Аромат роз - Андерсон Кэтрин - Страница 33

Зак вскочил.

— Проклятый сукин сын!

Кэйт снова услышала удар. Райан хрюкнул. Она услышала шаги, тяжелое дыхание, возню, сопровождаемую хриплыми звуками.

Медленно зрение возвращалось к ней. Ей казалось, будто все это происходит не с ней, и она все еще не могла заставить себя подняться. Зак шатался от слабости, но был страшен в гневе. Бросившись на Райана, он со всего размаху ударил его головой. Райан громко выдохнул воздух и начал заваливаться на спину. Его голова с громким стуком ударилась о стойку. Он безвольно сполз на землю: на лице его застыло изумление, в глазах была пустота.

Зак перевернул его. Кэйт увидела, как дрожат его ноги. Он шаркал по земле, не имея сил поднимать ноги.

— Вставай, мерзкий ублюдок. Я научу тебя уважать женщин.

Райан не шелохнулся. Зак поставил на него ногу.

— Вставай, говорю тебе, мы еще не закончили. Поскольку Райан не шевелился, Зак выругался и поднял бесчувственное тело.

— Падаль надо выбросить в навозную кучу, — сказал он и, недовольно ворча, потащил Райана к двери.

Кэйт, опираясь на локти, медленно встала на колени. Сквозь открытую дверь амбара она видела, как Зак тащил Райана к его серой лошади. Один раз он уронил бесчувственного Райана на землю и, зашатавшись, едва устоял на ногах. Кэйт прижала руки к вискам и с трудом поднялась на нога Зак наклонился вперед и, упираясь руками о колени, прерывисто дышал. Передохнув, он выпрямился, поднял Райана за воротник и усадил его. Собрав остатки сил, Зак поднял его, перекинул поперек седла и отпустил коня. Напуганная лошадь пустилась вскачь, едва не сбросив своего бесчувственного седока.

Зак снова застыл, упираясь руками в колени. Кэйт хотела подойти к нему, но не смогла. Оставаясь в амбаре, она съежилась и опустила голову.

Этого просто не могло быть! Страшный сон. Кошмар, который не кончался. Семь месяцев. Семь долгих и бесконечных месяцев безумия.

Тяжелая и теплая ладонь легла на ее плечо. Она подняла глаза. Большие ботинки, линялые брюки, синяя рубашка. Зак, герой Миранды. Он опустился на одно колено и крепко обнял ее. Ей хотелось раствориться в его руках, исчезнуть, растаять в его объятиях и уже не существовать. Тогда все пройдет. Все на свете. И она больше ничего не будет бояться.

— Кэти…

Его голос был для нее бальзамом. Кэти. Так звал ее отец. Детское имя. Для маленьких, беспомощных и любимых. Его руки обвились вокруг нее. Сейчас, несмотря на изнеможение, ей казалось, что она на небесах. Ей было уютно и спокойно. Она хотела бы сидеть так, прижавшись к нему, целую вечность.

Кэйт уткнулась лицом ему в плечо и сквозь воротник почувствовала тепло его шеи. Она жадно вдыхала его запах, запах пота и кожи, травы и пыли, с легким оттенком лимонного мыла, которое он, видимо, использовал для бритья. Зак. Герой Миранды. Ничего страшного не случится, если она позаимствует его у дочери на несколько секунд.

— Он не поранил вас?

Кэйт не знала, что ответить. «Поранил?» Какое многозначительное слово. Как ей описать боль? Физически она не пострадала, но внутри все болело. Кэйт снова и снова переживала те ужасные минуты, когда она упала. Райан навалился на нее, а она не могла даже сопротивляться. За все месяцы после смерти Джозефа только сознание чести придавало ей силы. А сейчас она потеряла и это. Зак видел, как она лежит здесь и позволяет Райану шарить у нее под юбкой.

Можно ли стыд назвать раной? Да, это очень тяжелая рана. Увы, она не может позволить себе раствориться в Заке и забыть обо всем на свете. Хотя бы потому, что тогда ей придется поднять голову и посмотреть ему в глаза. «Я никогда не встречал такую истинную леди». Что же он думает о ней теперь? Как же ему объяснить? Даже если она расскажет ему все, он никогда не сможет понять ее.

Кэйт хотелось умереть. Но и это было для нее непозволительной роскошью. На кого же оставить Миранду?

— Со мной все в порядке, — наконец сказала она. Надо уйти от него. Но как же трудно это сделать! Придется снова стать Кэйт. Увы, она давно уже не ребенок и сама мать. Она должна быть сильной, потому что у нее нет другого выхода.

