Время скорпионов - D. O. A. "Dead on arrival" - Страница 105

В поисках чего-то необычного его глаза снова прошлись по улице и во второй раз отметили присутствие парнишки лет шестнадцати, возможно семнадцати, со смутно знакомым силуэтом. Вот уже добрых пятнадцать минут мальчишка топтался перед торгующим кебабами ларьком, притулившимся между японским рестораном и магазином изящных безделушек, прямо напротив «Канапе». Знакомый. Что-то он все никак не купит себе еду. Уже встречались. Подросток не разговаривал с торговцем и каждый раз отворачивался, когда чувствовал, что Карим смотрит в его сторону. Здесь, возле стеклянного прилавка, парень был довольно заметен. Прилавок… Салах… Имя хозяина «Аль Джазира» напомнило обстоятельства первой встречи с парнем. Это было в день первого появления Ружара в двадцатом округе. Тогда мальчишка поднял тревогу по поводу нежелательного визитера старого Махлуфа.

Значит, Карим избавился не от всех своих преследователей.

Тригон подсел к Зеруалю в машину. Тот наблюдал за Великолепным через мощный объектив фотоаппарата.

— А где остальные?

— Один «пешеход» на углу улицы Тайандье, одна машина на улице Седен. Другая в конце Ледрю-Роллен, возле площади Леон-Блюм. Не все еще прибыли.

В телеобъективе было видно, что исламист внимательно смотрит на кого-то справа от себя, на том же тротуаре. Точно не на журналистку, по-прежнему находившуюся в ресторане, на другой стороне улицы.

— Ага! Полагаю, он наконец заметил своего прилипалу. Пора бы уже.

— Скажешь тоже! Кому из нас повезло только что едва ли не налететь на него? Будь я на твоем месте, я бы позвонил жене, чтобы узнать, чем она занимается.

— Везение тут ни при чем, я профи, вот и все.

Тригон направил фотоаппарат на парнишку. Но Зер не ошибся, ему действительно повезло. Мальчишка внезапно появился между двумя автомобилями. Он так сосредоточился на Великолепном, что не увидел выехавшего на улицу Фекан полицейского.

— Смотри-ка, вот паршивец, еще и недоумок в придачу! — Полицейский много раз сфотографировал паренька.

— Всем постам Медиа-три! — Голос Зеруаля нарушил тишину кабины. — Доставала-два пришла в движение. Я повторяю, передвижение Доставалы-два. Она направляется к площади Леон-Блюм.

Объектив снова переместился. Амель Балимер шла по тротуару, а слева, опережая ее на один-два шага, двигался тот, кого в течение десяти дней полицейские возвели в ранг «потенциального любовника», некий Жан-Лу Сервье, консультант по информатике или что-то в этом роде. Занюханный очкарик в костюме-тройке. У телок никакого вкуса.

— Скажи «пешеходу», пусть прилипнет к ним. — Тригон поискал взглядом Великолепного. — Да что же он вытворяет, наш супербородач?!

Идя в двенадцатый округ, Феннек не терял бдительности. И готов был дать голову на отсечение, что до «Порт-Доре» мальчишки на хвосте не было. Это означало, что подросток ждал его на месте, он знал, что Карим придет. Выходит, Незза в курсе подозрений Мохаммеда.

Агент не успел продвинуться дальше в своих размышлениях на эту тему: из ресторана появилась Амель и пошла по улице Рокет. На какое-то мгновение его глаза встретились с взглядом спутника журналистки. Кариму показалось, что он что-то разглядел в пустоте его черных глаз, но он не мог понять, что именно. Они скользнули вокруг, не слишком задержавшись на нем — две или три секунды, — вполне достаточно, чтобы изучить и быть изученным, и ушли в сторону. Профи.

Они внедрили в окружение молодой женщины оперативника.

Карим двинулся за ними, уже не обращая внимания на своего сопровождающего. Ни к чему. Куда бы ни направились журналистка и ее спутник, он принял решение оставить их на площади Леон-Блюм, чтобы прекратить слежку. Он и так достаточно рисковал.

Краем глаза агент наблюдал за работой «коллеги». С отсутствующим видом тот предусмотрительно оберегал ее от столкновений с другими прохожими и все время держался на расстоянии, чуть слева, так чтобы она постоянно находилась в поле его зрения и чтобы в любой момент знать ее местоположение относительно себя. При этом совершенно не выглядел угрозой, наоборот, — почти защитником. Последнее наблюдение вывело Феннека из себя.

