Классическая драма Востока - Гуань Хань-цин - Страница 102

102

Жена.Хорош аскет — истинный разбойник! Помогите, Лю Цзюнь-цзо хочет меня убить!

Лю

(поет)

Перестань вопить и метаться, раз уж попала впросак! Не станем спорить о законах страны, о смысле имперских бумаг, Поговорим о законах, что диктует домашний очаг!

Жена.Лю Цзюнь-цзо, ты же ушел от мира, тебе полагается читать сутры и славить Будду, а ты убивать задумал!

Лю

(поет)

Разве цветная ряса на мне и подрясник черный, как мрак? — Разве стрижен я золотым ножом, разве расторгнут наш брак? Оставь свои увертки, не думай, что я дурак. Перестань молоть чепуху и не тверди лжеприсяг. Я твой супруг, ты моя жена, — разве не так?!

Я не буду убивать тебя. Скажи, где любовник?

Жена.Сам ищи! (Уходит.)

Монах за пологом чихает.

Лю.Вот он, оказывается, где прячется! Ну, держись!

(Поет.)

На мотив "Красная гортензия"

Ухвачу-ка его за пояс, осилю одной рукой! Не думай прятаться и соседей воплями не беспокой!

Монах.Лю Цзюнь-цзо, терпи!

Лю

(видит монаха, продолжает петь)

Предо мною монах, отлучивший меня от суеты мирской! В испуге руки мои дрожат, душу пронзило тоской. Все же надо бы лезвие в сердце вонзить жене за грех такой!

Монах.Лю Цзюнь-цзо, какой получится знак, если над "сердцем" поместить "лезвие"?

Лю (задумывается). Над "сердцем" поместить "лезвие"?

(Продолжает петь.)

Опять заладил, снова бубнит про символ свой колдовской! Я едва не схватил сластолюбца, смутившего мой покой, Но исчез он за краем неба, пропал за далью морской!

Вот чудеса! Я думал схватить прелюбодея, а там оказался наставник.

(Поет.)

На мотив "Лянчжоуская песнь о бодхисаттве"

Два носа на одном лице, совсем различную стать В одном и том же человеке мне довелось увидать. Спешу, поклон отбив перед ним, почтенье ему воздать. Бодхисаттва-спаситель, ты вновь явил мне свою благодать, Ибо мне до совершенья убийства оставалась едва ли пядь! Мне нужно подумать, как сбросить с плеч свою мирскую кладь, Решить, как узы чувства и долга навсегда разорвать, Связующие ныне меня с женой, будто с лезвием — рукоять. Дозволь, учитель, все это мне подробно обмозговать!

Монах.Лю Цзюнь-цзо, оставь жену, брось детей, иди за мной в монахи!

Лю.Он велит мне оставить жену и детей…

(Продолжает петь.)

Все равно отговорку какую-нибудь выдумаю опять!

Монах.Лю Цзюнь-цзо, я велел тебе терпеть, а ты не захотел терпеть, на человека с ножом набросился. Жить монахом в своем доме ты не сумел, иди же, не медля, со мной в монастырь!

Лю.Наставник! Я всей душой рад бы пойти в монастырь, да некому смотреть за моим добром, нежной женой и малыми детьми. Когда такой человек отыщется, я пойду за вами, учитель.

Монах.Значит, мы договорились: как только отыщется человек, чтобы смотреть за твоим имуществом, ты уйдешь со мной в монастырь.

Лю Цзюнь-ю (входит). Брат, я ездил собирать долги и только что вернулся.

Лю.Лучше бы ты вернулся позднее!

Монах.Лю Цзюнь-цзо, вот и человек, который может смотреть за твоим добром. Пойдем в монастырь!

Лю.Братец, как дела с долгами?

Лю Цзюнь-ю.Я собрал все сполна.

Лю.Молодец, недаром тебя зовут рачительным работником. А можно мне, братец, спросить тебя кое о чем?

Монах.Лю Цзюнь-цзо, терпи и повторяй имя Будды.

Лю.Конечно, конечно. Намо Эмитофо!..

(Поет.)

На мотив "Застава пастуха"

Сколько денег сумел ты собрать, полноценен ли вес монет?

Лю Цзюнь-ю.Разный: кто отдал десять лянов, кто полляна.

Лю

(продолжает петь)

Ну, а золото и серебро — настоящие или нет?

Лю Цэюнь-ю.Сплошь червонное золото и белое серебро.

Лю

(продолжает петь)

Все ли долг возвращали по доброй воле, дай ответ!

Лю Цзюнь-ю.Все отдали по доброй воле. А кто не хотел отдавать, у тех я забирал все добро, даже котел для риса.

Лю.Верно говорят, что добряк не бывает ростовщиком. Намо Эмитофо! Братец, дай-ка мне взглянуть!

Лю Цзюнь-ю (передавая слитки). Братец, вы только посмотрите, как блестит серебро — будто снег!

Лю (берет серебро и с испугом замечает на нем знак "терпение").

(Продолжает петь.)

Только монет коснулся я, белых, как солнечный свет, Немедля на них появился знак, словно немой запрет. Не было здесь печатной доски: и ни от кого не секрет, Что тушью никто на монетах этих не ставил подобных мет!

Монах.Этот знак призывает к терпению!

Лю

(продолжает петь)

Снова и снова терпеть — наставник дает совет!

Лю Цзюнь-ю.Вот еще хорошая монета.

Лю

(продолжает петь)

Убери ее! Я и взял бы, конечно, да не смею нарушить обет!

Монах.Лю Цзюнь-цзо, управляющий твоим имуществом нашелся, иди за мной в монастырь! Слушай гатху:

Не стоит любить полновесное золото и серебро, Ни к чему ублажать и холить собственное нутро, Даже если Северный ковш [147] деньгами наполнишь ты, Заявится смерть — и другим отдашь накопленное добро.