О чем рассказали мертвые - Франклин Ариана - Страница 60

И сама их доверительная близость подходила к концу. Рана быстро заживала, сэр Роули чувствовал себя много лучше и уже не позволял Аделии мыть и одевать его, предпочитая услуги Гилты и леди Болдуин. Гилта — понятно, служанка. Но леди Болдуин! Жена шерифа! Сэр Роули простодушно, но не без ехидства пояснил: незамужней женщине не подобает лапать мужчин.

Аделия могла резонно и едко возразить, что он жив только благодаря ее заботе. Но сдержалась. Пико не переубедишь. Она больше не нужна, и поэтому ей следует с достоинством удалиться.

К концу веселого спора-препирания настроение Аделии резко изменилось. Радость больше не жила в этой комнате.

— Что бы вы ни говорили, — сухо заключила врачевательница, — но мы обязаны исследовать берега реки.

— Ради Бога, не будьте такой идиоткой! — в сердцах воскликнул Роули.

Аделия порывисто встала. Ради этой свиньи она и сейчас была готова умереть, но от оскорблений — увольте!

С суровым видом лекарка подоткнула сползшее одеяло, обдав сэра Роули знакомым запахом — смесью аромата настойки из вахты трехлистной, которой она потчевала его трижды в день, и ромашки, используемой для мытья волос. Больной втихомолку жадно втягивал в себя этот будоражащий запах… но тут мимо кровати, следуя за хозяйкой, проковылял Страшила и мигом испортил воздух.

Аделия вышла, оставив по себе гробовое молчание.

Сэр Роули растерянно воззрился на остальных.

— Разве я не прав? — обратился он по-арабски к Мансуру за поддержкой. — Не бабье это дело — искать убийцу по берегам проклятой реки!

— А что она, по-вашему, должна делать, эфенди?

— Не философствовать, не спорить, а лежать подо мной на спине с раскинутыми ногами! Самое бабье дело! — Сэр Роули тут же пожалел о своих запальчивых словах. Мансур, выставив кулачищи, стал грозно надвигаться на него. — Эй, эй, я никого не хотел обидеть! Это я так, с досады на самого себя, что лежу тут такой беспомощный…

— Ваше счастье, эфенди, что вы больной, — хмуро сказал Мансур. — Не то мне пришлось бы сделать в вас еще одну дырку, и побольше прежней!

Мансур стоял совсем рядом. И пах восточным базаром: смесью пота, ладана и сандалового масла.

Араб сложил в щепоть пальцы левой руки и коснулся ее указательным пальцем правой руки. Благо, сэр Роули прожил несколько лет на Востоке и понял, что означал внешне невинный жест: «Ты ублюдок пяти отцов».

Затем Мансур почтительно поклонился и вышел из комнаты в сопровождении недоростка Ульфа, который выразил свое мнение о сэре Роули куда менее изящным жестом.

Гилта забрала поднос с пустыми тарелками и тоже пошла прочь, буркнув на прощание:

— Хорошо же вы отблагодарили доктора за бессонные ночи!

«Ах ты Господи, — подумал сэр Роули, оставшись один, — какая глупая ребячливость с моей стороны! Нет чтобы вовремя прикусить язык! Что на уме — то и на языке». Он уже давно мечтал овладеть Аделией!

И это было тайной причиной того, что он запретил салернке прикасаться к себе и делать перевязки: каждый раз, когда Аделия накладывала на его пах какую-то зеленую массу — резаный окопник, что ли, — у него происходила эрекция.

Пико это крайне удивляло: врачевательница была совершенно не в его вкусе. Конечно, он обязан Аделии жизнью. И говорить с ней было одно удовольствие: не надо выбирать слова, искренне изливая душу или беседуя на любую тему. Сэр Роули даже с мужчинами никогда не вел таких задушевных разговоров. О Ракшасе во всех подробностях он рассказывал только королю, но больше передавал факты, чем описывал связанные с ними чувства. И лишь Аделии выплеснул все, что наболело на душе… А в горячечном бреду, наверное, еще что-нибудь прибавил… О том, что он нес в течение нескольких ночей, Пико мог лишь гадать. Аделия сказала только: «Вы много бредили». В ее присутствии Пико употреблял грубые слова, но никогда о ней.