Он не пытался удержать ее. Его ладони соскользнули с ее спины. У Зака большие руки. Больше, чем у Джозефа. Его ладони с длинными пальцами доставали от ее локтей почти до плеч. Руки, предназначенные для того, чтобы брать. Но брать так нежно! Такие ладони женщины любят прижимать к своим щекам. Большие и шершавые пальцы, вполне подходящие для того, чтобы вытирать слезы. Слезы, которых у нее не бывает.

Она заставила себя посмотреть ему в глаза. И почувствовала себя обнаженной, увидев безмолвный вопрос. Она смотрела на него долго, пока могла выдержать. Ее сердце громко билось.

— Кэти, — попросил он. — Милая, можно я помогу вам? Из-за чего он набросился на вас?

— Моя дочь, — прошептала она.

Этого объяснения было недостаточно, она и сама сознавала это. Он не понимает ее и никогда не сможет понять. Ей нужно пережить все это самой. Она взглянула на его подбородок. Нужно сохранить хоть остаток гордости. Не следует волноваться о том, что он может подумать. Ее ничто не должно тревожить, кроме Миранды. Об этом нужно помнить всегда. В тот момент, здесь, в амбаре, она забыла обо всем и закричала. Это было ошибкой. Сражаясь с ним, она предавала свою дочь. Только из-за того, чтобы защитить себя. А о Миранде она подумала? Кэйт представила, как ласкает свою малышку. Она будет поступать так, как считает нужным. К дьяволу Закарию Мак-Говерна. Пусть он думает о ней все что угодно.

Он ничего не сказал ей. Но вопросы накалили атмосферу. Молчаливое непонимание. Почему? Поднявшись на ноги, Кэйт повернулась и направилась в дом. Он двинулся за ней, схватил за руку и повернул лицом к себе.

— Расскажите мне, ради Бога, —хрипло попросил Закария.

— Мне не о чем рассказывать. — Она избегала его взгляда. Это было слишком тяжело, она не готова к этому. Она задержала взгляд на пуговице его рубашки.

— Я просила вас не приходить больше сюда. Из-за вас все стало еще хуже.

Его дыхание прервалось.

— Что? Ведь этот ублюдок пытался изнасиловать вас. Если бы я не пришел…

— Я бы это пережила, — перебила она его. — Идите домой, Зак. Вы даже не понимаете, что наделали. Если раньше Райан не был так зол, то теперь он просто вне себя.

Он крепче сжал ее руку.

— Это безумие, Кэйт. Там, откуда я пришел, ни один мужчина не остается в стороне, если женщине угрожает опасность.

— Так уходите туда, откуда пришли.

Она попыталась высвободить руку, но ей не хватило сил. Он без труда удержал ее. Кэйт чувствовала, как в нем закипает гнев. Перед силой такого гнева она была как кролик перед удавом.

Ветер взъерошил его темные волосы. Его лицо пылало, на нем явственнее обозначились белые полосы, обычно незаметные шрамы на его подбородке побелели, верхняя губа приподнялась, открывая ровные белые зубы. Синяя рубашка ярко выделялась на фоне амбара.

Он был так разгневан, что ей показалось, будто он вот-вот ударит ее. Кэйт не сомневалась, что он легко может свернуть ей шею. Дрожа от страха, она вырывала пальцы из его рук.

— Мне нужно найти дочь. Отпустите меня, пожалуйста.

Вдруг ей показалось, что он не отпустит ее, но Зак нерешительно расслабил пальцы. Освободившись, она повернулась и побежала к дому.

Если уж это не дьявольщина, то Зак не знал, что же это. Он стоял в открытой двери амбара и смотрел на равнину. Его тело словно побывало в мясорубке. Прохладный ветер обвевал его, и капли пота, выступившие на его коже, подсыхали. Он отлепил рубашку, прилипшую к груди. В его мозгу раз за разом прокручивалось то, что произошло в предыдущие тридцать минут. Как он увидел Блейкли, направляющегося сюда. Как приехал и не мог понять, нужна ли Кэйт его помощь.

Боже праведный! Он никогда не забудет ярости, с которой она взглянула на него, когда Зак вошел и увидел, как проклятый ублюдок навалился на нее. «Господи! Она лежала там, прижатая, смирившаяся с тем, что у нее нет другого выхода. На лице ее было выражение отчаяния, покорности, отрешенности и отвращения. Почему?»