Время скорпионов - D. O. A. "Dead on arrival" - Страница 104

Чтобы скоротать время, Зеруаль несколько минут назад связался с другими бригадами группы. Исламист в очередной раз их сделал, и обстановка была далека от праздничной.

— Угу. Козлы.

— Угу.

— Послушай-ка…

— Что?

— Не хочешь сходить опрокинуть по стаканчику? Я бы удивился, если бы малышка сегодня вечером куда-то собралась. К тому же я уверен, что оттуда, — Тригон указал на бар, — тоже все отлично видно.

— Можно.

Незза и Карим назначили свидание у метро «Порт-Доре». Они должны были встретить нового клиента в Венсенне, а Нуари подхватил бы его по дороге. До этого он будет занят. Агент с радостью выслушал это отличающееся от обычного сообщение, не выказав удивления и не обнаружив ни малейшей подозрительной детали в поведении дилера.

И все же паранойя Феннека в последние дни дошла до предела.

Он понимал, что его засекла полиция — служба госбезопасности или контрразведка — и всегда до сегодняшнего дня успешно избегал слежки, хотя прекрасно знал, что его везение в конце концов закончится. Стоило ему выйти на связь с людьми из двадцатого округа, как сыщики садились ему на хвост. Эта тема обсуждалась с Луи, чтобы решить, какую стратегию принять: уйти, прервать всякие контакты или сигнализировать фундаменталистам о присутствии полиции. Однако никаких четких инструкций со стороны куратора не поступило. Карим должен был «действовать по обстановке» — обтекаемая формулировка, не учитывающая других проблем, с которыми он сталкивался.

Мохаммед не доверял ему. После уличного инцидента с девушкой агент почувствовал резкое изменение поведения верующего. Но имам все-таки испытывал сомнение, и этим объяснялся тот факт, что Нуари до сих пор не посвящен в тайну. Карим понял почему, подслушав разговор двух салафистов в мечети. Один из них преследовал журналистку и узнал, чем она занимается и с кем. С Ружаром.

Его служба и ухом не вела, а Карим невольно стал беспокоиться за участь Амель Балимер. Исламисты знали о ней слишком много, и тем или иным способом следовало ее предостеречь. Вечерняя встреча давала ему возможность сделать это с наименьшими потерями.

Оторвавшись от всех преследователей, Феннек прибыл к «Порт-Доре» заранее. И сразу направился на улицу Женераль-Мишель-Бизо, чтобы проникнуть в квартиру Амель. Он пока не знал, что придумать, чтобы передать сообщение. Ограничится ли он тем, что бросит записку в ее почтовый ящик, или же вызовет журналистку на разговор? Любое решение представлялось рискованным и противоречило самым элементарным правилам его ремесла.

Оказавшись на месте, агент дважды прошел мимо дома молодой женщины и не заметил ничего подозрительного. Ни одной сомнительной личности в автомобиле, ни одного салафиста в поле зрения. Какой-то не слишком оживленный бар еще открыт. Успокоившись, он занял позицию под козырьком подъезда напротив дома Рувьер-Балимер и осмотрел его фасад. Окна их квартиры были освещены, и… Они погасли.

Карим взглянул на часы. Спать еще слишком рано. Через несколько секунд осветилась лестница.

Зеруаль и Тригон сразу, с момента его появления, заметили Великолепного. Сначала они глазам своим не поверили, потом встревожились. Они знали, что журналистке угрожают и исламист не мог оказаться здесь случайно. Готовые вмешаться, если человек вознамерится войти в здание, полицейские настороженно следили за его поведением, пряча под столом руки с оружием. Но бородач ограничился тем, что встал под козырек дома напротив.

Чуть позже зажглось освещение в холле на первом этаже и Амель вышла из лифта. Она была в растерянности.

— Мать твою! — Зеруаль выругался по-арабски и даже привстал.

— Стой! — Тригон удержал своего собрата за рукав.

— Но…

— Стой, говорю.

Великолепный позволил женщине удалиться…

— Не думаю, что он здесь для того, чтобы причинить ей зло, иначе он бы уже это сделал… и пошел следом.

— Ты в машине, а я пойду за ними пехом. — Тригон экипировался взятым с собой радионаушником. — И по-быстрому подгонишь мне остальных.

