Классическая драма Востока - Гуань Хань-цин - Страница 98

98

Так толст и огромен твой живот, Как же избавишь птицу ты от голода и невзгод? Чтоб увидеть твою поясницу, нужно долго идти в обход — Как же пройдешь по тростинке ты над пучинами вод? Ты лыс, монах, на твоей голове ни волоска не растет, Как же в твоих волосах воробей себе гнездо совьет?

Монах.Огорчает меня, что ты, погрязший в мирской суете, не хочешь внимать учению будды Жулай.

Лю

(продолжает петь)

Говоришь, мы не слушаем будды Жулай среди наших мирских забот, Мы едим, но сало у нас не растет — скорее наоборот.

Монах.Лю Цзюнь-цзо, я не простой монах, я монах школы Чань [141]. Я могу от восхода до заката пройти триста ли.

Лю

(поет)

На мотив "Сорока на ветке"

Трудно поверить, что можешь ты, обойти даже малый храм. Разве можешь ты поклоняться святым и молиться по утрам? Наверняка Из монастырских дверей твоим необъятным жирам Тяжко небось на Небо восходить по синим горам?

Монах.Лю Цзюнь-цзо, накорми меня!

Лю

(поет)

Сколько же нужно, чтоб насытить тебя, копиться людским дарам? Но в твоей толщине есть кое-что хорошее. (Поет.) Ведь ты наверняка легкосерд, благодушен и неупрям.

Монах.Лю Цзюнь-цзо, я творю чудеса, власть моя велика. Я — живой Будда!

Лю

(поет)

На мотив "Худая трава"

Вот как? Что за слова? Ты говоришь — велика мощь твоего волшебства? Жаль, что живот у тебя маловат, подрастил бы его сперва. Слушай, монах!

(Продолжает петь.)

Я не думал, что ты — больной Вэймо [142], ушедший в суть естества, И о том, что ты — худой Ананда, тоже молчит молва. Выходит, что ты — Шэнь Дун-ян, императрица-вдова? Монах, ты причиняешь мне страдания и беспокойство! Я боюсь, что за Южным морем ты не сдвинешь сосуда с ветками ивы, — ведь плоть твоя чуть жива. Я боюсь, что за Западным небом ты бутоны лотоса повредишь, к ним прикоснувшись едва.

Монах.Лю Цзюнь-цзо, если ты накормишь меня, я передам тебе учение Большой колесницы.

Лю.А что это за учение?

Монах.Дай мне бумагу, тушь и кисть, и я научу тебя.

Лю.У меня нет бумаги.

Лю Цзюнь-ю.Брат, у нас есть бумага, могу принести.

Лю.Братец, каждый лист бумаги стоит денег. Ты меня разорить хочешь?

Монах.Коли нет бумаги — давай кисть и тушечницу, я объясню учение Большой колесницы на твоей ладони.

Лю Цзюнь-ю растирает тушь.

Лю

(поет)

На мотив "Пьяному небо…"

"Рог черного дракона" — тушь он растер в тушечнице резной, Кисть "Багряный иней" в нее омакнул, не постоял за ценой.

Монах.Дай мне руку, я научу тебя.

Лю.Вот моя рука.

Монах пишет на его ладони.

Монах.Вот это и есть учение Большой колесницы.

Лю (рассматривая написанное). Ну, не смешно ли!

(Продолжает петь.)

Под "лезвием" "сердце" рисует он, получается знак двойной.

Монах.Этот знак "терпение" [143]будет твоим талисманом.

Лю

(продолжает петь)

И болтает: мол, этот знак — драгоценность, что пребудет вечно со мной! Испачкал мне руку, теперь опять придется тратиться.

Монах.А теперь на что?

Лю

(продолжает петь)

Чтоб смыть его — мыло потребно, вода, придется тряхнуть мошной. Чем плести словеса — лучше прямо сказать и не ходить стороной: Спасибо, Дамо, за посвященье пред лавкою закладной!

Монах.Лю Цзюнь-цзо, покорми бедного инока!

Лю Цзюнь-ю.Брат, у нас столько добра! Что нам стоит покормить его разок?

Лю.Братец, взгляни на его брюхо. Его же двумя данями риса не ублажишь.

Лю Цзюнь-ю.У нас нет постной пищи.

Монах.А я не разбираюсь — скоромная или постная. Я и от мяса с вином не откажусь.

Лю.Как же так — ушел от мира, а пробавляется мясом и вином? Брат, поднеси ему чашу!

Лю Цзюнь-ю наливает вино.

Да не так полно, лей поменьше.

Монах.Давай сюда вино! (Совершает возлияние.)Намо Эмитофо.

Лю.Какая жалость — лить такое вино! Ведь на каждую каплю уходит больше ста зерен риса.

Монах.Лю Цзюнь-цзо, угости еще чаркой!

Лю.Вина больше нет.

Лю Цзюнь-ю.Брат, дадим ему еще!

Лю.Вот как ты меня разоряешь.

Лю Цзюнь-ю наливает.

Ну вот, пей, пей, пей!

Монах.Я не буду пить, это для послушника.

Лю (оглядываясь). Какого послушника?

Монах.Вон того! (Исчезает.)

Лю.Так ведь там никого нет! Монах, где ты?

Лю Цзюнь-ю.Монах куда-то исчез!

Лю.Странно, очень странно!

(Поет.)

На мотив "Цветы на заднем дворике"

Он отвернуться меня заставил обманом, Сам же ни шагу не сделал, стоял истуканом. Я щедро полнил ямшовый кубок, чтоб напоить его пьяным, Он превратился в солнечный луч, исчез за туманом! Как это удивительно!

(Поет.)

Сдается мне, прикрываясь монашеским саном, Посетил нас волшебник из южных краев, что привык скитаться по разным странам, Чтобы людей смущать своим поведением странным!