Был ли у него шанс соблазнить лекарку? Аделия без смущения говорила о любых функциях тела, но много ли она испытала лично? У сэра Роули было ощущение, что в вопросах любви салернка крайне наивна. Ну а в свой шарм он верил. Красавец или нет, однако чем-то женщин привлекал, раз их у него столько было!

Завалить ее на постель — и всю необыкновенность как рукой снимет. Голая Аделия будет не только без одежды, но и без лекарского звания. Обычная баба.

Однако не это интересовало Пико. Аделия нравилась ему своей непохожестью на остальных женщин. Не беда, что она всегда серьезная и жутко одевается. Правда, на пире выглядела сносно. Зато в ней столько трогательного и чудесного. Аделия жалеет всех, особенно отребье. А когда ее серьезность сменяется улыбкой или милым, приятным смехом, — дорогого стоит. Сэру Роули нравилось, как она ходит, поворачивает голову, говорит, сноровисто составляет снадобья и как нежно придерживает чашку у его губ… Что бы Аделия ни делала, во всем была естественная грация. Ничего общего с продуманным кокетством знатных дам. Да, всем женщинам женщина!

— Ах ты дьявол! — сказал сэр Роули пустой комнате. — Хоть женись на этой чародейке!

Путешествие вверх по реке при всей его прелести оказалось почти напрасным. Задумано оно было с серьезной целью, и Аделия стыдилась, что испытывает от прогулки такое удовольствие.

Они быстро двигались в туннеле из кустов и развесистых деревьев по обе стороны узкой реки. В залитых солнцем прогалинах прачки на пару мгновений отвлекались от своего дела и приветливо махали им руками. Порой у лодки плыла на полной скорости выдра, удиравшая от охотников и собак. Там и тут рыбаки раскидывали сети, подростки и взрослые удили рыбу. Однако по большей части берега были пустынны — только певчие птицы порхали над камышами, с дерева на дерево.

Страшила равнодушно свернулся под сиденьем, а Мансур и Ульф по очереди отталкивались шестом, соревнуясь в мастерстве. Это казалось столь нехитрым делом, что Аделия сама разок взялась управлять. Под хохот спутников она загнала лодку в кусты и чуть не свалилась в воду.

По берегам было предостаточно сарайчиков, хижин и охотничьих шалашей, большинство из которых наверняка пустовали по ночам. Однако понадобится целый год, чтобы обследовать каждый лесной приют, бродя по неверным болотным тропам…

У Кема оказалась масса притоков: в основном ручьи, но и несколько вполне судоходных речушек. Аделия яснее прежнего поняла: Болотный край не слишком пригоден для сельского хозяйства, однако имеет чудесную систему водных путей сообщения. В распутицу местные препаршивые дороги были непроходимы месяцами, зато по воде можно было добраться куда угодно.

Неподалеку от Грантчестера они пристали к берегу и пообедали. Гилта собрала им корзинку с хлебом, сыром и вкуснейшим сидром. Страшила бегал по берегу и полошил птиц.

Тут, возле особняка сэра Джоселина, с его широко раскинувшимися службами и многочисленной челядью, ничего дурного по ночам совершаться не могло. Разве что господа тискали дворовых девок.

Когда они плыли обратно, Ульф солидно сплюнул в воду и сказал:

— Впустую прокатились. Только время потратили.

— Нет, кое-какая польза есть, — возразила Аделия. Сегодня она заметила то, что прежде ускользало от ее внимания. Все встреченные выше Большого моста лодки не были рассчитаны на большое волнение: сидели в воде неглубоко и имели низкие борта. Соответственно даже ребенок был в них заметен, если не лежал на дне. То есть надо было или уговорить ребенка лежать смирно под лавкой, или оглушить на все время пути. Таким образом, перевозка жертв по реке оказывалась сложным делом.

Аделия высказала это соображение вслух. На английском и арабском.

— Может, он лодкой и не пользуется, — сказал Мансур. — Этот дьявол кладет детей поперек седла и скачет, куда ему нужно, избегая людей.

Что ж, вполне возможно. Жители не только Кембриджа, но и всего Болотного края жмутся к рекам, а большая часть графства безлюдна и занята лесами и пастбищами. Единственная опасность — встретить пастуха. Но Аделии по-прежнему не верилось, что детей похищали на суше.