Кровавое дело - де Монтепен Ксавье - Страница 128

— Вот так встреча! — воскликнул он. — Я просто не верю собственным глазам! Это дочь Анжель Бернье.

— Может ли быть? — прошептала Софи вне себя от изумления.

— Я знаю, что это неправдоподобно, однако же сущая истина.

— Она умерла?

— Нет, в обмороке… сердце еще бьется…

— Но что все это значит?

— Клянусь, я ровно ничего не понимаю. Одно только кажется мне ясно, как Божий день…

— Что?

— Барышня лежала на берегу Марны, без чувств, наполовину в воде… Следовательно, ее хотели утопить, и она спасена благодаря нашему приходу.

Софи, в глубине души очень добрая, несмотря на свои причуды, подошла к Эмме-Розе.

— Ты мне сказала, что ничего не украли? — спросил Оскар.

— Только купе.

— Ну, так ржание лошади, глухой треск, падение в воду означают, что животное и твое купе находятся теперь на дне Марны… Та же участь ожидала и девочку…

— Надо дать знать полиции.

— Я один разыщу вора и убийцу! Подождем, пока барышня придет в сознание и заговорит, а там — посмотрим.

Софи не сводила глаз с прелестного бледного личика.

— Мне показалось, что она пошевелилась, — вдруг прошептала Софи.

В самом деле, девушка сделала слабое движение. Сильное волнение, падение и холодный воздух ослабили действие наркотического питья. Оскар наклонился к ней.

— Mademoiselle Бернье!…

Девушка слегка приподняла веки и спросила:

— Кто меня зовет?

— Mademoiselle Бернье, придите в себя, не бойтесь, вы спасены, вам не грозит никакая опасность, с вами друзья…

Эмма-Роза медленно привстала и повторила более внятным голосом:

— Кто меня зовет? Кто говорит?

— Я, Оскар Риго, честный человек, которого обвиняли в убийстве вашего деда и в покушении на вашу жизнь. Я перенес вас сюда с берега Марны, где нашел вас без чувств.

Девушка встала и блуждающим взором окинула окружавшие ее предметы.

— Боже мой, — воскликнула она с ужасом, — это та самая комната, куда меня привели негодяи, уверяя, что здесь я увижу маму! Где они?

— Исчезли. Убежали, как трусливые зайцы, в минуту нашего прихода. Разве вы знали этих людей?

— Я узнала одного из них.

— Кто же это?

— Человек, убивший Жака Бернье и намеревавшийся то же сделать и со мной; ему не удалось в ту ночь, так он решил покончить со мной сегодня.

— Так я и думал! — вскричал Оскар. — Что здесь произошло?

— Они набросились на меня и заставили выпить какую-то очень горькую жидкость. Я потеряла сознание и ничего не помню до той минуты, как раскрыла глаза в вашем присутствии… Вдруг эти люди вернутся?… Они поклялись меня убить. Защитите меня!

— Не бойтесь! Мы вас не покинем. Рекомендую вам мою сестру Софи Риго, собственницу виллы, она хорошая девушка, с добрым сердцем и туго набитым кошельком.

Эмма-Роза дрожала, ее зубы стучали, хотя в зале вовсе не было холодно благодаря топившемуся камину. Оскар заметил это.

— Но вы совсем озябли, подойдите к камину и погрейтесь. Пока мы разговариваем, сестра приготовит вам постель, где вы можете отдохнуть до утра.

— Будьте спокойны, милая крошка, — сказала Софи, целуя Эмму-Розу, — мы о вас позаботимся.

— Вы очень добры, — прошептала дочь Анжель Бернье. Вдруг она провела рукой по глазам, и черты ее лица выразили сильнейший испуг.

— Что с вами? — спросила с беспокойством Софи.

— Как странно… Со мной опять то же, что было после первого несчастья… Мне кажется, что комнату наполняет густой туман и что я смотрю на эти свечи через черную газовую вуаль.

— Без сомнения, это от волнения, — сказала Софи, — это пройдет.

— Да, — прошептала девушка, — понемножку проходит.

— Так поговорите с моим братом, а я приготовлю постель.

И Софи, взяв свечку, вышла из залы. Оскар раздул огонь и усадил Эмму-Розу возле камина.

Через несколько минут Софи отвела ее в спальню, раздела и уложила в постель.