«Пешеход» видел, как парочка прошла мимо кафе, где он пил вот уже третью чашку кофе. Бородач, которого он разрабатывал целый день, тоже шел за ними по противоположной стороне улицы. «Пешеход» дал им пройти, а затем двинулся следом, про себя проклиная дождь.

— Всем Медиа-три… Все Медиа-три остаются на Доставале-два. Орфевр садится на хвост Великолепному. Повторяю, полицейское управление садится на хвост Великолепному.

В то самое время, когда в его ухо сыпались инструкции, полицейский заметил направляющийся к площади Леон-Блюм автомобиль Тригона и Зеруаля. Местность кишела бригадами, преследующими каждая свой объект в реальном времени. Будет чудом, если их маневры останутся незамеченными.

Журналистка последовала за незнакомцем по пересекающему улицу Рокет пассажу Шарль-Даллери. Карим видел, как они уходят, но невозмутимо миновал перекресток. Пройдя еще немного, он с помощью отражения в витрине булочной убедился, что мальчишка по-прежнему его пасет, и ускорил шаг. Пусть попотеет немного.

Сервье схватил Амель за руку и потянул ее через улицу Ледрю-Роллен. Через двести метров они миновали тупик Рош и остановились перед выкрашенными в темно-зеленый цвет широкими воротами. Набрав код, Жан-Лу открыл их и мягко втолкнул молодую женщину внутрь.

Улочка позади них исчезла, несколько мгновений они неподвижно стояли в темноте и тишине. Слышно было, лишь как льет дождь. Наконец в глубине коридора, за крупными квадратами матового стекла, от грязи ставшего почти непроницаемым, забрезжил слабый свет.

Амель почувствовала, что спутник ищет ее руку.

— Пойдем. — Он потянул ее к источнику света и к следующим воротам.

Тригон нашел своего «пешехода» в пассаже Шарль-Даллери.

— Они вошли вот сюда.

Тригон осмотрел большие зеленые ворота, на которые указал коллега. Считалось, что Сервье живет на улице Рокет. Он огляделся. Наблюдать отсюда, оставаясь незамеченным, невозможно.

— Пошли. Подождем в машине, — он указал на угол улицы Ледрю-Роллен позади них, — вон там. Оттуда просматривается вся анфилада.

Двор, в который попали Жан-Лу и Амель, оказался достаточно просторным; его оживляли участки густой зелени. Влажные растения сверкали в свете, падающем из ателье-лофтов, в основном составляющих левую часть двора. С трех других сторон он был окружен глухими фасадами, единственными отверстиями в которых были ворота, похожие на те, через которые они проникли.

Жан-Лу прошел по неровно замощенному двору и уселся под навесом с увитыми плющом столбами. Там находился длинный стол и две деревянные скамьи. Амель поинтересовалась, что они здесь делают; сделав ей знак говорить тише, Сервье подозвал ее.

Она присела рядом.

— Как ты нашел это место?

— Шатаясь по городу.

— Что в нем особенного?

— Оно никому не принадлежит. Добро пожаловать в административную аномалию.

Журналистка скептически взглянула на Сервье.

Он делано улыбнулся и ответил:

— Можешь мне поверить. Проблемы с договорами найма создали территорию без собственника. В настоящий момент, как это ни поразительно, похоже, между управляющими четырех зданий установлен консенсус. То, что ты сейчас видишь, возможно, является последней настоящей временной автономной зоной Парижа. Ты уже что-нибудь об этом слышала, о временных автономных зонах?

Амель покачала головой.

— Это понятие разработано одним мыслителем-анархистом — возможно, их много, на самом деле неизвестно, — который называет себя Хаким Бей. [212]Я полагаю, по-турецки это означает что-то вроде «Господин Судья». Разумеется, этот парень много путешествовал, вероятно, испытал влияние разных духовных течений, таких как тантризм и суфизм, а потом родил основополагающий текст о поэтическом терроризме и свободе, озаглавленный по-простому: «Временная Автономная Зона».

212

Хаким Бей(Питер Ламборн Уилсон, р. 1945) — американский политический писатель, эссеист и поэт, известный в первую очередь по концепции Временных автономных зон, основанных на историческом обзоре пиратских утопий. Все 1970-е гг. провел на Востоке.