Классическая драма Востока - Гуань Хань-цин - Страница 90

90

Министр.Чужеземец упрекает, что вы, ваше величество, ослеплены любовью к Ван Цян, подорвали устои своей власти и нанесли урон государству. Он грозит, что если ему не отдадут красавицу, его войска двинутся на нас. Я вспоминаю князя Чжоу-вана, который, увлекшись красавицей Дань-цзи, погубил государство и сам лишился жизни. Его судьба — всем урок.

Государь

(поет)

На мотив "Поздравляем жениха"

Не пытался я башню такую воздвигнуть, чтобы небес достигала, Так не нужно мне об И Ине твердить, что Чэн Тану помог немало, Или о том, как рука У-вана Чжоу-вана покарала. Когда к источникам Желтым направитесь вы устало, Вы встретите там Лю-хоу, чье имя в веках звучало, — Не охватит ли стыд такого, как вы, предателя и бахвала? Всегда простиралось на вашем ложе роскошное покрывало, Вы вкушали тончайшие яства, вы пили из дорогого фиала, Вы носили одежды, сшитые из драгоценных тканей. Сытые кони возили вас, и стража вас охраняла, Вы любили танцы девушек юных, звуки лютни и звон кимвала — А теперь хотите, чтоб в Зеленом Кургане [121] Мин-фэй во веки веков лежала, Чтобы в глубинах Черной реки лютня ее замолчала.

Министр (говорит). Ваше величество, наши солдаты обучены плохо, и нет храбрых генералов, готовых вступить в бой с врагами. Что нам делать, если случится война? Надеюсь, что вы, ваше величество, отдадите свою возлюбленную шаньюю, чтоб спасти страну.

Государь

(поет)

На мотив "Дерущиеся лягушки"

Известны мужеством были герои в минувшие века. Один из них сумел погубить Сян Юя, грозу большака, И подчинить Лю Бану сумел горы, леса, облака. Хань Синь победил у гор Цзюлишань, как не вспомнить про смельчака, — За подвиги он удостоен отличий, слава его велика. Во всем государстве теперь не найти толще, чем ваш, кошелька, И не одна золотая печать свисает у вас со шнурка. Красновратные ваши дворцы смотрят на все свысока, Каждая девушка ваша танцует легче мотылька, Но вы боитесь, что враг придет и крепко даст вам пинка, И ваши пятки сверкнут перед ним вместо клинка. Вы безмолвны как гусь, что стрелой сражен посреди тростника, Молчите, кашлянуть боясь, и кутаетесь в шелка. А я в бесконечных раздумьях о той, что столь нежна и кротка, Прекрасна, молода и чиста, словно струя родника. Спасителя нет для нее среди вас, бессильна моя тоска. Вы Чжао-цзюнь ненавидите, словно она убила родителей ваших! Вы все во дворце — словно Мао Янь-шоу, недостойный даже плевка! Полководцы, чиновники у меня не служат, а греют бока, Все четыреста округов для них не стоят и медяка, Меж нами и сюнну придется ров выкопать наверняка. Мне не трудно в самый короткий срок собрать большие войска, Но нет, увы, у меня для них достойного вожака.

Помощник министра.Посол сюнну ждет у ворот дворца вашего решения.

Государь.Вот как! Пусть посол сюнну предстанет предо мной.

Посол сюнну (входит). Шаньюй Хуханье прислал меня послом к императору Великой Хань. Издавна наше северное государство и ваше южное живут в мире и связаны родственными узами. Недавно мы дважды просили выдать замуж принцессу, но получили отказ. А ныне Мао Янь-шоу преподнес нашему шаньюю портрет красавицы. Шаньюй отправил меня требовать ему в жены Чжао-цзюнь, тогда прекратятся распри между нашими государствами. Если же вы, ваше величество, не согласитесь, то сотни тысяч храбрых воинов без промедления вторгнутся на ваши земли, чтобы победить или погибнуть. Полагаюсь на ваше милостивое решение.

Государь.Отведите посла в покои для гостей, пусть отдохнет.

Посол уходит.

Сейчас я хочу от вас, военные и гражданские чиновники, услышать добрый совет. У кого есть план, как заставить отступить войско сюнну и не выдать шаньюю Чжао-цзюнь, пусть доложит. Вы хотите воспользоваться добротой и слабостью этой девушки. Случись это при императрице Люй-хоу, никто и словом не осмелился бы проявить свою непокорность. Ну что же! Отныне мне больше не нужны чиновники и военные, буду лишь с помощью красивых женщин поддерживать мир и порядок в Поднебесной!

(Поет.)

На мотив "Жалуюсь священному Небу"

Когда вы с докладом шли во дворец, вам никто не чинил препон, Не грозили кипящим котлом, и бывал возвеститель беды прощен. Думал я, что чиновники мне верны, что крепок мой трон, Что полководцами ратный строй вокруг меня сплочен, А они в это время ждали чинов и считали ворон, "Тысяча лет государю", — неслось с разных сторон, Летела пыль оттого, что вы за поклоном били поклон. Расшибали лбы, величали меня тысячью пышных имен, Теперь к заставе Янгуань [122], в руки чуждых племен Отправляете вы мою Чжао-цзюнь, едва расцветший бутон! Если б сейчас во дворце Вэйяньгун, что башнями окружен, Предстала государыня Люй-хоу из глубины времен, Чиновники и полководцы, всем вам, кто вооружен, Было бы худо, каждый из вас стал бы весьма смущен, Не посмели бы вы отправить ее под чужой небосклон. Ныне настал ужасный час, чреват опасностью он, В схватке сошлись не на жизнь, а на смерть тигр и дракон, — И о том, чтоб наложницы шли воевать, нужен, как видно, закон.