Как только исламист скрылся из виду, полицейские покинули бар. По улице Фекан все пошли в направлении авеню Домениль.

Там Амель спустилась в метро.

Сервье устроился в первом зале «Канапе» возле широкой застекленной стены, служившей фасадом заведения и выходящей на квартал Рокет. Со своего места он мог видеть участок заканчивающейся тупичком одноименной улицы и наблюдать за подходами к ресторану. А также за устремившимися в ресторан промокшими пешеходами. Начался дождь. Вскоре на улице остались только торопливые случайные прохожие.

Появилась Амель. Лицо замкнутое. Незаметный знак рукой, неловкий и почти непроизвольный. Она подошла к нему — усталая, с покрасневшими глазами, по дороге заказав себе выпить. Они не разговаривали. Жан-Лу внимательно смотрел на нее. Она избегала встречаться с ним взглядом. Принесли заказ.

— Согласен.

Тут журналистка впервые взглянула ему в лицо:

— Прости, что?

— Я согласен.

— С чем?

— Зонтик, это лишнее.

На лице Амель промелькнула улыбка и тут же исчезла под мокрой непокорной прядью.

— Я и не подумала взять его. — Она собрала волосы в мокрый хвост, перекинула его вперед через левое плечо и глубоко вздохнула. — В последнее время я все делаю не так.

— Поэтому ты здесь?

— Мне надо как-то постараться привести свою жизнь в порядок.

Жан-Лу подождал продолжения. Его не последовало. Амель рассеянно смотрела на понемногу заполняющийся зал ресторана. Люди вставали, садились, пили, ели, разговаривали, смеялись, приходили в возбуждение. Обычная публика для вечера посреди недели, предназначенного для трезвых ужинов. Со стороны можно было подумать, что они с Сервье — люди, понимающие друг друга и дружески настроенные, но это было ложным впечатлением. Напрасно они решили поддерживать отношения.

— Мы все принимаем решения, выбираем пути, и среди разнообразных возможных путей есть более легкие и более светлые, чем другие.

— Ты говоришь так, будто мы всегда все можем себе подчинить, но ведь существуют… — Амель разнервничалась и снова не осмеливалась взглянуть на своего собеседника, — вещи, события, которые не поддаются нашему контролю!

— Все, что с нами происходит, зависит только от нас.

— Ах вот как? Тогда, значит, наша встреча произошла по моей вине? Или по твоей?

Сервье помедлил:

— Нет. Ты права.

Они обменялись грустными взглядами.

— Ты тоже, — Амель повернулась в сторону квартала Рокет. — Я позволила загнать себя в тупик. — Она покачала головой. — В последнее время я причиняю зло многим людям. Надо это прекратить. Я должна попытаться навести порядок и не знаю… — Она почувствовала прикосновение пальца к своим губам и услышала долгое и резко оборвавшееся «ш-ш-ш».

Подняв глаза к Жан-Лу, она увидела, что его внимание больше не принадлежит ей. Хотя указательным пальцем он по-прежнему запечатывал ее губы, его неподвижные глаза были направлены куда-то вдаль. По всей видимости, Сервье пристально смотрел на улицу таким забавным способом, какой она уже много раз наблюдала. Она повернулась, чтобы разглядеть, что так сильно привлекло его внимание, но ничего не заметила.

— Пошли, я хочу тебе кое-что показать.

Сбитая с толку внезапным возвращением Сервье к нормальному поведению, Амель согласилась, даже не попросив объяснений. Неловкость рассеялась, инцидент продлился всего несколько секунд. Жан-Лу знаком подозвал официантку, рассчитался и помог своей спутнице одеться. Они вышли из «Канапе».

Карим старался держаться в потоке прохожих и тихонько мигрировал с ним, смешиваясь со встречными течениями на тротуаре. Когда ему предстояло сопровождать Неззу, он одевался как можно более непримечательно. Так что нынче вечером он не выделялся из толпы.

Его взгляд, точно маятник, перемещался с двери ресторана, куда вошла Амель, на небо, а потом на часы. Пока не пора, пока не пора, скоро будет пора. Феннек сердился на себя, что не подошел к молодой женщине прямо возле ее дома или в метро. Не решился из опасения, что она испугается. Ошибка.