Европейские поэты Возрождения - Данте Алигьери - Страница 82

82

АНОНИМНАЯ НАРОДНАЯ ПОЭЗИЯ

ВИЛЬГЕЛЬМ Я — княжеского роду, в Нассау родня моя, и нашему народу до гроба верен я. Я есмь Вильгельм Оранский, ничем не посрамлен, и мной король Испанский всегда бывал почтен. За то, что я стремился во страхе Божьем жить, я родины лишился и обречен тужить. Орудием десницы Господней стану я, и мне да возвратится былая власть моя! Кто долг свой честно правит, друзья мои в беде, Господь тех не оставит в юдоли и нужде. Молитесь денно-нощно, дабы меня Господь поставил силой мощной гишпанцев обороть. Отважно шел на рать я, как воин во строю, презревши, как и братья, добро и честь свою. Адольф мой незабвенный в сраженье пал тогда и впредь душой блаженной ждет Страшного суда. В моей во родословной был кесарь, и к тому ж был избран полюбовно сей благочестный муж. Хваля Господне имя, я страха не знавал. Деяньями своими врагов я устрашал. Средь бранного раздора, и горя, и невзгод Ты, Боже, мне опора, защита и оплот! И дай слуге Господню, ведомому Тобой, низвергнуть в преисподню тиранство и разбой! Коль недругов сторицей шлет на меня судьба, оборони десницей смиренного раба, дабы их злая сила не овладела мной и рук не обагрила в моей крови честной. И яко от Саула бежал пастух Давид, так я же от разгула и вражеских обид. Но Бог его избавил и горя и беды, царем его поставил и власти дал бразды. Противу силы вражьей приемлю жребий мой отважною и княжьей и чистою душой. Умру, как за отраду, за родину свою и райскую награду я обрету в бою. Несть большей мне печали в моей судьбе лихой, чем зрить, как истерзали гишпанцы край родной. И я не перечислю злодейских их обид. Но лишь о том помыслю — вся кровь во мне кипит. Собравши рать порану, я на коня вскочил и дерзкому тирану сраженье учинил. По Маастрихтским окопам пехота их тряслась, когда оружным скопом к ним конница неслась. И будь Господня воля, так я бы с тех же пор изгнал во бранном поле сей чужеземный мор. Но все в Господней власти, и в тот злосчастный час от вражеской напасти он не избавил нас. Как князь, по полю брани я шел, врагов круша. Не знала колебаний горючая душа. На деле стоя правом, я Господа молил, чтоб недругам лукавым меня он обелил. Вас горький страх объемлет, рассеянных овец. Но знайте, он не дремлет, ваш пастырь и творец! Служите же отчизне, и вас услышит Бог! Ведь в христианской жизни победы есть залог. И, Бога прославляя, как силу вышних сил, клянусь — на короля я хулы не возводил! Клянусь, что в бранном споре и в смертной жизни сей лишь Богу был покорен по праведности всей!

ПЕСНИ ГЁЗОВ

ДЕСЯТЫЙ ПФЕННИГ Родимый край, вставай на бой, Поможет бог борьбе такой, Погибнут все злодеи. Богобоязненной рукой Сорвем веревку с шеи. Испанцы Вешателя шлют, И тот, верша неправый суд, Ярится, как Антихрист. Он идолов расставил тут И наши деньги вытряс. Испанский Вешатель-злодей Все больше пьет и жрет жирней, Сживая нас со света. Бродяги, странники морей, Отмстим ему за это! Мамона в храмах воцарен, Единственный его закон — Насиловать и грабить. Десятой доли хочет он, Чтоб нас еще ослабить. Десятой долею, подлец, Он разоряет нас вконец, Казня еще суровей. Уже не шерсти от овец — Пастушьей хочет крови. Когда могучий свой живот Деньгами с кровью он набьет, Страну оставив нищей,— Опять отправится в поход И спросит с нас деньжища. Не больно ль жирно для него Десятой доли от всего Просить, десятый пфенниг? Лишь увеличится скотство От наших жалких денег. Страна родная! Каждый грош, Который втайне соберешь, Неси не в ларь испанский, А тем, кого в лесах найдешь,— Их прииц ведет Оранский. Отдать ли деньги палачам Иль нашим гордым смельчакам, Решить давно пора нам. На битву, гёзы! Счастья вам! Позор и смерть тиранам!