Классическая драма Востока - Гуань Хань-цин - Страница 113

113

Сунь.Хорошо поспал!

Сунь Чун-эр

(продолжает петь)

На тот же мотив

Никак, мой братец вертит головой? Вот с боку на бок он перевернулся… Ведь только что лежал, как неживой, Но, кажется, совсем теперь очнулся. Сестрица! Он уже не спит! Ян Мэй-сян.А ты не бойся, не бойся…

Сунь Чун-эр

(поет)

На мотив "Снимаю рубашку"

Сижу, напуган, Сижу, изруган, Забит совсем…

Сунь (приподнимается с постели). Кто это там ест мою лапшу?

Сунь Чун-эр

(продолжает петь)

На тот же мотив

В ногах дрожанье, Таю дыханье, От страха нем. Он смотрит злобно, Звероподобно, И трезв и пьян: И трезвый крут он, И пьяный лют он, Глаза — капкан.

На мотив "Великое спокойствие"

Еду и питье принимаю спокойно От щедрой и добросердечной сестрицы. Ее угощенье и вправду достойно Самой Люй-тайхоу [167], императрицы.

Сестра Мэй-сян, брат проснулся! Заступитесь же за меня!

Ян Мэй-сян.Постой, посмотрим, что он будет делать…

Сунь Чун-эр

(продолжает петь)

На тот же мотив

Смотрите, мой старший брат пробудился, Теперь умоляю вас о защите; Я сам бы перечить ему не решился, Уж вы за робость с меня не взыщите. Руки дрожат, неловки движенья, Словно дожил я до смертного часа; И не поддастся изображенью Лица испуганного гримаса. Застряла в горле щепотка риса, От страха ее проглотить не смею… Хоть тысячеустым пред ним явись я, И то от боязни тотчас онемею.

Сунь.Однако это кто же ест мою лапшу?

Ян Мэй-сян.Да это наш братец — Сунь Младший. На улице мороз, а ты свалился посреди дороги. Два негодяя бросили тебя и сбежали. Не случись тут проходить нашему брату, — не жить бы тебе, юаньвай!

Сунь.Помнится, в голенище у меня оставалось пять слитков серебра. Ну-ка, посмотрю… Гм… Где же они? Все ясно! Ты, Сунь Младший, нес меня и, видя, что я пьян, стащил деньги!

Сунь Чун-эр.Ты спал, старший брат. Я испугался, что ты можешь замерзнуть на морозе, дотащил тебя до дому. Ни о каких деньгах я и ведать не ведаю. И мог ли я своровать?

Ян Мэй-сян.А я так не сомневаюсь, что их у тебя вытащили два проходимца!

Сунь.Жена! Ты говоришь глупости! Мои названые братцы знают, что такое добродетель и справедливость. Не могли они забрать чужое и уйти. Лишь этот побродяжка Сунь Младший способен на такую низость!

Сунь Чун-эр

(поет)

На мотив "За чтением книг"

Запорошивший весь белый свет Снег смел с дорог человечий след. Белым-бело и темным-темно. Земля и небо слились в одно. Продрогший, холодный, как этот снег, К себе в гончарню я брел на ночлег, И слезы капали мне на грудь, И так хотелось чуть-чуть отдохнуть! Но кто это, вижу сквозь снежный туман, Лежит на дороге, мертвецки пьян? Присел и — такое увидел вдруг, Что до сих пор не унять испуг. На мотив "Смеющийся монах" Я, как приговоренный к плахе, Глядел и трясся молча в страхе. И в мыслях не было такого, Что встречу брата там родного. В снегу его я не оставил, А на спине домой доставил. Уж он и не дышал как будто, А пробудился — смотрит люто. Не видит правых, виноватых, Забыл он, что грешно, что свято…

Сунь.Пусть этот бродяга сдохнет на моих глазах! (Бьет Сунь Чун-эра.) Эй, гоните Суня Младшего за дверь, пусть стоит там на коленях в снегу.

Ян Мэй-сян тщетно пытается удержать Сунь Чун-эра в доме.

Сунь Чун-эр.Я тебя от мороза спас, а ты меня на мороз?!

(Поет.)

На мотив "Докучливая песенка"

Пронизывающий насквозь, холодный дует ветер, Мне нет спасенья от него нигде, нигде на свете. И этот колющийся снег, что все быстрей кружится: Во мрак он погрузил меня, и от него не скрыться. Рубашка тонкая моя — увы, одни лохмотья. А как хватил по ней мороз — и тех не соберете. Какие же разведал брат за мною прегрешенья, Что выгоняет на мороз и ставит на колени? Чем я покорней, чем смирней, тем больше слышу брани, Но до жестокости такой Не доходил он ране!

Ян Мэй-сян.Эх, братец, братец! Слишком уж ты послушен! Юаньвай только пригрозил тебе, а ты тут же встал на колени! Разве могу я допустить, чтобы ты замерз на морозе?

Сунь Чун-эр.Спасите меня, сестрица…

Ян Мэй-сян (слуге). Принеси скорее чарку горячего вина! Братец совсем продрог!

Сунь Чун-эр (выпивает вино). Ох! Когда б не это горячее вино, — наверное, окоченел бы навек.

(Поет.)

На мотив "Шаловливое дитя"

Есть закон, не дающий нам совершать "Десять зол" и "Пять преступлений" [168]. Не осмелюсь, сестрица, я нарушать Брата старшего строгих велений. Отношенья в семье и дела семьи Предоставлены вашим заботам. Устанавливать правила — каждый свои Никуда не годится… Да что там! Не позволю себе болтать языком, Брат и старше меня и сильнее — Утверждает он право свое кулаком, И перечить ему я не смею. Говорят же, однако: обидчик людей Небеса-то обидеть не сможет, День придет — и познает всю боль лиходей, Боль, что так меня бедного гложет. Я унижен, отвержен — поистине так! К Небесам обращаюсь я с дрожью. А для брата слова мои — сущий пустяк, Называет их блажью и ложью.