что-то изменить за оставшееся время. Так что уже совсем скоро государь Павсаний вернется на родину. Эх, дружище Львенок, какие перемены тогда начнутся, какая жизнь!

– Знаешь, после встречи с Горгилом я стал смотреть на жизнь более мрачно. Ставлю вторую руку, что Агиады тоже все понимают и предпримут какую-нибудь подлость. Я испытал их методы на собственной шкуре. К тому же нельзя забывать, что подлюга Горгил все еще жив и плетет свою сеть. Скверно, что вам не удалось схватить его тогда, – говоря это, Леонтиск прикрыл веки, стыдясь глянуть в глаза товарищу.

– Кто ж спорит, – вздохнул Галиарт. – Но есть и положительные моменты. Во-первых, Эвдамид выдал себя с головой, когда принялся столь поспешно выгораживать Горгила, выдавая его за некоего «дознавателя». Ситуация заставила нашего дорогого государя открыться, и теперь мы точно знаем, что он завязан в этом деле по уши. Для многих из наших это стало откровением – до сих пор Эвдамида считали кем угодно, но не кознодеем.

– Странно – получается, Агиады не знали, что я видел Горгила только в маске и не смогу с уверенностью опознать его! – потупив взгляд, выдавил Леонтиск.

– Да, и поторопились поставить тебя вне закона. Очень скоро во всем этом начнут копаться суровые и беспристрастные люди эфора Фебида, или же пристрастные и оттого еще более суровые люди царя Павсания. Думаю, они без труда привяжут сей факт к тайным сношениям Агиадов с наемными убийцами. И плохо от этого будет скорее Агиадам, чем наемным убийцам.

– ???

Галиарт хитро улыбнулся.

– Есть сведения, что наш дорогой мастер смерти после неудачи с тобой «дунул» из города. Наверное, опасаясь, что из-под маски извлекут его обезображенное прыщами лицо. И станут лечить прыщи, прижигая каленым железом.

– Откуда сведения? – взволнованно спросил Леонтиск. Галиарт понял, что другу не давала покоя мысль, что Горгилу заплатили за его смерть.

– Один из управляющих Персики, «друг» нашего Антикрата, сообщил ему, что в покоях ахейца Стесагора, в свите которого, как мы подозревали, скрывается Горгил, не хватает как минимум одного человека. Кое-какие личные наблюдения управляющего, плюс косвенное доказательство – уже два дня в покои заказывают пищи меньше, чем прежде.

– Ты думаешь, Горгил действительно смазал пятки?

– Я бы на его месте так и сделал, – пожал плечами Галиарт.

– Хм… Но как он будет оправдываться перед людьми, что заплатили ему за смерть Эврипонтидов? И перед тем же Демолаем, что «заказал» нас с Эвполидом?

Галиарт зло расхохотался.

– А вот это, дорогой друг, должно волновать тебя меньше всего. Я бы с большим удовольствием сам вырвал сердце у подлой гниды, но не возражаю, если это сделают другие. Главное – что убийца постарается держаться как можно дальше от Спарты и от нас всех.

– Да, новость действительно приятная, – теперь улыбнулся и Леонтиск. – Ты не представляешь, как я испугался, когда этот урод поднес нож к моему хрену. Хотя до этого у меня почти получалось быть героем. Кхм, будь добр, подай воду.

Галиарт протянул другу кувшин с водой и продолжал:

– Жаль, что не все новости такие добрые.

– Э? – Леонтиск оторвал край кувшина от губ, вода стекала у него по подбородку.

– Эфоры оправдали педонома Пакида, что засек до смерти одного из «волчат», и едва не сделал того же с Орестом, братом Пирра. Пришли к мнению, что это дело педонома, и только его одного – решать, какого наказания достойны ученики. Пакид вернулся в агелу и требует, чтобы все ученики декады Ореста вернулись в школу.

– Разве парень уже выздоровел? – удивился Леонтиск.

