Балаустион - Конарев Сергей - Страница 44

– Пятнадцать, великие боги! На то время, которое будет достаточно твоему другу, чтобы получить быстрое удовольствие. Ну!

– Алкимах, давай пустим! – прошептал Миарм. – Я быстренько, раз-два. А?

– Не знаю, не знаю, – опустил глаза тощий. – Опасно это…

– Деньги все себе заберешь, – продолжал скулить «людоед». – Слышишь? Со мной делиться не будешь. Договорились?

– А вдруг господин Клеомед узнает? Те, снаружи, ведь видели, как ты входила, госпожа. Они обязательно доложат!

– Хорошо, – вмешалась Эльпиника, – пусть будет двадцать статеров. Поделишься с верхними стражниками, и они тебя не сдадут.

Глаза Алкимаха заслезились, он часто-часто заморгал.

– А-а, ладно! – решился он. – Где наша не пропадала. Только денежки, госпожа, вперед, пожалуйста!

– Держи, кровопиец! – Эльпиника достала из-за спины тугой кожаный мешочек, развязала, отсчитала тощему двадцать монет. (Миарм, издав звериный рык, схватил Политу за руку и потащил девицу к дальней камере).

– О! уважаю! – прилипнув глазами к мешочку (изрядно, впрочем, похудевшему), протянул Алкимах. – Похоже, ты знала, что будем торговаться, госпожа?

– У такого сброда, как вы, натура одна – гнилая, – усмехнулась Эльпиника.

– А сколько ты была готова дать? – глазки тощего заблестели от жадности. В этот момент он как никогда был похож на крысу. – Нет, ты не подумай, уговор дороже денег. Это я так, для интересу. Наверное, сильно продешевил, да?

– Наглец! – возмутилась девушка. – Я оценила тебя в десятку. Так что ты перебрал ровно вдвое!

– А-а, – успокоенно протянул Алкимах. – Тогда хорошо, проходи. Только, ради богов, близко к решетке не приближайся. У этого волосатого с головой непорядок. Он того, буйный.

– Ладно, ладно, иди! – махнула рукой девушка. – Не отнимай мое время, кажется, эти двое уже начали. Если что, я тебя позову.

– Хорошо, госпожа! – весело позвякивая монетами, Алкимах, по обыкновению, удалился в дальний конец коридора и уселся там. Он был счастлив – поистине, это была лучшая сделка в его жизни.

Леонтиск медленно, чтобы не тревожить больную ногу, встал с лежака, приблизился к решетке. Он не решался взглянуть Эльпинике в глаза. Он сгорал от стыда из-за того, что не справился со своей частью плана, и боялся увидеть на лице девушки отпечаток презрения.

Однако она была далека от этого.

– Львенок, герой мой! – с нежностью сказала она, подошла к решетке и провела рукой по его покрытому ссадинами плечу. – Что эти негодяи сделали с тобой!

– Я не смог. – Раздувшиеся губы повиновались плохо. – Я все испортил.

– Нет, ты не виноват. Мы ведь не знали, что их будет так много.

– Все равно. Я должен был. А теперь… Старый царь и царевич Пирр… Они погибнут из-за меня, из-за того, что я…

– Нет! – хотя она говорила шепотом, казалось, что голос ее зазвенел. – Ты все равно сбежишь отсюда! Мы уйдем, вместе!

– Что? – он поднял, наконец, взгляд. Ее глаза горели странным огнем.

– Я говорила, что люблю тебя? Нет? Тогда говорю сейчас! Мы уйдем, убежим отсюда. И будем вместе. Всегда!

Он почувствовал дрожь в руках и теплую волну, покатившуюся от затылка к плечам.

– Милая, ты хочешь бежать со мной? Но как? Когда?

– Сегодня, сейчас! Я все решила, только нужно действовать быстро. Как ты себя чувствуешь, сможешь справиться с тем, тощим, что в коридоре?

– Что? Но… Да, конечно, смогу! Но как? А второй? – он обескуражено потряс головой.

– Полита угостит его жбанчиком с вином, в котором почти треть – сонное зелье. Он уже, наверное, заснул. Главное – быстро покончить с этим, худым. Ты готов?

– Да, – ответил он, хотя еще не понимал, к чему он должен быть готовым. Но с этой девушкой, с этой невероятной авантюристкой он был готов на многое. На все.

– Стража! – вдруг во весь голос крикнула она. И добавила, уже тише:

– Руки мне на шею, быстро! и голоси!

– Что?

– Что-нибудь!

