Западноевропейская поэзия XХ века. Антология - Коллектив авторов - Страница 46

46

ДЕНЬ ПОМИНОВЕНЬЯ

Перевод 3. Морозкиной

На берег рушится волна. Вода струями сверху налетела. Но теплится свеча, что мною зажжена. Я мать любимую увидеть бы хотела… В песок прохладный телом я погружена И знаю: этот мир душе дороже тела… Душе я больше не нужна. Ее бы я в наряд из раковин одела, — Но, к этой грубой плоти приговорена, Она в залог мне милой матерью дана. Слежу за ней тайком — далёко залетела. Ее приют — моих багровых скал стена. Она гнездится там, а я осиротела.

СУМЕРКИ

Перевод 3. Морозкиной

Устало я глаза полузакрыла На сердце у меня туман и мгла Я руку жизни больше не нашла Которую когда-то отстранила И вот меня безмерно поглотила И во плоти на небо увлекла А раннею порою я цвела Ночь радостно меня взрастила Мечта своей волшбою напоила Теперь от щек моих бледнеют зеркала

БЕРРИС ФОН МЮНХГАУЗЕН

Перевод Арк. Штейнберга

Беррис фон Мюнхгаузен(1874–1945). — Вслед за англичанином Р. Киплингом возродил жанр баллады, воспевающей воинские и рыцарские доблести: «Баллады» (1901), «Книга рыцарских песен» (1903), «Сердце под кольчугой» (1912), «Книга баллад» (1924, 1943). После первой мировой войны реваншистские настроения привели его к нацистам. После разгрома гитлеровской Германии покончил с собой. Мы печатаем ранние стихи поэта, в которых сильна гуманистическая традиция.

ЗОЛОТОЙ МЯЧ

Я в отрочестве оценить не мог Любви отца, ее скупого жара; Как все подростки — я не понял дара, Как все мужчины — был суров и строг. Теперь, презрев любви отцовской гнет, Мой сын возлюбленный взлетает властно; Я жду любви ответной, но напрасно: Он не вернул ее и не вернет. Как все мужчины, о своей вине Не мысля, он обрек нас на разлуку. Без ревности увижу я, как внуку Он дар вручит, что предназначен мне. В тени времен мерещится мне сад, Где, жребием играя человечьим, Мяч золотой мы, улыбаясь, мечем Всегда вперед и никогда назад.

СТАРЫЕ ЛАНДСКНЕХТЫ

Есть в Небесах домишко простой, Где находят вояки посмертный постой. Вдали от пророков и ангельской своры Они у камина ведут разговоры, Гонимые пасынки райской семьи, Ландскнехты, спасшие души свои. Наскучив молчанием благоговейным, Рубаки вздыхают о флягах с рейнвейном. Ан в Небесах угощаться нельзя! Разве что херувимчик босой, Среди облаков разноцветных скользя, Напоит их свяченой росой… Сыграть бы в картишки, ругаясь при этом! Но карты и ругань в Раю под запретом; Когда же бедняги идут напролом, Из уст вылетает не брань, а псалом. Тут, изумленный таким превращеньем, Мнется ослушник с великим смущеньем; Побагровев, как бурак молодой, Глупо молчит и трясет бородой. Да, трикраты блаженны они! Но боже! Как мало в Раю солдатни! Щеголи, весельчаки, горлопаны, Их собутыльники и друзья, Рубленый сброд, оголтелый и пьяный, Грешное братство меча и ружья, — Все они, все, по воле господней, Коптятся и жарятся в преисподней. Иногда искушают спасенных солдат Знакомые громы, что снизу летят. Барабанная дробь рассыпается там: «Тара-там-там-там, тара-там-там-там». Бегут ландскнехты к небесным вратам И жадно глядят, толпясь на пороге, В пыльную пропасть, где вьются дороги, Где барабан на парад сзывает, Где фанфара, как щука, пасть разевает; Лошади ржут, оружие блещет, Рваное знамя в воздухе плещет, Деревни горят, и пламя, играя, Клубится к вратам постылого Рая. Ландскнехты смакуют знакомую гарь, Вслушиваются в хриплые трубы, Трясутся их руки, сжимаются зубы… Но тут появляется Петр-ключарь И гонит несчастных ландскнехтов назад. Еще последний, единственный взгляд!.. Они сидят у камина снова, Но ни один не промолвит слова. Они внимают, как еле-еле Бормочут внизу барабанные трели, Как ветер доносит к небесным вратам: «Тара-там-там-там, тара-там-там-там…»

РУДОЛЬФ БОРХАРТ

Перевод В. Леванского

Рудольф Борхарт(1877–1945). — Поэт идейно отошел от круга Георге, но так и остался автором для интеллектуальной элиты. Более известен как переводчик античных писателей. Значительное время жил в добровольном изгнании в Италии, где и был схвачен гестапо в 1944 г. Умер вскоре после удавшегося побега из концлагеря. Книги стихов — «Полуспасшаяся душа» (1920), «Творение из любви» (1923), «Ямбы» (в названии обыгрывается древнегреческое значение слова — «стихи-поношения», 1935; изданы посмертно в 1967 г.) и др. — свидетельствуют о большом формальном мастерстве в сочетании с некоторой тематической и эмоциональной бедностью. Переводится впервые.

НАДПИСЬ НА ОБРАТНОЙ СТОРОНЕ ЗЕРКАЛА

Если в зеркало она глядится, Снова, снова я шепчу: «Что за чудо — не спугните… чу! — В этом тусклом обруче таится…» Зеркало, все прочее — забвенье, Все — игра пустых теней, Если только от нее и к ней Нежное летает отраженье. Просияй — и счастья целый ворох Ей верни, и пусть в лучах Сумрак пропадет, растает страх — Безотчетный, скользкий страх во взорах. В горький час яви моей любимой Светлый лик — тот самый лик, Глядя на который я постиг Чудо жизни в миг неповторимый.