– Уже встает, ходит по дому. Но дело не в нем: его-то Пакид пока не посмеет тронуть. Но вот остальные «волчата» боятся возвращаться, а для меня педоном требует трибунала. За «открытое неповиновение и мятежные действия по отношению к прямому начальнику», – Галиарт тяжело вздохнул, его лошадиное лицо приобрело мрачное выражение.

– Дела… – участливо протянул Леонтиск. – А что твой отец, неужели допустит, чтобы старый козел с тобой расправился?

– Ха, мой папаша – наварх, командующий флотом! Клянусь Посейдоном, он и пальцем не пошевелит, чтобы меня вытащить. Хренов фанатик дисциплины… Чего скрывать – все знают, что он зарабатывает на корсарстве, но в городе строит из себя такого принципиального, что не подступись! Уже трижды приказывал мне вернуться домой, но я лучше к Пакиду приду, чем к нему, клянусь богами. Хвала царевичу Пирру – он дал мне законную возможность уйти из-под власти отца… Эх, загрызи меня демон, проболтался, а хотел ведь тебя удивить!

– Что? – Леонтиск уже догадался. – Ты?..

– Именно! – Галиарт обнажил в блаженной улыбке свои лошадиные зубы. – Эврипонтид принял мою присягу, и теперь я его восьмой «спутник». Щит и брат. Я теперь ваш со всеми потрохами, и отец может катиться в Тартар со своими повелениями.

– С ума сойти! Сколько всего происходит без меня, – обескуражено потряс головой афинянин. – Поздравляю, дружище. Я рад за тебя. Но что ты будешь делать, когда Пакид поволочет тебя на трибунал? Может, подашься в бега, подобно мне? Старина Поламах в крове не откажет.

– Пока отсижусь у царевича, – качнул длинным подбородком Галиарт. – Буду, как и ты, ждать возвращения государя Павсания. Когда он узнает, что Пакид хотел засечь до смерти его сына… педоному не поздоровится. Если он, конечно, доживет.

– То есть? – не понял Леонтиск.

– Есть слушок, – подозрительно оглядевшись и понизив голос, проговорил Галиарт, – что нашего старого козла приговорили ученики. И будто бы – только я этого тебе не рассказывал – заварил эту кашу никто иной, как Орест, наш младший Эврипонтид.

– Клянусь Меднодомной!.. – недоверчиво покачал головой Леонтиск. – А…

Разговор двух друзей продолжался еще часа полтора. Лишь заметив, что небо определенно готовится изрыгнуть на землю очередную порцию ставшего уже привычным в последние дни дождя, Галиарт засобирался обратно в город.

– Когда ты навестишь меня еще? – нервно спросил на прощанье Леонтиск. Галиарт видел, как не хочется афинянину оставаться оторванным от бурлящей событиями столицы Лаконики.

– Часто наведываться сюда опасно: кто-то может заметить и полюбопытствовать. И однажды вместо меня во двор въедет здоровый дядька из номаргов и за ухо потащит тебя к Эвдамиду. Да и времени нет разъезжать, клянусь Ареем. Так что теперь, верно, увидимся после синедриона геронтов. Да, и вот еще, чуть не забыл, – сын наварха протянул другу продолговатый сверток. – Держи, и не теряй больше.

С гулко бьющимся сердцем Леонтиск неловко, одной рукой, размотал холст и не сдержал радости, увидев знакомый рисунок кожи на ножнах:

– О, боги!

Придерживая ножны культей, он потянул за рукоять. Зеркальное лезвие астрона влажно блеснуло.

– Мой меч! – афинянин поднял сияющие глаза на друга. – Каким чудом?..

Тот довольно ухмыльнулся.

– Обвинители от Эвдамида собирались отвезти его в Афины, показать отцу Эвполида в качестве доказательства твоей вины. Но наши мальцы из агелы перед самой отправкой подменили свертки, так что теперь Терамену предъявят какую-то ржавую железяку.

– Больше я его никому не отдам, – Леонтиск прижал меч к груди. – Я в долгу перед тем, кто вернул мне этот клинок. Как имя этого героя, ведь ты знаешь всех мальчишек в агеле?