Она была божественно прекрасна в этот момент. Сверкающие глаза, порозовевшая кожа щек, дрожащие от волнения полураскрытые губы…

– Госпожа?

Из коридора раздался торопливый стук ног. Точно так же застучала кровь в висках Леонтиска. Боги, все снова!

– Дрянь! Ты предала меня! – заорал он, схватив девушку за шею и притянув ее к решетке. – Проклятая! Все из-за тебя!..

– По… Помогите! – жалобно простонала Эльпиника, извиваясь в сильных руках юноши. Он даже не подумал, что в самом деле чересчур сильно схватил ее.

– Ах ты, урод! – изменился в лице Алкимах. – А ну, отпусти, быстро! Миарм, сюда!

– Стерва!

– Помогите!

– Миарм, где же ты, зараза!

Все удалось превосходно.

Алкимах перехватил копье, ринулся к решетке, целя свой натренированный удар древком в живот. В тот же миг Леонтиск, повинуясь безмолвному приказу ее глаз, разжал пальцы. Отпрянув назад, она схватила стражника за руку и со всей силой, на какую способна женщина в состоянии аффекта, потянула к решетке.

– Что… Эй! – только и успел воскликнуть безмерно изумившийся Алкимах. В тот же миг его кисть перехватил Леонтиск и всем весом откинулся назад. Увлекаемое мощным рывком долговязое тело стражника встретило преграду ударом, от которого железная решетка загудела. Рука Алкимаха вывернулась под неестественным углом, а сам он безжизненным кулем сполз по прутьям и съежился на полу.

– Великая Мать! Получилось! – взвизгнула Эльпиника.

– Ключи! Ключи! – Леонтиска била дрожь. Он так плотно прижался к решетке, словно собрался пролезть между прутьями.

– Сейчас, – она присела на корточки, потянула стражника за пояс. Звякнула связка. – Который?

– Вот этот, длинный с круглой головкой. Быстрее, ради богов!

Ее руки тоже дрожали, поэтому в скважину она сразу попасть не смогла. Но, взглянув на перекосившееся от нетерпения лицо возлюбленного, взяла себя в руки. Поворот, лязг шестерней, еще один поворот. Скрипнув, дверь темницы отворилась, и Леонтиск оказался на свободе! Он выскользнул из клетки как нетерпеливое животное, поднял ее на руки, закружил, целуя в щеки и шею.

– Ты самая… удивительная! Ты смогла это. Боги, другой такой женщины на свете нет!

– Леонтиск, Леонтиск, мы еще не ушли! Поставь меня, нужно торопиться!

Он послушно опустил ее на пол.

– Теперь – туда, к клоаке. Живо!

– Ты готова лезть со мной в клоаку?

– Будешь должен и за это!

Взявшись за руки, они побежали по коридору.

У четвертой справа камеры их ожидал неприятный сюрприз: Миарм, вместо того, чтобы лежать в беспамятстве, сидел на лежаке с полной чашей в руке и мутным взглядом смотрел на Политу, стрекотавшую, словно сверчок.

– Ну, выпей еще, глотни, мой медвежонок! Ради меня! – юная киликийка самоотверженно пыталась выполнить свой долг.

– Я щас, малыш-шка, – слова давались стражнику с трудом, видимо, выпитое ранее зелье уже действовало, но пока еще не могло побороть его могучий организм. – Клянусь собакой, какое вино крепкое, а! Сейчас, сейчас выпью и мы с тобой повторим эту штуку, ну, когда ты вверх ногами… Только пойду посмотрю, чего там… шумят.

Тут блуждающий взгляд стражника наткнулся на оторопевших от неожиданности беглецов. Изумление частично освежило его разум.

– Чтоб меня демоны сожрали! – взревел Миарм. – Опять ты? Бежать? Ну, нет!

С проклятьем «людоед» тяжело вскочил на ноги. Полита испуганно смотрела из-за его спины.

– Бежим, бежим! Не задерживайся! – прикрикнула Эльпиника на Леонтиска, который колебался: нырнуть в камеру и попытаться успокоить Миарма так же, как тощего, или брать руки в ноги. Повинуясь ее возгласу, он побежал вперед. За его спиной слышалось торопливое шлепанье ног Эльпиники и громогласные проклятия Миарма.

– Стой, урод! Стой! Алкимах! Стража! Эй, кто-нибудь! Ах, дрянь, опоила!

Уже поворачивая под ведущую налево арку, Леонтиск оглянулся и увидел, что стражник, придерживаясь за решетку, вывалился в коридор. При этом он продолжал во весь голос орать.

– Скорее, скорее! – закричала Эльпиника.