Брат Софи прошел в столовую и обратил внимание на одну из бутылок, ту самую, в которую Анжело влил снотворное.

— Что означает эта откупоренная бутылка, тогда как все прочие опустошены до дна? Тут что-то не ладно! На всякий случай отставлю ее в сторону, как сомнительную вещь.

Затем он осмотрелся и продолжал:

— Не забыли ли они здесь чего-нибудь?

Вдруг взор его упал на валявшуюся в углу бумагу, брошенную Луиджи после того, как он вынул обернутые ею съестные припасы. Посреди одного листа он заметил клеймо торгового дома.

— О! Адрес: Вердан, кондитер, улица Клиши… Надо припрятать, можно навести там справки. — Затушив свечи в столовой, он вернулся в залу, улегся на диван, совсем измученный происшествиями, и скоро крепко заснул.

Заслышав поспешные шаги по направлению к вилле, негодяи бросились по дороге к Кретельскому мосту и бежали со всех ног в продолжение десяти минут. Сухая промерзлая земля так и звенела под их сапогами.

— Стойте! — произнес наконец шепотом оружейник, останавливаясь. Пароли охотно повиновался, так как задыхался от усталости.

— Теперь мы довольно далеко, — продолжал Луиджи, — если бы нас преследовали, мы слышали бы шум шагов. Мы напрасно встревожились! Испугались людей, мирно возвращавшихся домой бегом, чтобы согреться. Девочка вместе с каретой и лошадью на дне Марны — это самое главное. Марна глубока и не скоро обмелеет… Когда все это найдут, то объяснят происшествие несчастным случаем. Вот мы и отдохнули, отправимся-ка в дорогу: в час пополуночи мы уже будем дома.

Анджело и Луиджи ускорили шаги и, дойдя до Кретельского моста, перешли его и двинулись дальше по противоположному берегу Марны.

Пробило половину первого в ту минуту, как они дошли до улицы де Курсель. Пароли отворил дверь своей квартиры, и они вошли. Первым делом Пароли сбросил ливрею кучера и надел пальто. Рубашка Анджело застегивалась тремя маленькими золотыми запонками с бирюзой, окруженной мелкими жемчужинами.

Две запонки побольше, но совершенно такого же рисунка, были вдеты в манжеты. Переодеваясь, Пароли заметил, что у него не хватает одной маленькой запонки.

— Черт возьми, как это я потерял ее? — бормотал он. Компаньоны вышли из квартиры и поехали в глазную лечебницу.

Леон Леройе провел ужасную ночь, тревожимый тяжелыми кошмарами. Он встал рано и, выйдя из дома, сел в фиакр и приказал кучеру ехать в суд. На вопрос служителя, что ему угодно, он ответил:

— Мне нужен адрес товарища прокурора господина Фернана де Родиля.

— Господин де Родиль уехал из Парижа несколько дней назад.

— Какая досада! У меня к нему очень важное дело.

— Я сообщу вам его адрес, напишите письмо, ему перешлют.

Служитель вынул из ящика книгу, перелистал ее и сказал:

— Господин товарищ прокурора живет на улице Бонапарта, номер 22.

Поблагодарив, Леон сел в карету и крикнул:

— Улица Бонапарта, 22!

Сын дижонского нотариуса бросился по лестнице и на площадке второго этажа остановился перед полурастворенной дверью. На его звонок вышел лакей и в то же время товарищ прокурора в дорожном костюме прошел по передней. Он замедлил шаг, желая посмотреть, кто позвонил. Леон узнал его с первого взгляда, да и тот, видимо, припоминал, где он встречался с ранним посетителем.

— Что вам угодно, сударь? — спросил слуга.

— Можно видеть барона Фернана де Родиля?

Товарищ прокурора подошел поближе и произнес:

— Я только что приехал…

— Я вас не задержу, дело очень спешное.

— Войдите!

И Фернан провел молодого человека в свой кабинет.

— Я с вами уже встречался, но никак не могу припомнить, где и когда?

— Я имел честь видеться с вами в Сен-Жюльен-дю-Со две недели назад в доме господина Дарвиля.

— Теперь вспомнил, вы — сын дижонского нотариуса, вас зовут Леон Леройе.

Леон, глядя прямо в глаза барона, произнес: