Западноевропейская поэзия XХ века. Антология - Коллектив авторов - Страница 52

52

РОССИЯ

Перевод Л. Гинзбурга

За Верхоянском, средь безлюдной мглы, На каторжные загнаны работы, Угрюмые бредут седые роты, И день, и ночь гремят их кандалы. Но рты молчат. Мы их не слышим речи. Лишь в рудниках стоит неясный гул… Вооружен бичами караул. Удар! Худые вздрагивают плечи… Колонии возвращаются в бараки. Луна — тусклей ночного фонаря. Идут в снегу протоптанной тропою. Им зарево мерещится во мраке И на шесте, над страшною толпою, Отрубленная голова царя!! Март 1911 г. * * *

«Холмы и поле за полем…»

Перевод Г. Ратгауза

Холмы и поле за полем Затопила синяя тьма. Она захватила все реки, Все деревья и все дома. Облаков белопарусных стая, Их ровный по небу бег. Небо, как берег далекий, Омывают ветер и свет. Когда этот дымный вечер Глаза нам закроет рукой, Легконогие сны в наши двери Входят бесшумной толпой. Над их головами кимвалы Позвякивают едва. Они держат яркие свечи И тихие шепчут слова.

С БЕЗЛЮДНЫМИ КОРАБЛЯМИ

Перевод Г. Ратгауза

С безлюдными кораблями Мы вышли в море сперва, И ярко-белые зимы К нам плыли, как острова. Пустое и звонкое небо Кольцом окружило нас, И наш кораблик по волнам Пустился в яростный пляс. Назови мне город, Где я не сидел у ворот. Но та, чей локон я срезал, Больше ко мне не придет. Я выспрашивал мертвые зори, Ловил я отсветы дня, Но чье-то лицо чужое Глядело на меня. Я вызывал тебя долго В стране прощания, там, Где пустовзорые тени Ходили за мной по пятам. Дорога вела меня в поле, Где в зябком небе стоят Безлиственные деревья, Угрюмый и черный ряд. Сов и воронов черных Я выслал дозором в поля. Они сторожили повсюду, Где чернела земля. Они канули, словно камень В черную шахту реки, Зажавши в железных клювах Соломенные венки. Порой просквозит, как ветер, Твой голос издалека, Я сплю, и виски мне гладит Твоя молодая рука. Все это было когда-то И снова вернется домой, Закутавшись в холст печали, Посыпав землю золой.

КУРТ ТУХОЛЬСКИ

Курт Тухольски(писал также под псевдонимами Каспар Гаузер, Петер Пантер, Теобальд Тигр, Игнац Вробель; 1890–1935). — Сатирик демократического направления. Обилие псевдонимов объясняется разносторонностью творческой деятельности; стихи обычно подписывал именем Теобальда Тигра («Набожные песни», 1919); активно сотрудничал в периодике. Доведенный до отчаяния нацистскими преследованиями, покончил с собой. У нас до сих пор известен главным образом как публицист. Выпуск собрания сочинений производится в ГДР, начиная с 1969 г.

ПАРК МОНСО [58]

Перевод И. Грицковой

Здесь очень мило, тихо, благовидно. Броди, гуляй, и можно помечтать. И ни одной таблички здесь не видно, Где бы слова стояли «не топтать». Лежит на травке мирно толстый мячик, А рядом, от него шагах в пяти, В носу курносом ковыряет мальчик — Должно быть, что-то хочет в нем найти. Глазеют тупо три американки. Когда еще сюда приедешь впредь? Париж снаружи и Париж с изнанки Не видели, а надо посмотреть. Щебечут птички, весело порхая. И солнце заплутало меж ветвей. А я сижу, блаженно отдыхая Здесь наконец от родины своей.

ГЛАЗА В БОЛЬШОМ ГОРОДЕ

Перевод И. Грицковой

Когда с утра идешь Ты на работу И на плечах несешь Свою заботу, Вокруг тебя из года в год Кружит людской водоворот, Боясь остановиться. И всюду лица, лица. Быстрый взгляд, линия рта, Брови, ресницы, веки. Что это было? Твоя мечта?.. Нет, все ушло навеки. Давно успел пройти Ты город тесный. Всем встречным на пути — Ты неизвестный. Вдруг кто-то глазом подмигнет, Душа взметнется, запоет… Обрел?.. Нет, показалось… Рассеялось… Промчалось… Линия рта… Короткий взгляд… Брови, ресницы, веки… Время нельзя повернуть назад. Ушло, прошло навеки. Ты странствовать привык И торопиться. Глядишь — короткий миг! — В чужие лица. Это, может быть, враг твой, Это. может быть, друг твой. И, быть может, встречался тебе Товарищ твой по борьбе. Посмотрит мельком… Проходит мимо. Необратимо! Невозвратимо!.. Быстрый взгляд и зрачок голубой, Брови, ресницы, веки… Что это? Частица мира перед тобой. Ушло, прошло навеки.